Пригнулась и побежала.
Рюкзак с шорохом задевал потолок.
Изо всех сил торопясь вперед, Люми отсчитывала шаги.
Свет фонарика падал на швы между участками трубы в длинной секции, и над полом круглились тонкие кольца. Дуло автомата со звоном задевало стены.
Люми споткнулась на стыке, упала на руки, стекло фонарика пошло трещинами. Поднявшись, она ощутила резкую боль в колене и захромала дальше.
Кровь стекала по лодыжке под штаниной.
Фонарик действовал, только свет теперь то и дело прерывался.
Люми думала о взрыве и автоматных очередях. Они говорили о том, что надо спешить, и Люми заставила себя снова побежать.
Вероятно, Юрек мертв.
Ринус очень опытен. Люми сама видела, как он за считаные секунды собирает оружие, одновременно рассказывая ей о сестрах Патрика.
Ринус научил ее сооружать невидимую кобуру из металлической вешалки для одежды и глушитель из пластиковой бутылки, алюминиевой сетки и металлической мочалки.
Люми видела, как он отрабатывает технику боя с ножом в темноте, видела изумительную точность и скорость движений.
Казалось невероятным, чтобы кто-то смог одолеть его в рукопашном бою, но исходить надо было все-таки из противоположного. Из того, что сейчас она, Люми, спасается бегством от смерти.
Свет фонарика прыгал прямо перед ней, отражаясь от воды, которая струилась по дну трубы.
Люми вдруг показалось, что она слышит за спиной шаги, и сердце стиснул страх. Наверное, это всего лишь эхо ее собственных шагов, умноженное трубой. Люми все же остановилась и, дрожа, выключила фонарик. Обернулась, поставила упор и посмотрела в прицел ночного видения.
Ничего не видно. В трубе нет внешнего света, прибору нечего усиливать.
Люми ждала, смаргивая пот, затекавший ей в глаза.
Она слышала только собственное дыхание.
Снова сложив упор, Люми повернулась и нажала кнопку фонарика.
Раздался щелчок, но свет не загорелся.
Люми нажала еще раз, осторожно потрясла фонарь, но все осталось как есть.
Она стояла в полной темноте с широко раскрытыми глазами.
Выбрав остатки разбитого стекла, она слегка надавила на лампочку и снова нажала кнопку.
Свет вернулся и размытым овалом косо осветил низкий потолок.
Пригнувшись, Люми побежала дальше.
Стала ощущаться нехватка кислорода, девушка делала слишком короткие вдохи.
На бегу Люми умножала число шагов на длину шага; поняв, что до конца осталось не более сорока метров, она остановилась и посветила перед собой.
В размытом свете она все же разглядела, что выход завален землей до самого потолка. Вероятно, произошел обвал, и трубу засыпало.
Стараясь дышать спокойно, Люми отложила фонарик и карабин, подползла к куче земли и принялась разрывать ее руками. Паника нарастала, но Люми упорно отбрасывала рыхлую землю.
Спина взмокла, сердце в груди стучало, как молоток.
Она уговаривала себя: хорошо, что обвальные массы не успели спрессоваться. Если бы осел весь находящийся над трубой пласт земли, прорыть дыру голыми руками стало бы невозможно.
Невозможно остаться здесь, невозможно вернуться назад.
Раздирая пальцы об острые камни, Люми продолжала рыть землю.
Задыхаясь, отступая задом, она отгребла землю и камни дальше в трубу, продолжила рыть и наконец одолела внешний слой завала.
Посветив в проход, Люми увидела, что одна из опор согнулась, отчего и произошел обвал.
Доски потолка просели, но пока выдерживали давление земли.
Люми расширила отверстие, пропихнула в него оружие и рюкзак и стала протискиваться следом.
Сухая земля сыпалась ей на шею и спину.
Как можно осторожнее Люми проползла через стык труб и оказалась в маленьком помещении с бетонными стенами.
Осыпавшаяся земля завалила половину пола.
Люми вытерла грязные руки о штаны и стала карабкаться вверх по закрепленной на стене лестнице, к люку в потолке. Израненными пальцами она открутила запоры, оторвала толстую поперечную планку и уперлась в люк рукой. Люк не поддавался.
Поясным ремнем рюкзака Люми пристегнула себя к лестнице, чтобы освободить обе руки.
Убедившись, что стоит устойчиво, она отцепилась от лестницы, уперлась в люк обеими ладонями и надавила на крышку изо всех сил.
Раздался звук, с каким ломается лед.
Задыхаясь, Люми сделала еще одну попытку. Крепления лестницы в стене скрежетали, мышцы дрожали. Люк медленно открылся. В лицо Люми посыпалась земля, рвались трава и мох.
Люми выключила фонарик и выбралась на холодный воздух, закрыла люк, набросала на него травы и листьев и, пятясь, сделала несколько неуверенных шагов к окраине рощицы.
Подняв глаза к звездному небу, Люми нашла Полярную звезду, чтобы убедиться, что идет в нужном направлении, пригнулась и побежала по темному полю. Через полкилометра она спряталась в канаве и наконец оглянулась.
Во дворе все еще горели покрышки, отблески плясали на жестяных стенах, но в остальном все было темно и спокойно. Люми перевела автомат в режим трехвыстрельной очереди, осмотрела в прицел ночного видения поля и рощу и побежала дальше.
Какие-то птицы шарахнулись от нее, и она тут же бросилась на землю, отползла в сторону, в глубокую борозду, оставленную плугом.
Через несколько секунд Люми обернулась на дом и посмотрела в прицел. К стене был прислонен барабан комбайна.
Земля словно качалась в свете горящих покрышек.
Люми опустила оружие и посмотрела на дом поверх прицела. Ветер относил огонь обоих костров в сторону, но, когда пламя выровнялось, Люми показалось, что она видит чью-то худую фигуру.
Люми быстро подняла оружие и посмотрела в прицел, но увидела только белый огонь и пульсирующий фасад дома.
Не оглядываясь больше, она пробежала по жесткой земле вдоль канавы, перелезла электроизгородь и двинулась через пастбище.
В стороне осталась теплица, которую она столько раз видела из караульной.
Листья прижаты к темному стеклу.
У двери канистра для масла.
По проселку Люми добежала до шоссе Е-25 и пошла по обочине. Автомат она держала так, чтобы его не увидели из проезжавших мимо машин.
Мимо проносились автомобили; под порывами ветра стелилась по земле грязная трава, и пакет из-под молока пролетел сантиметров тридцать.
Не останавливаясь, Люми сорвала на обочине пучок сухой травы и вытерла лицо. Острая боль в колене сменилась ноющей.
Отец был прав.
Юрек Вальтер нашел их.
Люми понимала, что это так, но ей трудно было осознать случившееся. Как это вообще могло произойти?
На рассвете Люми добралась до Эйндховена.
Мусор и листья намело к основанию шумозащитных экранов.
Земля содрогнулась: мимо проехала тяжелая фура.
Люми, хромая, миновала огромный круговой разворот, прошла перелесок и оказалась среди старинных зданий – домов со стенами темного кирпича и с белыми рамами.
Улицы были еще пусты, но город уже начинал просыпаться.
От остановки отчалил почти пустой автобус.
Люми вытерла окровавленную руку о штаны и на ходу принялась разбирать оружие.
Магазин она выбросила в один уличный сток, спусковую скобу – в другой, а остатки карабина сунула в контейнер со строительным мусором.
Походя по кольцевой дороге, Люми зашла в подъезд, выглянула на улицу, сняла рюкзак, нашла пластиковый конверт с паспортом, ключом от комнаты в общежитии и наличными, достала пистолет и удостоверилась, что магазин полон.
Пистолет она спрятала под курткой и пошла дальше.
Молодой мусорщик спрыгнул с водительского сиденья и остался стоять возле рычащей машины, не сводя глаз с Люми.
Прежде чем он успел что-нибудь сказать, она отвернулась и побежала; надо было одолеть два квартала.
Люми миновала несколько закрытых магазинов, пересекла мутный канал, центр и оказалась у вокзала. Вот и студенческая гостиница с велосипедной парковкой у входа.
Ярко-желтое лобби с розовыми гирляндами и голубыми диванами.
А Люми грязная и вся в крови.
Волосы висят сосульками, губы крепко сжаты, глаза напряженно смотрят с лица, покрытого черными полосами.
Какие-то ребята, стоявшие в фойе с воздушными шариками в виде сердечек, при виде Люми резко замолчали. Словно не замечая их, Люми прошагала мимо и направилась к лифтам.
Глава 92
Покинув больницу, Йона улетел прямиком в Антверпен, где арендовал черный “мерседес-бенц” и по шоссе Е-34 поехал на восток. Было раннее утро, и его окружала темнота. На пустом шоссе Йона без проблем разогнал машину до ста восьмидесяти километров в час.
“Юрек сломал Сагу, чтобы обманом вынудить ее связаться со мной”, размышлял он по дороге.
Вальтер утверждал, что хочет лишь получить труп брата, что он готов на сделку, – и таким образом заставил Сагу поверить, что у нее преимущество.
На самом деле Вальтер хотел одного: дознаться, где прячется Люми.
Рассвет еще не скоро.
Вокруг простирался плоский черный пейзаж.
Йона обогнал серебристый бензовоз, увидел, как тот исчезает в зеркале заднего вида.
Застрелив страдавшего от травмы Игоря, Йона перешел некий рубеж. Убийство было вынужденным, но оно сделало его душу темнее.
После вскрытия останки должны были отправиться в отделение хирургии Каролинской больницы, для использования в исследовательских целях.
Йона сознавал, что решение украсть тело, подвергнуть его кремации и развеять пепел над тем же кладбищем, что и прах отца, было продиктовано эмоциями.
Юрек, по всей вероятности, наведался на кладбище, увидел рядом с отцовской табличкой табличку с именем брата и понял, что это дело рук Йоны.
Поиски, предпринятые Сагой, неминуемо вывели бы Юрека на Йону.
“Вот почему он твердил, что готов обменять ее отца на информацию об останках брата”, думал Йона, пересекая по виадуку границу Нидерландов.
Мимо проплыла автозаправка с большой парковкой; между деревьями мелькнули ряды длинных фур и трейлеров.
Дорога была прямой, над обширными полями раскинулось темное небо. Янтарно светились редкие населенные районы.