Алан упал ничком на холодный пол. Плечи болели так, будто по коже полоснули ножом. Алан взглянул на свою руку и заметил глубокие следы от когтей. В тишине раздались твердые, уверенные шаги, будто тюремщик обходил с дозором подземные темницы. Взметнулся алый плащ, яркий, как огонь.
-- Постойте, - крикнул Алан. - Я пришел без злого умысла, как гость.
-- Гости обычно подъезжают к воротам замка и ждут позволения войти, - раздался из темноты надменный, загадочный голос. - В моей стране не принято ходить в гости без приглашения.
С такой уверенностью и достоинством может говорить только король, решил Алан.
-- Неужели судьба была столь благосклонна ко мне, что привела в королевский замок, - сказал он вслух, стараясь как можно более почтительно обращаться к собеседнику.
В темноте раздался издевательский смешок. Вспыхнул ряд факелов на стене. Алан зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, ему предстало мрачное помещение. На холодном каменном полу была разбросана солома, в стены вделаны прочные кольца от цепей и кандалов. Необычной формы железные предметы лежали, каждый по отдельности. Прошло несколько минут прежде, чем Алан понял, что попал в камеру пыток.
Многие из смертоносных инструментов вышли из употребления столетия назад, но один экспонат ужасной коллекции Алан мог назвать безошибочно. В углу, ощетинясь тонкими иглами, стояла Железная Дева и как будто ждала.
Вспыхнуло волшебное сияние. Алан поднял глаза и чуть не ослеп, взглянув в фиолетовые глаза дракона. В просторном помещении сразу стало тесно. Золотая чешуя источала нестерпимый свет. Когтистая лапа отшвырнула Алана в сторону так, будто он весил не больше тряпичной игрушки.
Дракон занес лапу для последнего удара, но тут чей-то тихий, мелодичный голос разнесся по подземелью и достиг даже мрачных темниц. Пользуясь временной передышкой, Алан полез за кинжалом. Он вытащил кинжал из ножен и тут же выронил его. Проклиная все на свете, он потянулся к упавшему кинжалу и только сейчас заметил, что за спиной дракона стоит бледная, величественная красавица. Бальное платье алым облаком окутывает ее, а на темноволосой голове переливается всеми цветами радуги царская корона.
Рука, потянувшаяся к кинжалу, застыла на полпути. Девушка, стоящая в тени драконовых крыльев, казалась безжизненным изваянием, украшенным драгоценностями и цветами.
Яркая вспышка на миг ослепила Алана. Он долго протирал глаза и подумал уже, что девушка была всего лишь видением. Он нащупал рукоятку кинжала и хотел нанести удар, но открыв глаза, понял, что никакого дракона поблизости уже нет. Вместо него рядом с Аланом стоял ослепительной красоты незнакомец. Его правая рука легла на эфес шпаги. Голубые глаза взирали холодно и надменно.
Онемев от удивления, Алан рассматривал прекрасного юношу. Кинжал выскользнул из непослушных пальцев. Даже будь у него сейчас под рукой меч, он бы не смог им воспользоваться. Было бы кощунством нанести удар по такому лицу. К тому же, незнакомец стоял без движений и не собирался нападать.
Алану захотелось встать на колени и умолять о прощении, но тут ужасная правда открылась ему. Он бы так ничего и не понял, если бы не обдающий могильным холодом взгляд мерцающих глаз. Этот юноша был драконом. Все говорило об этом: его величие, золотистый окрас волос и мертвенная грация бесшумных движений. Алан хотел отползти как можно дальше, но только уперся спиной в стену.
Бледная красавица, по-прежнему, стояла за спиной зловещего господина замка. Она, как околдованная, повсюду следовала за ним. Даже сейчас она сделала несколько шагов, чтобы подойти к нему вплотную, будто боялась остаться одна в темноте, где нет света золотых крыльев. Чем он сумел так обворожить ее, неужели она не понимала, что светлая красота - это всего лишь маска. А под маской скрывается зло и коварное, пламенное сердце.
Алан сам был очарован и испуган. Он не решался просить пощады у дракона. Это было бы бесполезно, ведь драконы не милуют никого. Несчастному оруженосцу казалось, что он видит перед собой лик ангела смерти.
-- Радуйся, я помилую тебя, - вдруг произнес Эдвин. - Уходи отсюда и не вздумай возвращаться. Если хоть раз обернешься, чтобы взглянуть на замок, то сам подпишешь себе смертный приговор.
Тихие слова звучали угрожающе. Дверь камеры пыток распахнулась. Алан, забыв про усталость, вскочил с пола и бросился наутек так быстро, будто за ним гнался сам дьявол. Даже, когда замок остался далеко позади, оруженосец боялся остановиться и перевести дух. Ветки деревьев цеплялись за его одежду, тонкий лед трескался под ногами и тихий смех звучал над головой. Только, выбравшись из заколдованно леса, Алан почувствовал себя счастливчиком. Ведь он единственный побывал в замке дракона и остался жив, но обратный путь в волшебное царство теперь навсегда был закрыт для него.
Лакеи и конюхи суетились у подъемного моста, встречая прибывших на королевский совет феодалов. Многие из них спешили уйти с поля боя, под предлогом того, что спешат на зов своего короля. Мелькали в вечернем сумраке зажженные факелы в руках пажей, звенели шпоры, поблескивали драгоценные пряжки на плащах дворян. Уже заскрипели цепи на лебедке, но прежде, чем успел подняться мост, во двор замка галопом проскакал вороной конь. Красивый всадник спешился и бросил поводья одному из слуг. Тот едва успел поймать их. Он ошеломленно смотрел на запоздалого гостя и думал, что видит призрака.
-- Вас не ждали, милорд, - запинаясь на каждом слове, извинился он. - Совет будет проводиться в тронном зале.
-- Я знаю, - коротко бросил герцог в ответ и скрылся в пролете дверей.
Ярким светом горели окна тронного зала. Несколько министров вели спор у дальней стены. Сам король восседал на троне в молчании. Морщинка прорезалась в до этого гладком лбу, пурпурная мантия была небрежно накинута на плечи, взгляд затуманен печалью. Дело было даже не в войне. Войну еще можно выиграть. На его стороне численный перевес, а у врагов сравнительно небольшая и слабая армия. Несчастье заключалось в другом. Разве можно воевать с неодолимыми чарами, с золотой смертью, парящей в облаках.
Королева Одиль прошествовала в зал и встала рядом с троном. Какой резкий контраст являла собой она по сравнению с уже не юным королем и старыми советниками. Никто не знал, сколько ей лет. Роза исчезла, и все забыли о том, что у ее величества есть взрослая дочь. Одиль казалась такой юной. Ни морщинки не было заметно на нежной коже. Темные косы короной уложены на голове, но в них нет ни единого седого волоска. Черный пояс вился вокруг тонкого стана. Даже траур королеве к лицу. Лишь зеленые, кошачьи глаза выдавали возраст. В них светились ум и лукавство, какие редко встретишь даже у магов.
Одиль коснулась рукой спинки трона. Теперь она казалась изящной статуэткой, служившей украшением в тронном зале. Лишь немногие знали о том, какой злой и опасной может быть она.
-- Ваше величество, - заговорил растерянный канцлер. - Поскольку старший советник мертв, я взял на себя смелость выдвинуть некоторые кандидатуры.
Он развернул длинный список, но король жестом велел ему молчать.
-- Я знаю человека, который достоин быть моим советником, - тоном не допускающим возражений произнес Кристиан.
-- Боюсь, это невозможно, ваше величество, - несмело возразил канцлер. - Герцог погиб в битве. Солдаты вспоминают о нем, как о герое.
-- У вас есть свидетели, которые собственными глазами видели, как он погиб? - строго спросил король.
Канцлер оглядел зал, ища людей, которые без зазрения совести могли подтвердить его собственную версию смерти героя.
В этот миг запели трубы герольдов, возвещая о новоприбывшем госте. Все разговоры тут же смолкли, наступила затишье, как перед бурей.
Герцог Клемент вошел в двери тронного зала. Его шаги звонким эхом отдались в гробовой тишине. Королевские министры с вызовом взглянули на него, однако, он не удостоил их своим вниманием.
Во взглядах некоторых придворных явно читался вопрос. Они хотели знать о том, что же случилось на поле боя. Клемент мог подробно обо всем рассказать, но предпочитал соблюдать молчание. Ему хотелось забыть о событиях войны, но, увы, жестокое напоминание о них навсегда останется с ним. Он шел на бой, будучи уверенным в своей силе, а теперь печать разочарований омрачала тягучие, синие глаза.
От виска до изящной брови тянулся тонкий шрам, оставленный вражеской стрелой. В последний миг Клемент успел увернуться, и острый наконечник стрелы лишь оцарапал ему лоб. В противном случае юный рыцарь давно был бы мертв. Тогда никто бы больше не увидел точеных черт красивого лица, не услышал мудрых советов. Кое-кто со злорадством заметил изъян. Другие были бы рады распространить слух о том, что герцог выкупил свою душу у смерти, но та оставила на его лице свою печать.
Канцлер со вздохом протянул ему ленту старшего советника. Взгляды министров не скрывали презрения. Молодость никогда не уважали, даже если она увенчана лаврами рыцарской славы. Однако Клемент сильно отличался от всех прочих молодых аристократов. Было в его облике что-то неуловимое и трагическое. Соратники высоко ценили его храбрость, стойкость и самоотверженность. Ради спасения своей родины он готов был взглянуть в лицо смерти, не задумываясь о последствиях, но при этом он оставался горд, задумчив и недоступен, будто не принадлежал к смертному миру и не хотел сближения с людьми.
Он был слишком самоуверенным перед своим последним боем. На этот раз победа ускользнула от него. Разве можно победить войско трусов, которым помогает стая невидимых и злокозненных бойцов.
В то время, как сторонники Клемента отчаянно дерутся, у врагов сами по себе палят пушки, откуда не возьмись летят стрелы, брошенные мечи взлетают в воздух и исподтишка наносят удары. Суеверные солдаты сделали свой вывод: здесь не обошлось без нечисти. Иные просто сбежали с поля боя. Только Клемент догадывался, что рыцарь-эльф и его вояки снова взялись за свое дело. Там, на поле боя, он размахнулся мечом и нечаянно поразил нечто невидимое, притаившееся с дротиком за его спиной.