Глава 6
Пожалуй, главный минус ночевки в гостях – это необходимость подстраиваться под чужой ритм жизни. Дома дрыхни хоть до полудня, если дел неотложных нет, а тут твои предпочтения никого особо не волнуют. Все встают, и ты вставай.
И ведь приходится…
Когда Алена растолкала меня в какую-то совсем уж несусветную рань, я попытался затащить ее обратно на диван, но девушка надавала по рукам, поправила сбившийся халатик и ушла на кухню.
– Иди кофе пить! – уже оттуда крикнула она.
Я глянул на часы – шесть утра! – нехотя выбрался из-под одеяла и натянул трусы. Прошлепал на кухню и горестно вздохнул:
– Может, сегодня, как все нормальные люди, к восьми придем?
– Если приду к восьми, точно ничего сделать не успею, – возразила Алена. – И тогда о планах на вечер можешь забыть.
– Ладно. – Я опустился на табуретку, взял кружку и зевнул. Неловко пошевелился, и тут же шею пронзила острая боль. Вертеть головой, особенно влево, сразу расхотелось. Проще всем корпусом повернуться.
Ух ты-ы! Вот это меня помяли вчера!
Но не жалею, ничуть не жалею. Иная информация на вес золота и даже дороже.
– Хочешь – оставайся, – предложила вдруг девушка.
– Не, сейчас кофе выпью и проснусь.
– Тогда пей, а я одеваться побежала.
Сделав несколько глотков горячего крепкого кофе, я шумно выдохнул и поплелся в комнату. Остановившись в дверях, полюбовался стройной фигурой Алены, увлеченно копавшейся в ящике с нижним бельем, и та, спиной почувствовав мой взгляд, вдруг произнесла:
– Насчет Кристины. Ты уж сразу определись, что тебе интересней: большие титьки или мозги.
– Одними мозгами сыт не будешь, – пошутил я, и прежде чем девушка успела застегнуть бюстгальтер, обхватил ее сзади. – Но, знаешь, меня твой размерчик вполне устраивает. Смотри, даже в ладонях не умещаются…
– Перестань! – Девушка высвободилась, справилась с застежкой и взяла с вешалки блузку. – Одевайся, чего стоишь?
– На тебя смотрю, – сознался я и взял свисавшие со спинки стула штаны.
– Успеешь насмотреться. Еще надоем.
– Скажешь тоже!
Натянув футболку и рассовав по карманам мелочовку, я вышел в прихожую, уселся на пуфик и рассеянно повертел в руках перчатки и фонарик. Присоединившаяся ко мне Алена потянула воздух носом и спросила:
– Чем пахнет? – И сама тут же сообразила: – Ах ты! Опять пакет с мусором вынести забыла!
Я убрал перчатки в сумку к карабину, прицепил фонарик на ремень и как только взялся за ботинок, сразу понял, что завязанный на узел пластиковый мешок к тошнотворному запашку не имеет никакого отношения. Воняла моя обувь. Болотиной, плесенью и еще чем-то даже более отвратительным. Вчера запаха почти не ощущалось, а теперь, как просохли…
Быстренько обувшись, я схватил сумку, выскочил из квартиры и с некоторой даже опаской вызвал лифт. Но нет – не накурено. Заперев дверь, Алена присоединилась ко мне; мы спустились на первый этаж, вышли со двора, и уже на перекрестке девушка с непонятной хитринкой улыбнулась:
– Так, говоришь, не надоем?
– Не-а.
– Ну-ну. Смотри, мне командировка в ваш центр светит. Наверное, даже длительная.
– Так это здорово! – совершенно искренне обрадовался я. – Номер не бронируй, у меня двухкомнатная квартира со всеми удобствами.
– Приютишь, значит?
– Еще спрашиваешь!
– Хорошо, буду иметь в виду.
– Я тебя тоже буду иметь… – не удалось мне удержаться от смешка, – в виду…
– Дурак! – фыркнула Алена.
Под лязг троллейбусных штанг, мы перешли через проспект, там я придержал девушку и поцеловал ее в щеку.
– По делам сбегаю пока, в институте через полчасика появлюсь.
– Уже в кусты? – удивилась моя спутница.
– Слушай, ну чего у тебя над душой сидеть буду? А так хоть пораньше освобожусь. Или проводить?
– Да нет, нормально сама дойду.
– И на обед ничего не планируй.
Я легким хлопком чуть пониже спины попытался придать Алене ускорение, ожидаемо получил по руке и какое-то время стоял, глядя вслед шагавшей по тротуару девушке. А стоило ей скрыться из виду, свернул во дворы и направился к детскому саду.
Точнее – к свертку. Сейчас пятнадцать минут седьмого, вряд ли туда кто-нибудь в такую рань притащиться удосужился. Пусть даже насчет утренних собраний оборотень ничего и не напутал, как минимум полчаса чистого времени в запасе точно имеется. А мне столько и не надо. Думаю, знаю, где искать…
Закинув в рот дозу «Магистра», я раскусил упругий шарик, сморщился от мерзкого вкуса и, натянув перчатки, решительно перебрался через забор. А в свертке – все как в реальности: сетчатая ограда, деревья, здание детского сада. Все как в реальности, но неуловимо другое. Забор ржавый, кусты разрослись в настоящую чащобу, заброшенное строение зияет выбитыми окнами. И кругом магическая энергия. Мягкая, согревающая, заставляющая позабыть о проблемах и просто наслаждаться жизнью.
Я б и наслаждался, но время поджимало и приходилось поторапливаться. Для начала достал из сумки карабин и, жалея об оставленных вчера в свертке патронах, вставил магазин. Будет толк или нет – не знаю, но «Сайга» калибра 7,62, да еще в сочетании с УСовскими боеприпасами – это далеко не ПМ. Как ни крути, пуля в два раза тяжелее, а масса снаряда для всех защитных заклинаний параметр наиболее критический.
С карабином в руках я осторожно пробрался через заросли к основному зданию и постоял там, прислушиваясь к тишине. Но нет – сегодня никакой музыки, никаких криков.
Перебежав через заасфальтированную дорожку к спуску в подвал, я повесил «Сайгу-МК» на плечо и осторожно спустился по замусоренным ступенькам. Осветил фонариком темные углы и завал рухляди, на который налетел в прошлый раз, принюхался и решительно свернул налево.
Коридор, кладовки, коридор…
Ничего подозрительного на глаза не попадалось, но неприятный запах постепенно усиливался, и вскоре даже пришлось достать из кармана бандану и прикрыть ею нижнюю часть лица. Не брезгливый – жизнь отучила, – но как-то слишком уж настойчиво комок тошноты к горлу подкатывал. Это на подсознательном уровне, полагаю…
Впрочем, когда коридор уперся в очередную каморку, сознание тоже взбрыкнуло и едва не заставило избавиться от выпитого с утра кофе. Хорошо хоть не позавтракал, еду бы точно в себе не удержал.
Слишком уж жутко там было. Жутко, противно и мерзко. Не как на картинах Босха, а приземленно-обыденно и от того еще страшнее.
Просто обугленные скрюченные конечности, просто обгорелые лица, просто вповалку набросанные друг на друга тела.
Стащили сюда и запалили. Вот суки…
Стараясь дышать как можно реже, я какое-то время заставлял себя разглядывать выхваченную из темноты ярким лучом ручного фонарика картину, потом заметил совершенно неуместное здесь ярко-синее пятно и попятился прочь. Развернулся и поспешил на выход.
Твари! Какие же они твари!
Пусть теперь куратор только попробует добро на зачистку не дать…
Пулей вылетев из подвала, я прицепил фонарик на ремень и вдруг спиной почувствовал чужое присутствие. Развернулся – а на крыльце, запрокинув голову, приложился к банке с пивом давешний шашлычник.
Вот, блин!
Парень заметил меня с секундным опозданием, но не растерялся и резко взмахнул рукой. Я инстинктивно вскинул «Сайгу», и угодившая в ствольную коробку банка с тихим хлопком отлетела в сторону, а враз покрывшийся изморозью карабин просто вышибло из рук. В следующий миг закачанные в покатившуюся по асфальту посудину чары лютым холодом дохнули в спину, да так лихо, что расползшаяся по земле наледь прихватила подошвы.
Ну-ка!
Первый же рывок выломал оба ботинка, и перепуганный колдун растерянно попятился назад. Выгадывая время, он неумело выставил перед собой разделочный нож; я перехватил его руку и саданул кулаком по лицу.
Пластиковая накладка ударила едва ли мягче кастета, и колдун враз уселся на верхнюю ступеньку крыльца. Я немедленно сдернул с пояса фонарик, врезал им, и стальная кромка с явственным хрустом врубилась в переносицу.
Парня опрокинуло, он грохнулся затылком о бетонный пол, но и после этого попытался отпихнуть меня в сторону. И тогда я ударил – раз, другой, третий и еще, и снова, пока он не затих. Затем стиснул гортань, свободной рукой нашарил выроненный в драке нож и, ткнув им под левую ключицу, всем своим весом загнал широкий клинок в тело по самую рукоять.
Загнал, навалился и удерживал бившегося в конвульсиях парня, пока рассечение артерии не сделало свое черное дело.
Тихо, тихо, тихо…
Вскоре колдун окончательно затих и остекленелыми глазами уставился в небо. Я отпустил его шею и обессиленно уселся на ступеньку, не зная, как быть дальше.
Убираться отсюда, пока над телом не застукали, или попытаться следы преступления замести?
Вопрос.
Сбросив оцепенение, я поднял валявшийся на асфальте карабин и утащил мертвеца в подвал. Там наскоро обшарил его карманы и в результате разжился парой тысяч рублей и новеньким коммуникатором.
Оставлять на теле ни то ни другое не стал. Деньги покойнику точно ни к чему, а мобильник и вовсе штука архиважная. В их памяти порой чего только не сыщется.
Завалив тело всякой всячиной, я выбрался на улицу, затер запятнавшие ступени редкие брызги крови и выкинул в пустое окно выбитый в драке зуб. Убедился, что ничего не упустил, и рванул к оставленной в кустах сумке. Спрятал в нее карабин, выбрался из свертка в город и сразу в кармане зазвонил трофейный телефон.
Глянул на сработавшее напоминание: «Собрание. Готовность 40 мин.» и, отключив в меню запрос пароля при включении коммуникатора, от греха подальше вынул из него аккумулятор.
Вот это вляпался! Вот вляпался!
Когда колдуны хватятся пропавшего товарища, найти спрятанный в подвале труп для них труда не составит. И, поскольку без магической подпитки им уже никак, вся эта кодла разбежится по другим сверткам. А мне и просто упускать их не хочется, а такой расклад вообще как в сердце острый нож. Какая может быть работа, если того и гляди ледяной иглой из кустов шарахнут?