Но теперь Ане ясно — исход войны решен, уже видна заря Победы, скоро, очень скоро придут сюда советские солдаты и навсегда погасят огонь Танненберга.
Да, советские солдаты пришли очень скоро, пришли как воины святого и правого дела по дорогам, по которым тевтонцы и пруссаки отправлялись когда-то для грабительского похода на Восток. Пришли и нанесли германской армии в Восточной Пруссии такой разгром, перед которым померкли и Грюнвальд и Танненберг. Но Ане не суждено было дожить до прихода своей армии. Ане не суждено было обнять солдат славных Тильзитских, Инстербургских, Гумбинненских, Кенигсбергских, Мазурских, Танненбергских дивизий. По разве перечень этих почетных наименований советских дивизий не звучит эхом боевого маршрута разведгруппы «Джек»?! Разве нет на знаменах этих дивизий и ее, Аниной, крови, и крови ее друзей?!
Объединенный советско-польский отряд расположился на хуторе, в трехстах метрах от деревни Нова Весь, а доме крестьянина Тадеуша Бжезиньского.
В группе Черных много хороших, смелых ребят — Саша Горцев, Миша Филатов, белорус Ванькович, сибиряк Витя Звенцов, польский еврей Шабовский. Но Аня не успела еще с ними как следует познакомиться.
Выставив охрану с одним пулеметом, десантники и поляки-партизаны устроились на ночлег в риге и на высоком сеновале. Аня заснула как убитая — она всю ночь сама несла и рацию, и радиопитание, и вещевой мешок…
Проснулась опа, как в Сеще во время бомбежки, — мгновенно и полностью понимая, что происходит вокруг. На хутор внезапно напали немцы. Караульный дает длинную очередь из РПД, и тут же во дворе серией рвутся немецкие гранаты — «колотушки», очереди автоматов прошивают стены риги. Прислонившись к стене, сидит капитан Черных. Кровь заливает остекленевшие глаза. Зажигательные пули зарываются в сено, и оно уже дымится… Аня вешает рацию на плечо, подхватывает сумку с батареями, выбегает из ворот риги, прямо на огонь немецких шмайссеров.
Эсэсовцы атакуют с запада и северо-запада, со стороны реки Вкра и острова Юранда. Десантники и партизаны на бегу огнем автоматов отгоняют их к ольшанику. Перед хутором остаются пять вражеских трупов. Аня кидается вслед за ребятами в проулок между ригой и хлевом, мельком видит сизо-голубые фигуры эсэсовцев… Низко сгибаясь, бежит она по заснеженному картофельному полю. Ребята впереди и сзади падают, отстреливаясь, один за другим… Пули настигают Звенцова, Ваньковича, Шабовского…
У самой опушки ничком падает радист Иван. Аня, уже добежав до опушки, останавливается, нагибается, чтобы поднять его рацию. Хлопнув, точно пистолетный выстрел, в левую руку ударяет разрывная пуля. Над рукой тает дымок. Сначала Аня не чувствует особой боли, но, добежав до леса, бросает взгляд на онемевшую руку, и все плывет у нее перед глазами. Перебитая в запястье рука висит на одних сухожилиях. Свесились разбитые трофейные часы «Лонжин» с искореженным циферблатом. Часы остановились. Друзья стаскивают с Ани сумки с рацией и радиопитанием. Кто-то из поляков, кажется Тадеуш Завлоцкий, зажимает ей артерию, «Трубочист» затягивает ремень выше локтя, наспех перебинтовывает рану, и Аня, силясь улыбнуться, с трудом произносит:
— Ничего, ведь радистке важнее правая рука!
Разрывные щелкают очередями в кронах голых деревьев — прямо над головой. Отстреливаясь, отходят на восток, в лес, разведчики и партизаны. Аню поддерживают с двух сторон. Позади, за опушкой, остаются подлесные деревни Храпонь, Ситяж, Дзечево…
Шалаш, коробы со смолой, костер и рядом двое встревоженных стариков смолокуров с висячими усами. Дальше идти нельзя. Дальше плавни и незамерзшая река Вкра, быстрая, омутистая.
Аня прислоняется спиной к толстому грабу. Сквозь шум крови в ушах до нее доносятся сказанные по-польски слова:
— Может, у меня в буде?.. Да боюсь перепугать детей. Трое их у меня…
— Нет, — слабо проговорила Аня, — меня найдут, всех перестреляют.
— Тогда в кустах на болоте…
— Фамилии как? Павел Янковский? Мечислав Новицкий? Головой отвечаете!.. Аня, мы отвлечем немцев, придем за тобой ночью!
Ребята уходят, унося Анину рацию. Навсегда рвется хрупкая, невидимая ниточка в эфире, рушится Анин радиомост… Аня смотрит вслед товарищам. Немного их осталось. Как под конец в группе «Джек». Больше двадцати смелых, хороших, молодых ребят погибло в этот день у нее на глазах…
Смолокуры ведут Аню болотом. Кругом кочки и кусты, замерзшие окна воды, пни и снег. Гулкое лесное эхо вторит грохоту стрельбы.
Старики прячут Аню в почерневшем, припорошенном снегом камыше, в укромном уголке болота и убегают. Шум стрельбы откатывается все дальше и дальше. Ребята отвлекают эсэсовцев. Вызывают огонь на себя. Но это только первая волна карателей. За ней идет вторая — с собаками, по следам в снегу.
Все громче остервенелый лай. Две немецкие овчарки рвутся с поводков, отыскивая след в торчащей из снега желтой жухлой траве. Тут — следы ног, там на снегу цепочка алых пятен Аниной крови…
Эсэсовцы наткнулись на старика Новицкого, вернувшегося к шалашу, и тут же расстреляли его. Другой старик. Янковский, спрятался в болоте. Он видит, как немцы останавливаются на краю болота. Они кричат:
— Рус, сдавайся!
Овчарки азартно повизгивают, лают взахлеб, кидаются в голый лозняк, в заросли ольхи. С треском кроша лед коваными сапогами, эсэсовцы идут, обшаривая болото, выставив вперед короткие рыльца черных шмайссеров. Янковский в страхе отползает в глубь болота. Позади рвется осколочная граната. Он оглядывается — эсэсовцы залегли, один из них истошно визжит. Над болотом проносится дымный вихрь снега и палых листьев. Жалобно скулят овчарки. Обе ранены осколками гранаты и не смогут продолжить поиск. Это спасает смолокура Павла Янковского… Высоко в поднебесье с ревом мчится на запад шестерка «яков». Немцы, стреляя, ползут вперед. Их подгоняют резкие свистки офицера, командира эсэсовской команды по истреблению парашютных десантов. Аня отстреливается до последнего патрона в обойме. Ей удается сразить трех фашистов. Действуя одной рукой, она не может перезарядить пистолет. Аня еще верит в свое счастье. В каких только переплетах не бывала она, там, в Сеще, и в Восточной Пруссии! Неужели после всего пережитого придется сложить голову здесь, на польской земле?
— Ти-ти-ти-та-та! — шепотом подбадривает она себя. — «Идут радисты…»
Красная точка на пистолете «вальтер СС». Как прощальный привет от капитана Крылатых. Но обойма пуста. Осталась одна граната. Это даже лучше — ведь на груди у нее спрятаны секретные шифрорулоны, их тоже надо уничтожить… Эх, «Лебедь», «Лебедь», далеко улетела родная стая, а тебе не уйти из этого гиблого болота!..
Нет, она не может погибнуть, ведь только одна она уцелела из группы «Джек», только она хранит память о подвигах десяти ее друзей. Она и на этот раз уйдет от гибели. Дождется своих, которые скоро-скоро придут сюда. Ей. конечно, дадут отпуск. Она вернется в Сещу, к матери и отцу, к сестренкам, сядет в час заката на ту скамейку, на которой сидела с Яном Маньковским, под цветущей яблоней. Кончится война. Она будет работать радисткой на Сещинском аэродроме. Работать мирно и тихо. Хотя нет, характер не позволит, опять позовут в неведомую даль нехоженые дороги. Она уедет в Арктику… И настанет день, когда войдет в ее жизнь человек, немного похожий на капитана Крылатых, немного на Колю Шпакова, немного на Ваню Мельникова, а больше всего — на Яна Маньковского, такой же сильный, умный, красивый. Человек, который будет любить ее, как польский рыцарь Збышко любил свою Ягенку…
В эти последние минуты Аня как бы воочию видит мать, отца, сестренок…
Аня слышит треск сучьев и хруст льда под сапогами эсэсовцев, смотрит на голую березку на краю болота, в смертная тоска теснит ев грудь, тоска по Родине, по молодости, по жизни.
«Лебедь» сжимает в правой руке гранату. Новенькую осколочную гранату из последнего, сброшенного самолетом груза, черную ребристую «феньку»… А на востоке, за лесом, слышится гул фронтовой канонады. Свои так близко… Но еще ближе немцы.
Эсэсовцы бросаются к разведчице. Они хотят взять ее живой. Аня вырывает зубами кольцо гранаты с чекой и, считая последние секунды, как во время парашютного прыжка, крепко прижимает ее к груди, в которой так сильно колотится сердце…
Это случилось в канун Нового года, года Победы, в мглистый декабрьский день, когда до разгрома гитлеровцев в Восточной Пруссии и освобождения Польши оставались считанные дни…
ВАРШАВА, 7 июня 1966 г. Сегодня опубликовано сообщение о награждении орденом «Грюнвальдский крест» героически погибших участников движения Сопротивления в тылу гитлеровцев — руководителя подпольной группы советской разведчицы Анны Морозовой и ее боевого товарища Стефана Горкевича.
Высокая награда вручена матери советской патриотки Е. Ф. Морозовой, прибывшей в Варшаву по приглашению министра национальной обороны ПНР генерала армии М. Спыхальского.
INFO
ББК 84Р7
Горчаков О. А.
Г70 Лебединая песня: Документальная повесть. — М.: Воениздат, 1990. — 239 с. — (Библиотека юного патриота).
ISBN 5-203-00829-9
Г 4702010201 —028/068(02) —90*137-90
ISBN 5-203-00829-9
Овидий Александрович Горчаков
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ
Художник В. И. Рыжов
Художественный редактор Т. А. Тихомирова
Технический редактор М. В. Федорова
Корректор М. Л. Боголюбов
ИБ К9 3895
Сдано в набор 18.01.89. Подписано в печать 31.05.89.
Формат 70x108/32. Бумага тип. № 1. Гарн. обыкн. нов. Печать высокая. Печ. л. 7 1/2. Усл. печ. л. 10,5. Усл. кр. отт. 11, 19. Уч. изд. л. 10,22. Тираж 100 000 виз. Изд. № 4/4937. Зак. 716.
1 завод (1-50.000 экз.) Цена 45 к.
Воениздат, 103160, Москва, К-160. 1-я типография Воениздата.