Все поднялись на рассвете, уставшие от недосыпа. Короткая ночь совсем их вымотала, и каждый шаг давался с таким трудом, что Абеке готова была сдаться, – но тут Конор поскользнулся.
Он был в связке между Майей и Ролланом, но они не успели поймать его. Под весом трех ребят веревка натянулась, и ноги Абеке тоже заскользили. Она попыталась за что-нибудь ухватиться, но ноги разъезжались на льду, и она со страхом поняла, что падает.
Рывок – и она остановилась, повиснув на туго натянутой веревке. Дыхание резко сперло, и она глотнула воздуха. Наверху Тарик обхватил ледяную глыбу и тянул на себя веревку, но и у него заскользили ноги. Абеке поняла, что всех ему не удержать. Она потянет за собой его, а он – Мейлин. Абеке вытащила из-за пояса нож и перерезала свою веревку.
– Нет! – закричал Тарик.
Но Абеке уже падала. Казалось, она летела целую вечность, как вдруг рухнула прямо на Роллана, который умостился на ледяном выступе. Она больно ударилась головой. От удара нож вылетел из руки; в нескольких дюймах от уступа, переходящего в отвесную стену, зияла пропасть. Абеке лежала не шелохнувшись, чтобы снова не соскользнуть.
Мейлин и Тарик смотрели на них сверху расширенными от страха и полными отчаяния глазами.
– Роллан, воспользуйся Священным слоном! – посоветовала Мейлин. Абеке удивилась, как это ей самой не пришло в голову. От голода она медленно соображала, а придумать что-то путное на таком холоде была просто не в состоянии.
– Он у меня в мешке, – сказал Роллан.
Слова его прозвучали безнадежно. Он тоже отчаянно цеплялся за лед, боясь соскользнуть с обрыва.
– А где Гранитный баран? – спросила Абеке.
– У меня! – крикнул Тарик.
– Отдай его Абеке! – сказал Роллан. – Когда она спустится, можно будет через Эс-сикс передать его по очереди остальным.
Тарик осторожно бросил талисман Абеке. Девочка не стала надевать цепочку на шею, а просто засунула его под шубу. Вздрогнув от холодного прикосновения камня к коже, она тут же почувствовала прилив сил. Ноги и руки больше не дрожали. Зрение обострилось: теперь она видела каждый обрыв.
Абеке потихоньку отодвинулась от Роллана. Теперь ей было удобно сидеть на выступе, который до этого казался смертельно опасным. Она протянула Роллану руку и помогла подняться и отодвинуться от края.
Абеке расставила ноги, приготовившись к прыжку, но от движения снова соскользнула к краю. Потом занесла ногу над пропастью и подпрыгнула.
Ноги больше не дрожали от усталости. Мысли прояснились. Она четко знала, на что способна, и прыгала по горному склону с уступа на уступ, в считанные минуты преодолев путь, который занял бы у них много часов.
На вершине Абеке ненадолго остановилась и посмотрела, не видно ли ее команды или тайного убежища Шуко. Но вокруг была лишь ледяная тундра.
Вниз она спускалась, перепрыгивая с одного непрочного уступа на другой, да так быстро, что просто диву давалась.
Абеке приземлилась на твердую землю и огляделась, высматривая Эссикс.
Она ждала, но птица не прилетала. От Гранитного барана не будет толку, если она останется одна по другую сторону горы.
Однако Эссикс все же прилетела и, медленно покружив над Абеке, села на землю неподалеку от нее. Она не смотрела на Абеке, притворяясь, что сидит на ледяном уступе от нечего делать. Но когда девочка протянула ей Гранитного барана, птица схватила талисман и улетела за горный склон.
Один за другим спустившись с горы, друзья начали поспешно разбивать лагерь. Настоящий лагерь, с палаткой, крепко стоящей на земле, и постелями, на которых можно спать лежа. Майя развела огонь, чтобы все согрелись, но без дров поддерживать его долго не смогла. Тем не менее она растопила лед, и перед сном каждый выпил по чашке горячей воды.
Наутро шестого дня Абеке проснулась с четким ощущением, что их изнурительное путешествие скоро закончится.
Шуко была где-то поблизости – на это указывал компас. Через пару часов он стал слегка подергиваться у Тарика в руке. Два часа спустя уже трясся не переставая. Все не сводили с него глаз, и вдруг он дернулся так сильно, что крышка открылась. Внутри вместо металла была полость.
У Тарика перехватило дыхание. Абеке наклонилась и увидела, что он вытащил из компаса клочок бумаги и развернул его. Там было нацарапано всего лишь одно слово: «ПРОСТИТЕ».
Арду
Несколько мгновений все молчали. Конор не умел читать, но догадался, что там ничего хорошего. Компас сломался. Они застряли посреди ледяного материка, а Шуко так и не нашли.
– Нет, – прошептала Мейлин. – Нет, не может быть. Не может…
Майя начала всхлипывать. Абеке стояла не шелохнувшись. Роллан опустился на корточки и ударил кулаком по льду.
– Роллан… – начал было Тарик.
– Я не видел, – тихо сказал Роллан. – Меня отвлекла моя… та женщина Айдана, и я не обратил внимания на Пию. Наверно, она врала. Зря я не посмотрел на нее. Простите меня.
Абеке качала головой. Мейлин медленно крутилась вокруг своей оси, словно хотела что-то найти в этой ледяной пустыне.
Конор ничего не видел. Только горная гряда и горизонт. Ни города, ни людей, ни пути к спасению. Даже если они снова отправятся на юг, еды не хватит на обратное путешествие в Эвру.
Время потрачено зря, а захватчики не сидят на месте. Возможно, этот подлец Шейн уже нашел Шуко, пока они бесцельно бродят по бескрайнему Северу.
Конор сел на землю. Он покинул отчий дом, бросил свою семью, потому что считал, что поступит благородно, если поможет в поисках талисманов. Но погибнуть в этой ледяной пустыне вовсе не благородно, а просто глупо.
– Ну что, жаждешь увидать Арктику, Тарик? – спросил Роллан. – Хочешь увидеть Эрдас во всех проявлениях его красоты?
Тарик открыл было рот, но потом, видимо, передумал и не стал говорить то, что вертелось у него на языке.
– Как думаешь, Эссикс поможет? – спокойно спросил он.
– Эссикс, ты что-нибудь видишь? – обратился Роллан к птице. – Пожалуйста, поднимись повыше и погляди как следует.
Когда Эссикс послушно взлетела, у Конора стало совсем скверно на душе. Кажется, даже Эссикс понимала, насколько безнадежно их положение, раз беспрекословно повиновалась Роллану.
Поскольку им оставалось только сидеть и ждать возвращения Эссикс, они решили съесть свои скудные порции еды. Конор надеялся, что черствого хлебца и кусочка вяленого мяса хватит, чтобы восполнить силы и вновь обрести веру, но еда провалилась в пустой желудок, только раздразнив его. Майя разожгла огонь, пытаясь всех согреть, но он быстро погас; попробовала возобновить игру «лучшее блюдо на свете», но мысли о еде только сильнее угнетали.
Тарик изучал компас, разбирая его по частям.
– Он когда-то был настоящий, но Пиа его сломала. Он вел нас в никуда.
– Она с самого начала не собиралась нам помогать, – сказал Роллан.
– Она хотела, чтобы мы погибли, а она по-прежнему проживала бы свою вечную жизнь, – холодно сказала Мейлин твердым голосом.
Майя расхаживала туда-сюда и с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
Спустя какое-то время прилетела Эссикс и села Роллану на плечо. Убедившись, что птица ничего не нашла, он разочарованно поник.
– Когда мы были наверху, я тоже не видел никаких селений, – сказал Конор.
– Каких еще селений? – нахмурился Роллан. – в Арктике нет городов.
– Да нет, я говорю про Ледяной град. В песне говорится, что медведица спит в Ледяном граде.
– Если только песня – не враки, – возразил Роллан.
– Не бывает в песнях врак, – сказал Конор. Абеке кивнула, и он, обрадовавшись, что она его поддержала, продолжил: – Судите сами: из песни мы узнали, что Шуко как-то связана с городом саамов – так и оказалось. Ее там не было, но ведь раньше она там бывала! Может, в словах песни кроется что-то еще.
Конор откашлялся, стиснул в руке свой посох и запел. Голосок у него был не сильный, но пастухам частенько приходилось петь, хотя обычно их слушателями были всего лишь безучастные ко всему овцы.
К западу от солнца, к северу от окияна,
За хребтом ледяным
Во льдах, средь инея и тьмы,
Медведь полярный видит сны.
Он спит и жизнь хранит саамов,
Что память чтят его за каждый вдох.
И спит медведь глубоким сном
На севере во граде Ледяном,
Что высекли из льда и снега,
От ветра спрятавшись,
Чтоб он их не сгубил…
– Погоди, «окиян» – это океан? – спросила Мейлин. – А то ведь мы уже на севере от «окияна».
– А ледяной хребет – это, наверно, та горная гряда, – сообразила Абеке.
– То бишь мы ищем ледяной город, – подытожил Конор.
– И где его искать? – поинтересовался Роллан.
– Ну, мы уже к северу от ледяных гор, – стал рассуждать Конор. – Еще одна подсказка…
– Запад, – сказал Тарик.
– Да, а в последней строчке говорится о «солнце, что окунается в воды прибрежные». Зуб даю, Шуко где-то неподалеку от западного побережья Арктики.
– По крайней мере на побережье можно будет поохотиться, – подытожил Тарик.
– Хоть на кого-нибудь… – пробормотал Роллан.
Итак, они отправились на запад. Они шагали и шагали. Шагали и шагали. На закате солнце светило им в лицо, а на восходе – в спину.
Конор пытался не считать дней. От чисел на него накатывало отчаяние. Два – осталось два хлебца; ноль – яблок вообще не осталось.
Утром они доели последние остатки еды, кто-то даже заплакал. Может, он сам. Или вообще все разом. Сил не хватало поднять голову и посмотреть.
Услышав птичий крик, он вздрогнул. Это Эссикс вернулась с разведки. Но на этот раз она тащила в когтях что-то белое. Когда она спустилась ниже, Конор увидел, что это снежная лисица. Вряд ли ее мяса хватит на шестерых, но при одной только мысли о свежей пище желудок так скрутило, что Конор согнулся от боли.
Вдруг лиса задергалась. Эссикс не убила ее. Она кружила над Конором, быстро махая крыльями, чтобы удерживаться в воздухе.