И только благодушный Миша решительно не желал вписываться в общую картину. Он, как и сама Наталья в детстве, был толстым обжорой, но совершенно не желал комплексовать по этому поводу. Он не носил брони, но его любили и принимали.
Движимая любовью и тревогой за сына, Наталья настойчиво пыталась «открыть ему глаза» на мир.
— Это он открывает вам глаза, — сказала я Наталье при очередной встрече, когда мы уже обсудили все вышесказанное. — Он — ваш подарок, ваше прозрение. Можно быть толстым, можно быть неагрессивным. Можно быть любым. Не нужно его переделывать. Миша показывает, что нужно наконец-то сделать вам самой. Принять не других, а именно себя, ведь вы же теперь именно такая, какой хотели себя видеть. И тогда мир перестанет быть угрожающим и опасным…
— Я попробую, — неуверенно сказала Наталья. — Но я не уверена, что у меня получится… Как увижу его у холодильника, как вспомню, так прямо крышу сносит…
— Получится, получится, — подбодрила я. — Уж чего-чего, а силы духа вам не занимать…
Удивительно, но когда Наталья перестала бороться с обжорством сына, Миша немного похудел. Наверное, его подсознание сочло свою воспитательную (в отношении матери) задачу выполненной. Впрочем, по окончании школы Миша твердо решил стать кондитером.
Зато Ева существенно пополнела, перевелась на заочный, устроилась на работу в какой-то офис — и вышла замуж за од-ноклассника-программиста.
Наталья и Андрей подумывают об общем ребенке. Миша очень поддерживает эту идею.
Глава 40Не хочет учиться!
Поскольку я работаю в детской поликлинике, ко мне часто приходят семьи с детьми школьного возраста. И едва ли не самой частой причиной для их обращения к психологу является успеваемость чада. А еще точнее, проблема, выражаемая практически всегда одной и той же фразой: «Понимаете, он (она) совершенно не хочет учиться!»
Реальные проблемы школьной успеваемости (ребенок или подросток не понимает объяснений учителя, не может выучить материал, решить задачу, обобщить, выделить главное и т. д.) количественно меркнут по сравнению с этим ведущим и откровенно экзистенциальным посылом. Особенно это, разумеется, относится к ученикам средней и старшей школы. Родители, как правило, уверены, что если бы он вот прямо сейчас «захотел», «взялся», «не ленился» и т. д., то все с учебой было бы нормально или даже очень хорошо. Удивительно, но учителя, судя по всему, массово поддерживают это странноватое родительское мнение. То есть получается, что ребенку надо просто что-то такое сказать или объяснить (ничего не меняя снаружи), и он-р-раз! — и захочет учиться!
И приходят, и просят: «Ну скажите хоть вы ему, что надо учиться! А то он (она) уже ни нас, ни учителей не слушает!»
А меня, незнакомую тетку, послушает, что ли?! — бормочу я себе под нос и с долей неуверенности спрашиваю вслух: «А может, если он не хочет учиться, тому есть какая-то причина?»
«Да они все сейчас такие!» — в сердцах отвечают родители и ссылаются на компьютер, телевизор и масскульт, которые отвратили их чадо от коллизий романов Достоевского, экономической географии и решения дифференциальных уравнений. Смешно.
Призванное к ответу чадо сидит на банкетке в кабинете, шаркает ногами по ковру, крутит в пальцах что попадется и подтверждает, что да, учиться ему не хочется совершенно. Уже давно. А может, и никогда не хотелось, просто оно боялось, что родители и учителя будут ругаться. Точно оно уже не помнит.
— Но что же нам с ним теперь делать? — восклицают обескураженные родители. — Ведь без образования-то никуда…
И мне уже не смешно.
Скажу сразу: несмотря на обширнейшую практику по этому животрепещущему в родительских сердцах вопросу, у меня так и не появилось никакого внятного алгоритма его решения.
Каждый раз я пытаюсь исходить из индивидуальной ситуации и иногда достигаю поистине вершин оригинальности. Например, один пятиклассник с гипердинамическим синдромом по моей рекомендации учил уроки во время езды на велосипеде, другой — читал параграфы только вися вниз головой на турнике. Два десятиклассника под моим руководством сочиняли роман-фэнтези в виде учебника истории (по образцу учебника географии в виде «Чудесного путешествия Нильса с дикими гусями» от Сельмы Лагерлёф). А одна девочка ушла из престижной гимназии (которую безбожно прогуливала) в медицинское училище и стала там круглой отличницей.
Но многим помочь так и не удается — моего креатива и инициативы родителей попросту не хватает, чтобы преодолеть инерцию «нехотения» данного конкретного ребенка.
И потому меня не покидают сомнения: если проблемы «не хотящих учиться» чад у сотен семей так похожи, так, может быть, существует и какое-то «правильное» решение этой задачи? Ведь любой обучавшийся математике знает: иногда можно подобрать ответ уравнения, опираясь на интуицию. Но лучше все-таки знать способ его решения. И — в идеале — иметь обоснование, почему именно этот способ решения является самым эффективным.
Так что же все-таки делать?
В общем-то, вариантов не так уж много.
1. Если ребенок не хочет учиться, а ценность образования представляется родителям безусловной, значит, его нужно просто заставить. Есть проверенная веками система поощрений и наказаний, если применять ее творчески, можно добиться неплохих результатов в управлении процессом. Потом чадо повзрослеет, разберется что к чему и еще будет нам благодарно за то, что не обращали внимания на его капризы.
2. Ничего не бывает просто так. У «нехотения» всегда есть конкретная причина. Возможно, ребенку не подходит эта программа, эта школа, эти учителя. Он не может и не хочет усваивать знания в одной форме, но, вполне вероятно, захочет, если форму поменять. По-настоящему заинтересованные в качественном образовании ребенка родители должны искать, пока не найдут то, что нужно, и интерес ребенка к учебе не восстановится.
3. Не нужно заставлять и давить на ребенка, а также экспериментировать на нем и перетаскивать его из школы в школу. Он — личность, а не объект приложения наших амбиций. Вспомните, а сами-то вы любили правила синтаксиса, химию галогенов или решение квадратных неравенств? Школьное образование — это, еще не все. Пусть занимается тем, что ему нравится и ищет себя. Со временем он сам во всем разберется.
Какой из трех вариантов представляется вам самым разумным и почему?
А может быть, вы хотели бы предложить четвертый (пятый, шестой) вариант, поделиться своим родительским опытом?
Глава 41Неудачница
— Меня очень легко обмануть, — предупредила женщина и улыбнулась. Довольно обаятельно.
Я улыбнулась в ответ.
— Я пока еще даже не начала. Мало информации.
Информация была тут же выдана. Все, в общем-то, просто.
Ее всегда все «кидали». От лучших друзей до погоды и человечества в целом. Все начинания кончались неудачей. Если она находит хорошую работу, то контора прекращает свое существование спустя два месяца. Если знакомится с интересным мужчиной, то оказывается, что он приезжий и ему по обстоятельствам крайне нужна питерская прописка. Если она кладет деньги в банк, то банк лишают лицензии и банкротят практически немедленно. Если она подходит к остановке, то нужный ей троллейбус отъезжает у нее на глазах. Если она с утра берет зонт, то весь день стоит хорошая погода. Если не берет, то… понятно? Она никого ни в чем отдельно не винит. Ясно, что это с ней самой что-то не так. Но что?
Допустим, что у нее не хватает ума разобраться в надежности банков и порядочности мужчин. Но погода-то и все прочее?!
Женщина была миловидна и хорошо одета. Фигура ее явно знакома с фитнесом и диетами. Чтобы положить деньги в ненадежный банк, их надо иметь. В общем, все не так уж плохо. Но ей хочется поговорить, обсудить, может быть, даже что-то действительно изменить в себе.
— Наверное, надо теперь рассказать про семью, в которой я росла? — деловито предлагает женщина.
Она явно смотрела фильмы, может быть, что-то читала, составила себе представления о том, как работают психотерапевты, и ждет, что я сейчас начну оправдывать ее ожидания. Увы! — думаю я. — Сейчас я поступлю с ней точно так же, как банк, мужчины и погода (и в каком-то смысле тоже оправдаю ожидания). «Кину» ее.
— Вы совершенно правы, — говорю я. — Что-то в вашей жизненной стратегии нуждается в пересмотре. И вполне возможно, психотерапия сможет вам в этом помочь. Но отчего вы обратились в детскую поликлинику? Вон, посмотрите, у меня на стенке висят телефоны ближайших психологических консультаций для взрослых и телефон центра «Гармония». Если вас это не устроит, вы сможете справиться в Интернете…
Обычно я работаю с детьми или семьями. И в девяти случаях из десяти остаюсь в весьма узких рамках психологического консультирования. Это мой сознательный выбор. Разумеется, я училась аналитическим и прочим методикам современной психотерапии, и даже отдельно — гипнозу. Когда только начинала работать, с изумлением обнаружила, что подростки, например, уходят в состояние транса практически по щелчку пальцев. Но что с этим делать? В большинстве случаев я не нахожу нужным (да и, сказать по чести, — просто опасаюсь!) залезать глубоко в структуру личности и уж тем паче — что-то там менять. Современная психотерапия с ее несколькими тысячами описанных методик наполовину искусство, на одну четверть шаманство, а на оставшуюся четверть — догадываетесь что?..
Я восхищаюсь гениальностью Фрейда, талантами Юнга, Перл-за и прочих корифеев. Я глубоко уважаю своих многочисленных коллег, которые работают почти исключительно методами глубинной терапии и готовы за деньги клиента и по его запросу годами строить конструкции исключительного изящества и прихотливости. Верить в их объективное существование, убеждать в том человека, совместно эти конструкции перестраивать и иногда тем самым действительно разрешать какие-то проблемы. Во всяком случае, клиенту гарантировано что-то вроде психотерапевтического массажа личности. Я знаю, что обратившейся ко мне женщине есть куда пойти. И