– Ты замечательная актриса, – вздохнула я, – так трогательно просила меня о помощи!
Маша улыбнулась.
– Я слегка перестаралась, не ожидала, что ты кинешься в бой, хотела тебя остановить, наговорила гадостей про собак и решила, что уж теперь Лампа обидится и прекратит совать везде свой длинный нос. Да уж, не вовремя тебе фен понадобился, надо же было припереться, когда Сенька этого мишку приволок! Идиот! Он нас подставить мог! Всех бы убили! Но теперь деньги наши! Можно не бояться бандитов, они хотели только Семена пристукнуть. Я с Ниной ни при чем!
– Мама, ты толкнула папу, – шептала Нина.
– Вот еще! Он сам упал, – заявила Маша, – и вообще, о чем речь? Что с Семеном? Он давно умер! Я ничего не знаю!
Нина закрыла лицо руками.
Я вынула свой мобильный и открыла фото календаря.
– Понятно. Вот запись – Степная улица, дом тысяча. Хорош шифр. Степная – Лесная, и такого количества домов на ней нет. Понятно, что нужен десятый.
Маша заулыбалась.
– Конечно, я не такая уж дура! Ниночек! Мы богаты! А папа… он же умер полтора года назад. Есть ниша в колумбарии. Прах Семена там!
– Мама, он же так тебя любил, – стенала Нина, – оберегал, охранял…
– А я обожаю собственного ребенка, – заявила Маша, – и, когда Лампа увидела этого треклятого мишку, я сразу поняла: Семен – кретин с романтическими порывами, он нас под монастырь подведет. Попыталась умерить подозрения Лампы, спела про свою тоску и одиночество, а потом, когда Нинка пошла в туалет, я полезла в ее сумку, взяла второй мобильный, выяснила номер Сени и через некоторое время с ним соединилась, мы договорились встретиться в семь на «Пушкинской»!
– То-то папа сказал, что меня ждет сюрприз, – ахнула Нина.
Маша коротко засмеялась.
– А мне он ни словом не обмолвился, что и ты придешь! Видишь, с ним нельзя было иметь дело! Кто из нас дурак? Раз спрятался, то сиди, не высовывайся, домой игрушки не носи, дочери на глаза не показывайся! Кретин! Услыхал мой голос и заплакал: «Машенька, я тебя люблю, весь тут извелся!» Тьфу.
– Мама! – Нина стала раскачиваться из стороны в сторону. – Мама!
– Я его и пальцем не трогала! – заморгала Маша. – Даже приблизиться не успела, как Семен упал! Толпа его смяла. И пусть докажут обратное, кстати, кто из нас понесет заявление в милицию? И о чем? О смерти Сени? Ха!
Не в силах больше терпеть этот кошмар, я бочком выбралась из квартиры, вышла из дома и побрела к метро. Не знаю, как поступит Нина, она очень любит мать, а еще она любила папу, а Семен любил жену и дочь, они все любили друг друга, но Маша более всего на свете любит деньги. Вся история случилась из-за любви.
У меня закружилась голова. Надо поспешить домой, обнять мопсов, погладить Рейчел и Рамика, общение с собаками успокаивает.
С Ниной и Машей я больше не встречалась, они уехали за город, а городскую квартиру сдали семейной паре с маленькой девочкой. Мы расставили в Мопсине мебель и теперь тоже обитаем на лоне природы. Я никому не рассказала о том, что случилось в конце декабря на станции метро «Пушкинская». Почему? Нет ответа на сей вопрос. Семена уже не вернуть, милиция не возбуждала дела, гибель мужчины в метро признали несчастным случаем. И потом, у меня все же теплится надежда на то, что Маша не соврала, вдруг Сеня и впрямь сам свалился с платформы? Я ведь не видела момент убийства и не могу со стопроцентной гарантией сказать: да, это Мария толкнула мужа, она хотела жить богато и счастливо, не боясь, что бандиты постучат в ее дом.
Некоторые люди считают, что слова «богатство» и «счастье» синонимы, но, простите за банальность, счастье за деньги не купишь, а жизнь и настоящая любовь даются нам даром.
Дарья КалининаПарад наследников
Сегодняшний день выдался на редкость студеным и морозным. Но все равно на сердцах у людей было радостно и светло. Ведь это был не обычный день, а Рождество Христово – один из главных христианских праздников. Рождение Христа праздновалось по всей России с большим отрывом от всего остального христианского мира.
Но кому какое дело на Руси до иностранщины? Когда хотим, тогда и празднуем. И уж если взялись, то мы отпразднуем его, как ни чопорные англичане, ни сентиментальные немцы, ни высокомерные испанцы или шведы не умеют и никогда не сумеют. Никогда им не угнаться за шумной радостью, которая царит в этот день и на улицах, и в церквях, и в домах.
Примерно так думали разрумянившиеся от морозного воздуха люди, стоящие перед многочисленными открытыми в этот день храмами.
Однако у большой компании, которая подъехала к одному из родильных домов города на трех иномарках и длинном пронзительно синем лимузине, была сегодня еще лишняя причина для ликования. Это были друзья и родственники одной из рожениц. И сегодня, в Рождество, они не стояли на церковной службе, они приехали встречать мамочку и ее новорожденного сынишку.
К тому времени, когда кортеж остановился перед зданием родильного дома, погода улучшилась. Выглянуло солнышко – редкий гость зимой в наших широтах. И все сочли это добрым предзнаменованием.
– Видишь, даже природа нашему празднику радуется, – сказала Татьяна Владленовна – свекровь новоявленной мамочки, толкнув своего спутника в бок.
Ее спутником был отнюдь не муж. Тот пошел вместе с сыном, чтобы выяснить, скоро ли им отдадут долгожданного наследника. Место мужа в данный момент занимал молодой человек слоноподобного телосложения, однако с очень приятным и открытым лицом.
– И очень хорошо, – пробасил он уверенным голосом. – До дома добираться будет проще.
– Вечно ты, Еремушка, во всем рациональное видишь. Весь в своего дядю – моего мужа. Нет бы просто порадоваться.
– Я и радуюсь.
И молодой человек улыбнулся. Улыбка у него вышла чуточку застенчивая, но она только добавила ему очарования.
Тем временем все родственники и друзья вывалились из машин и столпились у лимузина. Он притягивал их, и было от чего. Лимузин был хорош. С красивой надписью на боку, приветствующей новорожденного младенца, он нестерпимо сверкал в лучах солнца. Все его металлические детали были начищены так, что глазам становилось больно. Не сфотографироваться на фоне этой роскошной машины было бы просто непростительно глупо.
Остальные машины тоже были недешевыми. К тому же отец новорожденного распорядился украсить их шариками, лентами и букетами живых цветов.
– Орхидеи уже подмерзли, – заметила одна гостья, поеживаясь в своей коротенькой шубке. – Надо было брать розы. А то и искусственные цветы.
Ее слова услышала Татьяна Владленовна. Породистые тонкие ноздри ее тут же гневно раздулись. И, несмотря на дородность фигуры, она так резко повернулась к говорившей, что полы ее роскошной норковой, с теплым золотистым подшерстком, шубы взметнулись и задели ближайший сугроб. Тут же поднялось облачко снежной пыли, которая осела на других гостях, но Татьяна Владленовна не обратила на это ни малейшего внимания.
– Что вы такое говорите, милочка?! – сердито обратилась она к девушке. – Мой внук будет иметь все самое лучшее. Какие еще искусственные цветы? Зачем нам традиционные розы? Мы же не нищие какие-нибудь, слава богу!
И она была права. Ни у одного человека в мире не повернулся бы язык назвать мужа Татьяны Владленовны – Виктора Семеновича – нищим. Разве что эмир Дубая мог бы слегка скривиться, когда при нем озвучили бы сумму, в которую оценивалось состояние Виктора Семеновича. Но для нашей страны, да и для всего остального мира, Виктор Семенович был очень и очень богатым человеком.
Ему принадлежал контрольный пакет акций нескольких весьма преуспевающих банков. Парочка сталелитейных заводиков на Урале. Также ему принадлежали рудники и копи, в которых добывалось сырье для этих самых заводиков. Ну, и еще всякая мелочь вроде нескольких горнодобывающих комплексов, которые он поднял буквально с нуля, из разрухи. Он дал работу людям, построил школы, детские сады, магазины, поликлиники. Фактически Виктору Семеновичу принадлежал целый кусок Урала, который он опекал и использовал как рачительный и справедливый хозяин.
– Ну, скоро они там? – нетерпеливо спросила Татьяна Владленовна у мужа, который вышел в этот момент из ворот родильного дома.
– Да, дорогая. Идем. Пора встречать нашего внучка – нашего Павлика!
И, не удержавшись, Виктор Семенович прижал к себе жену.
– Дождались, мать! – громогласно провозгласил он. – Дождались, старушка!
– Какая я тебе старушка? – смеясь, высвобождалась из его объятий жена. – Нашел старушку! Да я младше тебя на целых пять лет!
– Ну, не старушка, так бабушка, – согласился Виктор Семенович. – На бабушку ты ведь, моя кошечка, согласна?
– Это дело другое! О внуке мы с тобой мечтаем вот уже почти пять лет. А где Сережа?
– Жену ждет.
– А Павлушка? Внучек?
– Его вынесут, когда все соберутся.
– Так чего же мы ждем! – воскликнула Татьяна Владленовна. – Не могу дождаться, когда увижу нашего крошку! Идемте! Все за мной!
И гости шумною толпою устремились за ней и ее мужем. Когда они вошли, в холле родильного дома мигом стало тесновато.
– Сколько же вас тут? – недовольно пробурчал охранник, но мигом заткнулся, увидев Виктора Семеновича и его жену.
От этих двоих за версту несло огромными деньгами. Появлению их в этом родильном доме предшествовала целая история. Разумеется, Виктор Семенович мог оплатить услуги любой самой лучшей европейской клиники. Но сын настоял на этом родильном доме.
– Тут отличные врачи, – твердил он. – И Аннушка будет рядом.
– Что за чушь! Врачи не волшебники. Нужно еще оборудование, медикаменты, квалифицированный обслуживающий персонал!
– Персонал тут получше, чем в клиниках Европы. И оборудование на уровне. А все медикаменты, которые могут понадобиться, мы купим.
Сергея поддержала его жена. И старшему поколению семьи Земляковых оставалось только уступить.
– Ну, дело ваше, – пробормотал Виктор Семенович. – Но если вы мне не родите здорового внука или с ним что-то случится в этом вашем роддоме, то…