Новоявленный трезвенник
Как только алкоголик бросает пить, процесс лечения претерпевает радикальные изменения, поскольку до сих пор все усилия прежде всего были направлены на то, чтобы помочь бросить. Первым последствием полного отказа от алкоголя становится период физического отвыкания. В зависимости от того, до какой степени отравлен организм алкоголика, отвыкание может принять форму тяжелого абстинентного синдрома или легкого дискомфорта.
По окончании периода отвыкания и детоксикации, как правило, следует длящееся около двух недель или чуть меньше затишье, в течение которого алкоголик чувствует себя очень сильным и уверенным в себе. Он убежден, что никогда не начнет пить снова, и находится в приподнятом состоянии духа. Это хорошо знакомый терапевтам период, когда алкоголик «на коне» и чувствует себя находящимся «на седьмом небе». С точки зрения теории сценариев, он может положить начало реальным сценарным изменениям или же оказаться просто «контрсценарием» в рамках прежнего сценария. Различия будут объяснены далее.
Если период трезвости продолжается, то вскоре в сознании индивида начнут происходить глубокие изменения, которые могут вызвать состояние, которое я называю «паникой отвыкания». Эта паника особенно ярко проявляется у людей с длинной историей беспрерывного пьянства. Панику отвыкания следует отличать от синдрома отвыкания.
В обоих случаях кризис является результатом отвыкания от алкоголя, но синдром отвыкания носит преимущественно физиологический характер: это настоящее клиническое заболевание (особенно в крайне тяжелых случаях белой горячки, при которых возможен летальный исход и может потребоваться госпитализация). Паника отвыкания начинается две-три недели спустя, и хотя она может иметь некоторые физиологические причины, но представляет собой преимущественно психологический феномен.
Паника отвыкания может как сопровождаться, так и не сопровождаться синдромом отвыкания, кроме того, через нее проходят отнюдь не все прекращающие пить. Те, кто испытывает панику и не принимает Антабус, вполне вероятно, в этот период могут снова начать пить. Если же эти люди не притрагиваются к спиртному, то порой их начинают преследовать мысли о выпивке. Постоянная борьба с такими мыслями может заполнить собой их сознание настолько, что затмит психические изменения, происходящие в результате освобождения нервной системы от воздействия алкоголя.
Интересно, что люди, принимающие Антабус и вследствие этого, как правило, не испытывающие желания выпить, с большей вероятностью могут осознавать изменения, вызванные отсутствием алкоголя в их организме. В качестве примера этих изменений можно привести рассказ пациента, сообщившего, что однажды он проснулся посреди ночи; неконтролируемые мысли проносились в его голове, так что он почувствовал угрозу психического взрыва или отказа, аналогичного короткому замыканию в компьютере. Он почувствовал, что крайне остро осознает мельчайшие детали в поведении своей жены, постигает глубинный смысл мотивов и разговоров и видит обыденные вещи как деревья и цветы, причем необыкновенно отчетливо и красочно. Вследствие своей новизны и непривычности все эти симптомы вызвали у него сильнейшую тревогу; мой пациент интерпретировал их как знаки опасности и решил, что вот-вот потеряет рассудок.
Некоторые терапевты рассматривают такие реакции как свидетельство того, что алкоголизм является защитой от прорыва на поверхность «скрытого психоза». Теория, гласящая, что алкоголизм часто служит для человека защитой от уже начавшихся психозов, основана на наблюдении у некоторых алкоголиков тревожных психозоподобных симптомов, таких как слуховые галлюцинации или параноидальные состояния, продолжающиеся даже после прекращения синдрома отвыкания.
Существуют подтверждающие эту теорию данные, согласно которым части алкоголиков, судя по всему, помогает сохранить трезвость прием «антипсихотического» препарата, фенотиазина. Соответственно, такие пациенты считаются прежде всего психически больными людьми, лишь случайно ставшими алкоголиками. Такой диагноз может повлечь за собой ряд последствий; в частности, лечение может быть прекращено, поскольку пациента сочтут неизлечимо больным; его могут продолжать держать на лекарствах, но в остальном игнорировать, или же ему может быть «позволено» вернуться к пьянству, поскольку, как утверждается в этих случаях, алкоголизм является меньшим из двух зол.
Я считаю, что никакой диагноз, касающийся скрытых психозов, не должен ставиться без серьезных на то оснований. Я всегда предполагаю, что такие симптомы через некоторое время исчезнут, и, как правило, это происходит по прошествии шести недель.
Именно так случилось с пациентом, описанным выше, а также со многими другими, успешно прошедшими через подобные симптомы под моим наблюдением. Подавляющее большинство этих пациентов просто были охвачены паникой отвыкания, а вовсе не являлись психически больными людьми. Такие люди испытывают состояние освобождения от алкоголя как настолько непривычное для них, что оно кажется им пугающим и не поддающимся разумному объяснению. Только если симптомы не исчезают после трех месяцев трезвости, соображения о наличии скрытого психоза становятся обоснованными.
С точки зрения индивидуального сценария, человек, прекращающий пить, восстает против родительского предписания, запрещающего ему использовать своего Взрослого и самостоятельно думать. Выпивая, он находится в эго-состоянии Ребенка, слушающегося предписаний своего Родителя. Синдром отвыкания и сменяющее его ощущение благополучия являются периодом, когда парадом командует эго-состояние Родителя, а Ребенок с готовностью сходит со сцены. Паника отвыкания представляет собой период постепенного возвращения к полноценно функционирующему эго-состоянию Взрослого; такое состояние незамутненного сознания является для алкоголика непривычным и пугающим новшеством. Этот режим функционирования подвергается активным нападкам и резкому неодобрению со стороны родителей алкоголика. Возможно, он никогда прежде не находился в такой ситуации. Поэтому на данном этапе пациент нуждается в защите и постоянном заверении в том, что он в порядке и не сходит с ума, а то, что он сейчас испытывает, это эго-состояние Взрослого, свободного от алкоголя. Через месяц-другой он привыкнет к этому состоянию и приучится видеть мир в новом свете. Такие заверения, как правило, достаточно эффективно помогают противостоять панике. Соответственно, использование медикаментов категорически не рекомендуется, если только нет абсолютной необходимости. Вместо этого в дополнение к психологической поддержке рекомендуются успокаивающие чаи, горячие ванны и другие релаксационные процедуры.
К числу других симптомов, наблюдающихся в период паники отвыкания, относятся головокружения, потеря равновесия, бессонница, психологические муки, кошмары, сильные простуды, острое чувство голода, боли, снижение остроты зрения, а также ощущение обладания ясновидением и телепатическими способностями. Являются эти симптомы фоновыми последствиями синдрома отвыкания или же носят чисто психологический характер, остается пока неясным. В любом случае их следует считать предсказуемыми последствиями отвыкания от длительной алкогольной зависимости. Аналогичным сочетанием физических и психологических симптомов характеризуется отвыкание от таких медикаментозных препаратов, как SSRI-антидепрессанты, и, в особенности, бензодиазапины («Либриум», «Валпум», «Ксанакс», «Халцион» и др.), воздействие которых может продолжаться на протяжении года и включать боли и острые дезориентирующие неврологические симптомы. Эти симптомы отвыкания следует терпеливо выносить, помня, что природа протягивает человеку руку помощи и постепенно приводит о организм в состояние здорового, свободного от наркотических препаратов равновесия.
Сам по себе алкоголь характеризуется относительно краткосрочным (исчисляющимся неделями, а не месяцами) периодом отвыкания. За коротким периодом паники отвыкания (если пациент не спасается бегством к возобновлению пьянства), как правило, следует «медовый месяц», в течение которого человек приучается к свободному от алкоголя эго-состоянию Взрослого и испытывает подлинное облегчение и ощущение благополучия.
Медовый месяц обычно предполагает свободу от игр и ярко выраженного сценарного поведения и может продолжаться до трех месяцев. Однако следует ожидать, что это состояние постепенно сойдет на нет, и даже хотя пациент может продолжать вести трезвый образ жизни, игры, связанные с его основной игрой в Алкоголика, а также его сценарий, каковым бы он ни был, начнут вновь проявлять себя.
Многие алкоголики обнаруживают, что когда они прекращают пить и решают вывести себя из порочного алкогольного круга, то оказываются в изоляции и теряют важные источники поглаживаний, которыми они пользовались, когда пили. Депрессия, возникающая в результате утраты источников поглаживаний, является типичной для данного этапа проблемой, и необходимо предпринять меры к тому, чтобы обеспечить новые источники поглаживаний. Каждый, кто прежде был алкоголиком и бросил пить (как и каждый, отказывающийся от своей основной игры), в результате оказывается в экзистенциальном вакууме, включающем многочисленные дни и часы, которые необходимо структурировать, но это уже невозможно делать теми же способами, как в то время, пока человек пил. Алкоголики, бросившие пить, нередко пытаются продолжать структурировать время привычным образом, идя после работы в бар и заказывая безалкогольные напитки. Те же, кто осознает проблемы, связанные со структурированием времени старыми способами из своего алкогольного прошлого, могут оказаться в полном тупике, не зная, как найти им удовлетворительную замену.
Терапевт, предлагающий таким людям свою помощь, должен помочь им найти методы структурирования времени, включая эту работу в состав домашних заданий для алкоголиков, вставших на путь трезвой жизни. Для одного такого пациента составлялось расписание видов деятельности на все время бодрствования, сразу на неделю вперед. Другой пациент, для которого пьянство началось с попыток преодолеть свою болезненную застенчивость, боялся и противился общению с друзьями, поэтому его побуждали во время групповых занятий делать по нескольку телефонных звонков, чтобы договариваться с другими людьми о различных мероприятиях и назначать свидания.
Для женатых клиентов, имеющих детей, как правило, во время «медового месяца», следующего за периодом отвыкания, наступает период активного положительного общения с членами семьи. Однако за ним следует период, в течение которого кажется, что другие члены семьи не только ожидают, а чуть ли не желают того, чтобы бывший алкоголик вернулся к прежнему образу жизни. Этот феномен вполне объясним, если помнить о том, что алкоголизм является игрой, требующей участия нескольких игроков. Жена и дети алкоголика часто являются активными участниками этой игры и, когда он прекращает пить, ощущают в своей собственной жизни вакуум, аналогичный тому, что испытывает сам алкоголик. Таким образом, находящийся в кругу семьи алкоголик может подвергаться еще более активным провокациям, толкающим его к выпивке, чем человек, который может оставить свою «игру» вместе с тем социальным кругом, в котором она поощряется. Вдобавок к своему собственному искушению выпить он может испытывать давление со стороны семьи.
Поскольку излечение женатых алкоголиков требует одновременного изменения двух или более людей, принадлежащих к его кругу, иногда даже кажется, что одинокий алкоголик имеет более благоприятные перспективы. Однако эта весьма осложняющая ситуацию алкоголика реальная проблема, как правило, с лихвой окупается той позитивной поддержкой, которую члены семьи способны ему. предоставить. Иногда мне казалось, что по причине описанных выше осложнений тому или иному алкоголику может помочь справиться со своей проблемой уход из семьи или развод; однако я всегда убеждался в том, что когда проблемы прорабатываются вместе с семьей, та оказывается мощнейшим фактором, способствующим здоровью индивида, являясь источником поглаживаний и смысла жизни. Тем не менее иногда семья действительно толкает алкоголика назад к пьянству, и его излечение может потребовать разлучения партнеров.
Люди, достигшие трезвости благодаря применению Антабуса, как правило, хотят прекратить принимать его в течение шести месяцев после отказа от алкоголя. После шести месяцев трезвости, не сопровождающейся желанием выпить, большинство клиентов чувствуют, что им больше нет необходимости принимать Антабус. Они тоскуют по ощущению своей независимости и самостоятельности, которые предполагают, что человек не вынужден полагаться на медицинские препараты. К этому желанию следует относиться осторожно и даже с подозрением. Как только прием Антабуса прекращается, алкоголик почти всегда снова начинает думать о выпивке и может вернуться на путь алкоголизма. В таких случаях я предпочитаю перестраховаться и рекомендую продолжить принимать Антабус еще в течение шести месяцев, чтобы обеспечить в общей сложности необходимый период трезвости длительностью в один год.
Однако мой опыт говорит мне, что невзирая на мои рекомендации, каждый алкоголик через несколько месяцев трезвости снова выпивает. В ситуации продолжающейся групповой терапии такой эпизод не должен приводить к катастрофе, в то же время он может освежить воспоминания клиента, связанные с реалиями алкоголизма. За исключением алкоголиков, пускающихся в тяжелые разрушительные запои, один-два таких рецидива могут иметь некоторое позитивное воспитательное значение. Характер и продолжительность алкогольного эпизода, как правило, являются наглядным показателем того, оказала ли терапия какой-либо эффект. В большинстве случаев такие эпизоды бывают более кратковременными и менее острыми, чем предыдущие, и это свидетельствует об усилении контроля со стороны Взрослого. Столь же тяжелые или более тяжелые запои, как и ранее, говорят о том, что терапия оказалась неэффективной и пациент добился лишь поверхностного «прогресса», не приводящего к реальным изменениям в степени контроля ситуации Взрослым. Индивиды, идущие на поправку, выходят из такого эпизода намного более умудренными; теперь у них появился шанс проанализировать различные аспекты своего алкоголизма в ситуации, когда они обладают значительно большей степенью осознания и контроля; опыт, неизменно оказывающий отрезвляющий эффект. Однако для эффективного излечения необходимо, чтобы прошел целый год трезвости с того момента, как алкоголик хоть раз выпил.
Два важных события в трезвой жизни бывшего алкоголика: решение прекратить прием Антабуса и/или первая «социальная» выпивка после долгого периода трезвости (даже идущая вразрез с рекомендациями терапевта), можно рассматривать как публичное заявление алкоголика в том, что он больше не является алкоголиком, и теперь он «о’кей». Поскольку такое заявление является пощечиной его Врагу (говорящему, что он «не-о’кей»), а также ударом по убеждениям многих вернувшихся к пьянству алкоголиков и общества Анонимных алкоголиков (говорящих, что это невозможно), данные события всегда представляют собой зону опасности.
Терапевт должен вести себя по отношению к этим поворотным пунктам очень искусно, поскольку он не является ни Простаком, слепо принимающим возобновление выпивок за безобидный поступок, ни Преследователем, предрекающим неминуемый крах. Наилучшей установкой является Взрослое «поживем, увидим», подкрепленное обещанием Защиты, независимо от того, что произойдет. В любом случае я считаю намного более предпочтительным, чтобы алкоголик информировал меня о своих намерениях выпить или отказаться от Антабуса, чем узнать, что он натворил, после того как напился, когда пациент звонит мне ни свет ни заря, чтобы рассказать о своих похождениях.
Контрсценарий
Как нам известно, люди действуют под принуждением своих сценариев. Алкоголизм как сценарий принуждает алкоголика к неконтролируемому пьянству и саморазрушительному поведению. Однако в жизни алкоголика всегда бывают периоды, когда он не пьет или не совершает саморазрушительных поступков.
Эти периоды представляют особый интерес, поскольку они дают основания поднять вопрос об излечении. В период между запоями никто не может сказать, действительно ли человек перестал быть алкоголиком. Лишь время покажет, находится ли его сценарий просто в состоянии спячки, готовясь расцвести в полный рост, или он забыт навсегда.
Контрсценарий — это период в рамках сценария, в течение которого индивид временно не следует наиболее очевидным по своей разрушительности сценарным предписаниям. В этот период алкоголик трезв, доволен жизнью и продуктивен, однако он не отказался от своего сценария, который неизбежно вернется, если только его действительно не преодолеть.
Согласно точке зрения общества Анонимных Алкоголиков, алкоголик никогда не оставит свои сценарии, и любой период трезвости — это не более чем временный контрсценарий. Однако мои наблюдения за алкоголиками говорят о том, что люди, некогда бывшие заядлыми пропойцами и бросившие пить, распадаются на две категории; одни из них оставили свой сценарий алкоголика; другие же лишь проходят контрсценарную фазу алкоголического сценария.
Эрик Берн отмечал, что наиболее убедительным свидетельством сценарных изменений у алкоголика является продолжительный период умеренного, социально приемлемого употребления алкоголя. Однако поскольку многие излечившиеся алкоголики утрачивают интерес к алкоголю, мы не всегда можем воспользоваться данным критерием. В целом, утрата озабоченности алкоголем — интереса к излюбленным алкоголиками формам времяпровождения, а также к соответствующей игре в любой из ее ролей — также является надежным критерием. Радикальные изменения в структурировании времени, выработка новых путей к добыванию поглаживаний и радостное настроение без стимулирования себя алкоголем являются ключевыми показателями сценарных изменений. Кроме того, малозаметные изменения во внешнем облике алкоголика часто также представляют собой надежный показатель, который, однако, подчас с трудом поддается оценке. Алкоголик, находящийся в фазе контрсценария, напряжен, тревожен, «натянут», даже когда улыбается и веселится, как будто он постоянно находится на грани послабления и срыва, чего не может себе позволить из опасений, что власть захватит его сценарий. Излечившийся свободен от этого оттенка нахождения «на грани», а потому выглядит и чувствует себя совершенно иначе (расслабленно и комфортно в присутствии алкоголя), чем алкоголик в фазе контрсценария.
Однако я должен предупредить читателя, чтобы он не относился к данному разделу слишком серьезно — особенно если это означает, что он или она собирается использовать эту информацию, пытаясь диагностировать трезвость других людей либо как реальное сценарное изменение, либо просто как временный контрсценарий. Такого рода анализ чужой жизни является самонадеянным и бестактным. Помимо того факта, что подобный диагноз может вести к ошибочным выводам, он в любом случае не имеет особой практической ценности. Поэтому я упомянул о нем лишь в качестве дополнительной пищи для размышлений. Трезвость является первым шагом на пути к излечению алкоголика, и совершенно очевидно, что одного этого шага недостаточно. За трезвостью в жизни алкоголика должны последовать многочисленные изменения, чтобы он окончательно излечился. Именно эти изменения нас прежде всего и интересуют; действительно ли человек вылечился, это исключительно его личное дело. Только он один может ответить на этот вопрос, и только самому себе.