— А ты разве так не думаешь? — в свою очередь, спросил Марк.
Байкин чистосердечно признался:
— Раньше этот ход Ильи до меня не доходил. Просто не мог даже и подумать, что Илья способен на такую подлость. Но теперь… Ты, пожалуй, прав, Марк. И Борисов с ним, наверно, заодно. Он ведь считает Беседина незаменимым. Сбить бы с них спесь, с этих типов. Показать бы им, что мы и без Беседина не лыком шиты. У тебя голова светлая, Марк, придумай что-нибудь. А?
Марк закурил, несколько раз глубоко затянулся и сказал:
— Подлость, конечно, налицо, но я сейчас думаю о другом. Помнишь, на Шпицбергене Смайдов рассказывал об англичанине-сварщике? Правильно он тогда поставил вопрос: чем мы отличаемся от него? Он — рабочий, и мы… Мы свое дело знаем, он — тоже мастер высокого класса. Выходит, мы с ним почти одинаковые?
— Мы ведь с тобой не мечтаем о собственном пивном баре, — засмеялся Костя.
— Не мечтаем. Но главное разве в этом? Представь себе, Костя, такую картину. Вызывают Артура Прайта в контору и говорят: «Слушай, Прайт, видишь вон в затоне старую баржу? Она никому не нужна, мы ее все равно оттащим на кладбище, но сначала ты поработай на ней. Латай ее, счищай с нее ржавчину, заваривай трещины, в общем — трудись, не жалея сил, часов по двадцать в сутки. Обижен не будешь, Прайт, за работу получишь в двойном размере…» Как ты думаешь, Костя, стал бы он спрашивать: «Зачем же я буду трудиться, если баржа никому не нужна?»
— Вряд ли, — усмехнулся Костя. — Какое ему до этого дело? Деньги на бочку — и трава не расти.
— Точно… А ты, Костя?
— Что я? — не понял Байкин.
— Стал бы ты работать не жалея сил, если бы знал, что работа твоя никому не нужна?
— Чудишь ты, Марк. Я не робот, — сказал Костя.
— Правильно. И я не робот. Я хочу, чтобы мои руки приносили пользу. Мне не все равно, за что я получаю деньги. Чужие они разве, деньги эти?
Помолчав с минуту, Костя прямо спросил:
— Ты думаешь, что сейчас мы работаем вхолостую из-за каприза Беседина и Борисова?
— Не думаю, а знаю точно. Насчет участия в этом деле Борисова не уверен, а Беседин… Я разговаривал со стивидором, Костя. И знаешь, что он сказал? Порт вот-вот получит новую баржу. А эту, наверно, спишут на лом. Если же и не спишут, то сейчас она пока не нужна. И ремонт этот совсем не к спеху.
— Так какого же ты дьявола молчишь?! — воскликнул Байкин. — Надо идти к Борисову. Послушаем, что скажет он.
Борисов с недовольным видом оторвался от бумаг, спросил:
— Вы ко мне?
— К вам. — Костя незаметно подтолкнул Марка, чтобы тот начинал первым. — Разрешите присесть, Василии Ильич? С работы прямо к вам, немного устали.
Борисов кивнул на диван:
— Присаживайтесь. И попрошу покороче, я занят.
— Мы коротко, — сказал Марк. Он сел не на диван, а на стул, против Борисова. — Нам кажется, товарищ начальник, что кто-то допустил ошибку. В доках сейчас много срочной работы, а наша бригада латает старую баржу, в затоне. Она могла бы и подождать. Может быть, это и не ваше упущение, но ошибку надо исправить… Вот мы и решили обратиться к вам…
— С тем чтобы научить начальника планированию работы? — неприязненно спросил Борисов. — Так я вас понимаю?
— Не совсем так, — сдержанно ответил Марк. — Просто пришли посоветоваться. Разве это плохо?
Борисов взял со стола карандаш и тупым концом стал постукивать им по папке с бумагами.
Он не терпел, когда кто-нибудь вмешивался в его дела. «Может быть, это и не ваше упущение, но ошибку надо исправить…» С каких пор рядовые сварщики взяли на себя миссию учить начальника, указывать ему? Каждый сверчок должен знать свой шесток! И он, Борисов, никому не позволит ни подрывать свой авторитет, ни нарушать производственную дисциплину!
И все же он решил не обострять положение. Чуть мягче спросил:
— Вот вы, Талалин, бывали когда-нибудь в рыбачьих поселках? Знаете, как там живут люди?
Марк удивленно пожал плечами.
— Простите, не совсем улавливаю связь…
— Сейчас поймете. — Борисов раскрыл папку, извлек из нее письмо начальника порта, протянул Марку. — Почитайте. Почитайте вслух, чтобы и товарищу Байкину стало ясно. Речь идет о барже, на которой работает ваша бригада.
Марк взял письмо, прочитал и положил его на стол.
— Теперь понимаете связь? — улыбнулся Борисов. — Рыбачьи поселки стоят обычно не на железной дороге. И подвезти рыбакам уголь можно только по воде. А на чем подвозить, разрешите у вас спросить, если одна-единственная баржа стоит в затоне и с ней никто не хочет возиться? Я понимаю, конечно, работа на такой посудине оплачивается невысоко, но… — Василий Ильич сокрушенно развел руками и даже сочувственно покачал головой. — Не я устанавливаю расценки, друзья мои.
— Дело не в расценках, — сказал Марк. — Баржа, как вы говорите, стоит уже давно. И может постоять еще пару месяцев, по крайней мере до тех пор, пока мы выполним срочную работу в доках.
— Вы так решили? — Борисов не хотел скрывать иронии. «Ишь ты, дело не в расценках! Скажи им сейчас, что за работу на барже заплатят больше, чем на других работах, и они попросят десяток таких барж. И начхать им будет на то, сколько сейнеров, танкеров и угольщиков своевременно не выйдет в море». — Вы так решили? — снова спросил Борисов. — Может быть, вы, Талалин, и вы, Байкин, сядете в таком случае на мое место и станете руководить всем производственным процессом?
— Зря вы так ставите вопрос, Василий Ильич, — спокойно ответил Марк. — Каждый должен заниматься своим делом, но…
— Вот именно: каждый должен заниматься своим делом, — перебил его Борисов. — И я на вашем месте был бы более откровенным. Как и положено рабочему человеку. Сказать, что привело вас в мой кабинет?.. Денежки. Денеж-ки! Привыкли получать по-министерски и чуть что — караул! Так и говорите об этом прямо, не юлите.
Борисов видел, с каким напряжением смотрят на него рабочие. С напряжением и явной неприязнью. Не перегнул ли он? С ними все-таки надо считаться — это лучшие сварщики.
Василий Ильич заставил себя улыбнуться.
— Ладно, не будем спорить. Как сказал мудрец: нет такого положения, из которого нельзя было бы найти выхода. Так, друзья мои?
Он взял телефонную трубку, попросил:
— Главного бухгалтера… — И через секунду: — Семен Федорович? Это я, Борисов… Тут вот у меня сварщикибесединцы. Да, бесединцы! Речь идет о старой лохани, что в затоне. Хлопцы очень недовольны: дыр много, а грошей — слезы. Сможешь договориться о пересмотре сметы? Да, с портом… Сварщики-то ведь в основном правы… Ну, добро…
Он повесил трубку, посмотрел на Талалина, потом на Байкина:
— Ну вот, слышали?..
— Разрешите мне сказать несколько слов, товарищ начальник? — спросил Костя.
Борисов кивнул:
— Конечно, Байкин. Думаешь, главбух подведет?
— Не об этом думаю. О другом…
Костя поднялся с дивана, сел рядом с Марком. Марк незаметно положил руку на его колено, словно призывая к спокойствию.
— Ну? — проговорил Борисов. — Слушаю.
И вдруг Костя сказал:
— Нет, лучше ты, Марк. Я так не смогу.
Марк взглянул на Костю и тут же перевел взгляд на Борисова.
— Ладно. Знаете, о чем мы хотели вам сказать, Василий Ильич? О том, что мы не Харитоны. И еще о том, что вы потворствуете Беседину. Может быть, хотите поддержать его престиж? Три дня назад, когда Беседин был еще здесь, вы и не думали о барже…
— Товарищ Талалин!
Борисов встал, жестко посмотрел на Марка. Однако Марк продолжал:
— Беседину эту игру можно простить, он думает только о своем благополучии. А вы же коммунист, Василий Ильич… Подождите, дайте мне сказать до конца. Мы ведь не какие-нибудь болванчики, которым все равно, что делать… Мы ведь завтра тоже будем коммунистами, и нам не может быть все безразлично. Мы не хотим работать впустую: ведь баржу должны списать. Вы нас понимаете, Василий Ильич?
Борисов снова привстал, хотел что-то сказать, но Марк обратился к Косте:
— У меня сейчас возникла мысль, Костя. В крайнем случае, если баржу не спишут, мы отремонтируем ее сверхурочно. Каждый день по часу. И бесплатно. Пусть это будет наш подарок рыбакам, которые ждут уголь. Как ты думаешь, поддержит бригада?
Костя оживленно подтвердил:
— Поддержит. За исключением Харитона…
Борисов иронически ухмыльнулся, спросил:
— Вы все сказали, Талалин?
— Теперь — да.
— Тогда послушайте меня. Советское предприятие — не клуб анархистов. На каждом предприятии есть руководитель, которому все обязаны подчиняться. Подчеркиваю: все, Талалин. Я думаю, вы меня понимаете. Бригада Беседина (Борисов сделал ударение на слове «Беседина») будет работать в затоне, пока отремонтирует баржу. Так надо, вам ясно? Если у вас нет других вопросов, не буду задерживать.
Марк и Костя встали. Марк, глядя прямо в глаза Борисову, твердо сказал:
— Лично я на барже работать не буду. Если вам не нужны сварщики, они нужны в другом месте. Разрешите написать заявление?
— Пожалуйста, только не здесь. Секретарь даст вам бумагу.
— И мне даст? — спросил Костя.
Борисов посмотрел на него и ничего не ответил.
Они вышли из конторы и направились в скверик, где их поджидали другие сварщики. Андреич, уступая Марку место на скамье, нетерпеливо спросил:
— Ну?
— Мы попросили перевести нас в док, а баржу отремонтировать в нерабочее время, — сказал Марк. — И даже бесплатно…
Харитон взвился:
— Бесплатно? Это без меня! Дураков нету, чтобы…
— Он не согласился, — продолжал Марк, не слушая Езерского. — Он начал договариваться с бухгалтерией о повышении расценок…
— Это другое дело, — сразу успокоился Харитон. — Я так и думал, что Борисов пойдет на это.
Думин спросил:
— Договорился?
— Да. — Марк сел на скамью, привычным жестом отбросил со лба волосы. — Главбух не возражал.
— Ну и порядок, — сказал Андреич. — Ты молодец, Марк. С тобой можно иметь дело.