— Ты не собираешься что-то на себя надеть?
— Трусы шелковые, и я не хочу губить их, залезая в ванну, только потому, что ты считаешь это нужным. К тому же тебе все равно, голый я или нет. Забыла?
За одним глазом возник намек на головную боль.
— Да, — ответила я. — Но ведь не должно быть? То есть...
Джейсон опустился в воду вместе со мной. Это было чудесно — тепло, ласково, радостно на коже. Он бережно посадил меня перед собой, и я оперлась на него спиной, как на спинку кресла.
Такая теплая вода, такая теплая, а я так устала. Так хорошо чуть-чуть поспать.
Рука Джейсона вздернула меня вверх за талию.
— Анита, нельзя спать в ванне — утонешь.
— А ты мне утонуть не дашь, — ответила я сонным теплым голосом.
— Да, не дам.
Я нахмурилась, наполовину плавая в воде.
— Джейсон, что со мной?
— Тебя по-настоящему и как следует загипнотизировал вампир, Анита.
— Жан-Клод не может. Его метки меня защищают. — Казалось, мой голос доходит откуда-то очень издалека.
— Я не сказал, что это был Жан-Клод.
— Ашер, — прошептала я.
— Я с ним делился кровью когда-то, и это потрясающе. Жан-Клод говорит, что это он еще сдерживается, потому что я не его pomme de sang, а прокатный.
— Прокатный, — повторила я.
— И я думаю, что сегодня Ашер с тобой не сдерживался.
— Ardeur... мы его кормили... ardeur. — Слова выходили из меня с усилием.
— Ardeur мог сделать его неосторожным, — подтвердил Джейсон. Его руки держали меня крепко, не давая свалиться в воду.
— Неосторожным? — спросила я.
— Анита, спокойно отключайся. Когда очнешься, тогда поговорим.
— О чем? — спросила я почти сквозь сон.
— Найдем, — ответил он, и голос его ушел в подсвеченный канделябрами мрак. Не помню, чтобы Джейсон зажег свечи, которые у Жан-Клода обычно вокруг ванны наготове.
Я хотела спросить: «Что найдем?», но не смогла произнести. Меня понесло в теплую мягкую темноту, где не было ни страха, ни страдания. Так тепло, так надежно, так любимо.
Глава 15
Меня разбудили звонки телефона. Я завернулась в простыни, стараясь не слышать. Видит Бог, я слишком устала.
Кровать заерзала — кто-то другой потянулся к трубке. И только когда голос Джейсона произнес «алло», тихо, будто боялся меня разбудить, я проснулась. Откуда у меня в спальне Джейсон?
Ответ на этот вопрос я получила, как только открыла глаза. Я не была у себя в спальне — на самом деле черт его знает, где это я была. Кровать была двуспальная, но на ней только подушки — ни спинок, ни столбов, нормальная современная кровать. Свет шел только от небольшой двери прямо напротив изножья кровати. Там виднелось что-то вроде ванны или душа. Я увидела каменные стены и поняла, что я в «Цирке проклятых». В каком-то из его помещений.
— Она нездорова, — ответил кому-то Джейсон. И после секундной паузы: — Она спит. Я бы не стал ее будить.
Я попыталась вспомнить, почему я здесь оказалась, но ничего не припомнилось — голова была пуста. Я стала переворачиваться, чтобы спросить, кто звонит, и тут сообразила, что я голая. Натянув простыню до груди, я повернулась к Джейсону.
Он лежал на боку, спиной ко мне, простыня с него слезла до начала ягодиц. Какого хрена делаю я в голом виде в постели с Джейсоном? Где Жан-Клод? Ладно, наверное, у себя в гробу или в постели. Никогда я не спала с ним в одной постели, когда он каменный и холодный. А почему я не поехала домой?
— Вряд ли она сегодня поправится настолько, чтобы выйти.
Я попыталась сесть и обнаружила, что мир не слишком устойчив. Или попытка сесть — не слишком удачное решение. Снова оказавшись на спине, подтянув простыню до груди, я дважды попыталась сказать:
— Я не сплю.
Сухость во рту была неимоверная.
Джейсон повернулся ко мне. Простыня намоталась на него и оставила голой зад. Он закрыл трубку рукой:
— Как ты себя чувствуешь?
— Как я сюда попала? Почему я здесь?
Голос был настолько хриплый, что даже не похож на мой.
— Ты что-нибудь помнишь?
Я наморщила брови, и это было больно — на шее. Подняв руку, я нащупала большую повязку справа. Под ней, конечно, укус вампира, это я знала. И вместе со знанием вернулась память.
Я вспомнила все, и не только разумом. Тело мое забилось на кровати, спина выгнулась, пальцы вцепились в простыни, а из горла вырвался стон — меня охватило сенсорное воспоминание. Не так было хорошо, как в момент события, но чертовски к тому близко.
Я уперлась в простыни кулаками, намотала ткань на руки, ища, за что схватиться. Джейсон вдруг оказался рядом, схватил меня за руки у самых плеч, попытался удержать.
— Анита, что с тобой?
Я машинально взметнула руки, ухватилась за него. Глаза у меня закатились под лоб, тело свело судорогой, и руки рванули предплечья Джейсона. Я почувствовала, как ногти входят в кожу, как она поддается.
Джейсон то ли вскрикнул, то ли застонал.
Я отвалилась на спину, тяжело дыша, ничего не видя. И держась за руки Джейсона, как за последнюю твердую опору.
— Анита! — позвал он придушенным голосом. — Анита, ты как?
Я хотела сказать, что нормально, но пришлось только кивнуть. Он оторвал мои пальцы от своих рук — мягко — и сложил мне руки поверх простыни на животе. Кровать отзывалась на его движения. Я сообразила, что закрыла глаза — не помню когда.
— Что это за чертовщина? — спросил он.
Я хотела было сказать, что не знаю, но я знала. Я помнила Ашера, сидящего за длинным пиршественным столом, золотые волосы колечками, одет он в золото и багрянец. Жена нашего хозяина раздавила бокал рукой в перчатке, приоткрыв губы, и задышала так, что белые холмы грудей заколыхались. Она тихо пискнула, а когда смогла заговорить, попросила прислать горничную, чтобы проводить ее в комнату, потому что ей нездоровится. Это было неправдой. Ашер соблазнил ее в прошлую ночь по приказу Белль. Он жаловался Жан-Клоду, что баба просто лежала, закатив глаза под лоб — что да, то да, — но никакой другой реакции не было. Сплошное разочарование.
Сейчас, за пиршественным столом, у нее был флэшбэк оргазма, испытанного ночью, но она была спокойной партнершей, и потому флэшбэк удалось объяснить публике. В определенной мере.
Я лежала, таращась на Джейсона, видя теперь его, а не озаренные свечами комнаты и людей, давно ушедших. Ко мне вернулся голос, хоть еще сильнее охрипший, потому что я вопила.
— Это был флэшбэк.
— Флэшбэк чего?
— Дай воды, пожалуйста, — попросила я.
Он вскочил с кровати и нагнулся к холодильнику, стоящему рядом. Оттуда он вытащил бутылочку с каким-то соком для спортсменов.
— Это восполняет электролиты получше воды.
— Не люблю этой дряни.
— Поверь мне, тебе будет лучше, чем от воды. От нее может затошнить.
И почему-то ядовито-голубой напиток показался мне намного привлекательнее.
Джейсон открыл его и подал мне. Кровь уже заполнила царапины на его руках и медленно текла по коже красными струйками.
— Ох, прости, Джейсон. Я не хотела тебя царапать.
Я отпила синей жидкости. Вкус был именно такой противный, как мне помнилось, но еще несколько глоточков — и действительно стало лучше. И голос перестал звучать так, будто я провела месяц в пустыне.
Он поднял руки.
— А, это! Это ерунда. Хотя обычно, когда меня так поцарапают, это знак, что я очень здорово развлек подругу. — Он улыбнулся.
Я покачала головой, и мир не поплыл на этот раз. Отлично.
— Ты сказала, что это был флэшбэк. К чему тебя вернуло?
— К тому, что было у меня с Жан-Клодом и Ашером.
Он приподнял бровь:
— То есть флэшбэк к оргазму?
Я почувствовала, как мне щеки заливает жар.
— Вроде этого. — Я глотнула еще малость мерзкого напитка, чтобы не глядеть на Джейсона.
— Я у него работаю закуской годами и не знал, что бывает такая реакция.
— Это то, что умеет Ашер, — сказала я.
— Что?
— Ты всю комнату кровью зальешь, — ответила я.
— Сейчас я себя вылечу. Сначала договори до конца.
— Ты знаешь, что укус Ашера может быть...
— Оргастическим, — закончил он за меня.
— Ага.
— Я испытал смягченный вариант такого, — сказал Джейсон. — И ты в Теннесси, когда Ашер умирал. Он подчинил тогда твой разум. Если я правильно помню, тебе это не слишком понравилось.
— Не то чтобы не понравилось, Джейсон, а скорее наоборот. Понравилось так, что я испугалась.
— Жан-Клод сказал, что Ашер всегда сдерживается, кроме тех случаев, когда может оставить донора себе — что бы это ни значило.
Я кивнула, отпила и кивнула еще раз.
— Я думаю... нет, знаю, что этой ночью Ашер не сдерживался.
— Откуда? — спросил Джейсон.
— По некоторым воспоминаниям Жан-Клода. Я среагировала как одна женщина, которую Белль и Ашер когда-то соблазнили.
— И в чем же эта реакция? Царапать всех, кто под руку попадется?
— Я же попросила прощения.
Он сел на край кровати, подогнув под себя ногу, опустив другую, явно рисуясь. Обычно мне нетрудно глядеть мужчинам в глаза при разговоре, но здесь было на что отвлечься.
— Я шучу, Анита.
Он будто не замечал своей наготы, как свойственно большинству оборотней. Я протянула ему край простыни:
— Слушай, прикройся малость.
Он осклабился:
— Мы же проспали, — он глянул на будильник, — четыре часа голые и вместе. Чего мне теперь одеваться?
Я нахмурилась, и вдруг легко оказалось глядеть в глаза. Обычно это бывает, когда у меня взгляд сердитый.
— И в чем же ты поступила, как та женщина? — спросил он.
— Эхо, флэшбэк к тому наслаждению, которое было, когда Ашер пил кровь.
— И это будет и дальше повторяться?
Я снова покраснела:
— Похуже, чем у нее.
— Почему?
— Та женщина, которую я помню, не слишком много прыгала в постели, как утверждает Ашер.
— И что?
— Ей легче было скрывать, чем мне.
Он расхохотался.
— Ты мне хочешь сказать, что такие прыжки в постели для тебя норма?