— Почему же ты до сих пор молчала?
— Потому что я сама только что узнала, вчера за ужином. Моя мама знала обо всем четыре месяца — и ни слова не сказала. Она потом говорила, что такие вещи лучше как можно скорее предавать забвению.
— Тогда с чего она в конце концов решила рассказать?
— Потому что вот такая она, моя мама. Мы за ужином начали говорить о Чарли — и тут она возьми да и скажи. Знаешь, однажды она случайно упомянула, что у них с мистером Хомером был важный разговор насчет меня. С мистером Хомером, директором школы! Она специально к нему заходила, они долго обо мне разговаривали — и она целый год не обмолвилась об этом ни словом.
— Тетя Вилли не могла сделать ничего хуже.
— Надеюсь, ты не покажешь ей, что знаешь. А то у меня будут большие неприятности.
— Не покажу, конечно — но по правде сказать, хотела бы я…
— Ты обещала!
— Знаю. Незачем напоминать. Мне и без того скверно, знаешь ли. — Девочка повесила голову. — Хуже не бывает! Знаешь, что я сделала, когда увидела Джо?
— Что?
— В лицо обвинила его в краже часов.
— Сара, не может быть!
— Может. Ничего не могла с собой поделать. Стоит мне представить, что кто-нибудь сделал Чарли пакость — и я просто разорвать гада готова. Хочется преследовать его всю жизнь, как говорила тетя Вилли… Я ведь даже подозревала, что, может быть, Джо и не крал часы — и все равно…
— Т-с-с! Помолчи минуточку, — Мэри взяла с собой транзисторный приемник — и теперь поднесла его к уху подруги. — Слушай!
Голос диктора говорил в эфире:
— К нам поступило сообщение о пропаже ребенка в районе Кэсс. Десятилетний Чарли Годфри ушел из дома прошедшей ночью. Он был одет в голубую пижаму и коричневые домашние тапочки; на левой кисти у него были часы, на правой — опознавательный браслет с адресом и фамилией. Чарли — умственно отсталый ребенок, он не умеет говорить и может встревожиться при встрече с незнакомым человеком. В случае, если у вас есть какие-либо сведения о пропавшем мальчике, просим немедленно уведомить об этом полицию.
Подруги молча переглянулись — и снова зашагали через поле.
Глава 16
Мэри и Сара долго шагали через лес и наконец вышли на поле. Они искали Чарли уже около часа — и не обнаружили ни малейших следов.
— Плевать, на кого я похожа, но платок я снимаю, — заявила Мэри. — У меня под ним температура уже градусов сто.
Чарли! — закричала Сара; она то и дело по дороге начинала звать братика. Голос ее уже слегка охрип от постоянных криков. — Чарли, где ты?!
— Сара, а ты знаешь, где мы сами? — внезапно спросила ее подруга.
— Конечно. Озеро — вон там внизу, пастушеская хижина — наверху, когда мы поднимемся чуть-чуть выше, их уже будет видно.
— Если мы поднимемся чуть-чуть выше, — устало поправила Мэри.
— Тебя никто не заставлял идти со мной.
— Я пошла, потому что хотела. Просто я должна удостовериться, что мы не заблудились. Мне вечером надо на вечеринку к Бенни Хоффману.
— Знаю. Ты уже десять раз сказала.
— Вот поэтому мне нельзя надолго тут застревать. — Мэри какое-то время шла молча, потом продолжила: — До сих пор не могу понять, почему меня пригласили — ведь мы с Бенни Хоффманом едва знакомы. Всего-то два раза за лето встречались на озере. Как думаешь, почему он меня…
— Ты будешь идти нормально или нет?
— Если хочешь знать мое мнение, никакого толку нет в том, чтобы прошагать насквозь хоть весь лес. Мы же все равно не знаем, как именно Чарли шел. Тетя Вилли вообще думает, что он пошел на угольный карьер.
— Знаю, но она так думает только потому, что карьер у нее связан с бедой. В карьере погибли ее дядя и брат. Но Чарли туда бы ни за что не полез. Помнишь, мы всего-то лазали в подвал в старом доме Брайантсов, когда они переехали — а Чарли отказался спускаться, потому что там темно и холодно, и страшно.
— Отлично помню, потому что там я подвернула ногу, когда спрыгивала. А потом еще пришлось два часа ждать, пока ты проглядишь целую стопку журналов «Лайф».
— Не смотрела я никакие журналы.
— Я же слышала, как ты шуршишь страницами. Сидела в темном подвале с крысами и звала тебя на помощь, а ты была наверху и преспокойно отвечала: «Уже иду, сейчас, сейчас», а сама перелистывала и перелистывала журналы.
— Но ведь в конце концов я тебя вытащила, разве нет?
— Ну да, в конце концов.
Сара прислушалась — и снова начала звать:
— Чарли! Чарли!
Стоя в высокой траве, девочки подождали ответа — и, не дождавшись, продолжили путь.
— Может, нам стоило подождать остальных, прежде чем пускаться на поиски, — сказала Мэри. — Все же собирались искать организованно, разделиться на группы. Может, даже вертолет пришлют.
Чем дольше ждать — тем меньше шансов его найти.
— В любом случае, мне нужно вернуться домой не очень поздно. А то я не успею помыться и причесаться.
— Да знаю я, знаю. Ты собираешься на вечеринку к Бенни Хоффману.
— Не понимаю, почему ты так бесишься. Я же не виновата, что меня пригласили.
— Я бешусь не потому, что тебя пригласили на вечеринку к Бенни Хоффману. Мне нет дела до этой дурацкой вечеринки. Я бешусь потому, что ты еле тащишься и тормозишь нас обеих.
— Отлично, раз я тебя так торможу, может, мне просто пойти домой?
— Прекрасная идея.
Несколько секунд девочки молча мерились взглядами. Тут приемник между ними ожил и заговорил:
— Требуются волонтеры в район Кэсс, для участия в розысках Чарли Годфри, ребенка, пропавшего из дома минувшей ночью. Розыски в Читском лесу официально начинаются в пятнадцать часов.
— Ладно, давай пока поищем, — сказала Мэри. — Я постараюсь идти быстрее.
Сара пожала плечами, развернулась и продолжила путь вверх по склону. Мэри шла за ней. Скоро они добрались до старой проволочной изгороди, некогда отделявшей пастбище от лесов. Сара медленно пошла вдоль ограды, крича:
— Чарли! Чарли!
— А если он тебя услышит — он точно пойдет на зов?
Девочка кивнула.
— Но вот когда сюда сбежится сто человек, и все будут прочесывать лес и кричать в мегафоны, тут Чарли может затаиться. Он испугается, я его знаю.
— Не пойму, с чего ты вообще решила, что он пошел этой дорогой.
— Просто знаю, и все. У меня всегда была эта способность — понимать Чарли. Как будто я точно знаю, что он чувствует и думает. Например, иду по улице мимо ювелирного — и думаю: будь тут Чарли, он бы встал перед витриной и до вечера смотрел на блестящие часики, и я даже точно могу сказать, где именно он захочет встать и как упрется в стекло ладонями, и какой у него будет взгляд. Так и вчера — я просто знала: ему так понравятся лебеди, что он не захочет уходить. Я всегда понимаю, что он чувствует.
— Это тебе так кажется.
— Да нет же, я знаю. Однажды ночью я думала о небесах — смотрела на звезды и думала, как это так: небо есть всегда, оно вечное, и сколько я ни думала — все никак не могла этого представить, и наконец меня уже просто начало тошнить. И тут я поняла — именно так Чарли воспринимает некоторые вещи. Знаешь, иногда, когда он пытается написать что-нибудь длинное, ему тоже делается нехорошо, и…
— Смотри, кто идет, — перебила ее Мэри. — Где?
— Вон, за деревьями. Нас ищет, наверное. Джо Мелби.
— Все ты врешь. Просто хочешь надо мной…
— Это точно он. Видишь? — Мэри начала лихорадочно повязывать платок на усеянную бигудями голову. — И ты еще будешь говорить, что мне нужны очки!
— Бежим через поле, быстро! — скомандовала Сара. — Нет, погоди, давай лучше поднырнем под изгородь. Ну давай же, Мэри, брось ты свой платок! Лезь под проволоку. Я не собираюсь встречаться с этим парнем. Ни за что.
— Не полезу я ни под какую проволоку. Потом, если мы будем убегать — получится куда хуже, чем если вести себя как ни в чем не бывало.
— После того, что я ему сказала, «как ни в чем не бывало» у меня не получится.
— Слушай, но ведь все равно тебе придется однажды с ним встретиться. Лучше уж сейчас, когда все тебя жалеют из-за брата. — Мэри развернулась и помахала рукой. — Привет, Джо! Нашел что-нибудь?
Парень подошел и протянул Саре коричневую войлочную тапочку.
— Это не Чарли потерял?
При виде тапочки Сара на миг позабыла напрочь историю с часами.
— Где ты его взял?
— Здесь, около изгороди. Только поднял, как сразу увидел вас.
Схватив тапку, Сара прижала ее к груди.
— Ох, я же знала, что Чарли пошел этой дорогой! Я знала, но все равно — какое облегчение, когда есть доказательство…
— Я только что говорил с мистером Эйкером, — продолжал Джо. — Он сказал, что ночью его собаки сильно разлаялись. Он их привязал у хижины. Говорит, что кто-то здесь ночью блуждал, вот псы и встревожились.
— Наверняка это был Чарли, — воскликнула Мэри.
— И я так думаю. Кому-нибудь из нас нужно спуститься к заправке и рассказать остальным. Там много народу собралось, организуются группы, половина готовится обшаривать карьер.
Повисло неловкое молчание. Наконец Мэри его нарушила:
— Наверно, лучше пойти мне. Только вот не знаю, успею ли вернуться. — Она повернулась к Джо. — Понимаешь, я обещала Бенни Хоффману, что сегодня приду к нему на вечеринку. Поэтому у меня и бигуди.
— Скажи на заправке, что я нашел тапочку в полумиле от дома Эйкеров, у старой проволочной ограды, — объяснил Джо.
— Хорошо. А ты будешь вечером у Бенни?
— Я посмотрю.
— Приходи! Говорят, будет весело…
Сара прочистила горло.
— Извините, не хочу вам мешать — но мне нужно продолжать поиски. Всего вам хорошего. — Она развернулась и пошла вверх по склону. Позади нее повисло молчание — даже стрекот цикад как будто утих. Сара шла по высокой траве, прижимая к груди тапочку брата, и жесткие стебли ломались под ее кедами.
— Погоди минутку, Сара, я пойду с тобой, — донесся из-за спины голос Джо Мелби.
Он вскоре догнал ее — и девочка согласно кивнула, по-прежнему глядя на тапку в своих руках. На коричневом вельвете красовалась картинка — индейский вождь; в самом его профиле, несмотря на грубость изображения, было что-то безумно одинокое, чего раньше Сара никогда не замечала.