Но Мейлин не отпустила его. Он повернул к ней лицо, и их капюшоны соприкоснулись. Ее лицо было совсем близко. Мысли смешались в голове, и словно по наитию ему захотелось сказать какую-нибудь колкость. Но Абеке опередила его.
– Целуйтесь уже, или пойдем дальше, – сказала она, потянув веревку.
Мейлин и Роллан сразу отскочили друг от друга и зашагали вперед.
Но одной рукой Роллан держался за веревку, привязанную к Мейлин.
Спустя час как последняя деревня арду осталась позади, ветер начал крепчать и поднимать такие снежные вихри вокруг путников, что они шли почти вслепую. После того как Мейлин врезалась в Майю и обе девочки чуть не упали друг на друга, Тарик решил разбить лагерь.
Майя
– Удивительно, но мне удобно, – сказала Абеке. Она сидела, прислонившись к своему мешку, а полотнище палатки рядом с ней развевалось от неистового ветра. – Если честно, мне даже тепло. Это странно?
– Не очень, – ответила Майя, протянув руки к небольшому углублению, которое она растопила в полу: там в миске горел тюлений жир. Все шестеро набились в палатку битком. Долгий день утомил путников, и некоторые уже дремали, положив под головы мешки вместо подушек.
– Невероятно, – сказала Абеке, наклонившись поближе к огню. Она говорила тихо, чтобы не мешать друзьям. – Все наши животные необычные, но твои способности – прям волшебство какое-то.
Майя покраснела от смущения.
– Спасибо, но для меня волшебство – это то, что делаешь ты, все вы.
– Призываем наших зверей? Ты тоже это умеешь.
– Нет, я не об этом. Хотя я правда думаю, что то, как ты обращаешься с луком, – волшебство чистой воды. Но я прямо поражаюсь, как вы все это делаете и… не боитесь.
Абеке закрыла глаза.
– Думаю, нам всем страшно.
Майя кивнула.
– Да, пожалуй, оно так. Но думаю, я… – Она сняла с правой руки рукавицу и протянула ее Абеке ладонью вниз и придвинулась ближе, словно беспокоилась, что кто-то проснется и увидит. Ее рука дрожала.
– Замерзнешь, – прошептала Абеке. – Надень рукавицу!
Майя улыбнулась.
– Возьми меня за руку. Подержи пару секунд.
Абеке взяла Майину руку в свои ладони и собралась было потереть ее, как Конор растирал ей ноги, но ее рука излучала такое тепло, что Абеке показалось, будто она сидит на горячем песке в Нило.
– Пока Тини в тепле, я никогда не замерзаю.
Услышав свое имя, крошечная саламандра высунула свою заостренную головку из-под Майиного запястья и быстро юркнула назад.
Абеке не хотела отпускать ее дрожащую руку. Она приятно согревала ее озябшие руки. Абеке почувствовала, что Майе нужно поделиться чем-то еще, но она не знает, как это сказать.
– Мне не холодно, – хриплым голосом прошептала Майя. – Мне страшно. – Она убрала руку и крепко сцепила пальцы, словно хотела силой унять дрожь. – Из-за того, что случилось в Ледяном дворце: медведица так ревела, стены рушились, лед трещал по швам, все кричали… – Она закрыла глаза. – Я чуть не умерла. Мы все чуть не умерли.
– Но мы выжили, – улыбнулась Абеке.
– Выжили, – грустно улыбнулась в ответ Майя. – Но что-то во мне… Не знаю, как сказать… – Она опустила взгляд на свои руки, которые по-прежнему дрожали. – Я чувствую себя… – Ее голос тоже дрогнул. – Чувствую себя как-то не так. Если… если случится что-то еще такое…
Майя покачала головой, быстро улыбнулась, словно извиняясь, и легла спать, отвернувшись от Абеке.
Позже, когда Абеке лежала и, прислушиваясь к сонному сопению друзей, думала о том, как люди залечивают свои душевные раны, она услышала, что полотнище, закрывающее вход в палатку, хлопнуло на ветру. Она села и осмотрелась. Все постели были заняты, кроме одной. Место Мейлин пустовало, а шуба, которой она укрывалась вместо одеяла, валялась в стороне.
Когда Абеке стала надевать свою шубу, проснулся Роллан и, взглянув сначала на нее, перевел взгляд на пустую постель.
– Мейлин? – шепотом спросил он.
Абеке кивнула, и Роллан поднял палец, словно попросив подождать.
Абеке села на постель, но с каждой секундой она думала о том, что Мейлин стоит снаружи в снегу и мерзнет без шубы. В конце концов она мотнула головой, застегнула шубу и встала. Роллан вскинул руку, потом обе руки.
– Подожди! – шепнул он.
Спустя несколько секунд полотнище откинулось, и Мейлин тихо пробралась в палатку. Она легла на свою постель и сразу засопела.
Абеке подняла руки ладонями вверх и шикнула на Роллана. Он вздернул брови, пожал плечами и плюхнулся на постель.
Абеке тоже легла, не сняв шубу, и скрестила руки на груди. Ну и что это только что было? Часто Мейлин так делает? Наверняка часто, раз Роллан об этом знает, но что все это значит? Мейлин тоже не в себе?
Абеке вздохнула. В голове столько мыслей, что заснуть сегодня не удастся. Она задремала, но просыпалась от каждого шороха, а разум пытался распутать все узлы – Майя, Мейлин, Шейн, Зеленые Мантии…
Видимо, она все-таки заснула: когда она открыла глаза, в палатку пробивался тусклый свет. Закутавшись в шубу и одеяло, она вышла наружу и увидела Конора, который сидел на своем мешке, а рядом разлегся Бригган.
– Так спокойно, когда сидишь один утром, – прошептал Конор, чтобы не разбудить остальных.
– Я могу уйти… – начала было Абеке.
– Нет, садись. Ты не собеседник.
– Гм… спасибо, – пробормотала Абеке.
– Я хотел сказать, что рядом с тобой я будто в кругу семьи. Рядом с тобой я могу расслабиться.
Абеке села.
Конор погладил Бриггана, зарывшись пальцами в его мех. Абеке выпустила Уразу, и она, потянувшись и широко зевнув, улеглась Абеке на колени, но целиком, конечно, не уместилась. Абеке обняла Уразу за шею и прижалась щекой к ее макушке. Ураза громко замурлыкала.
– Суровый здесь климат, холодный, овцы не водятся, – прошептал Конор. – Но солнце освещает весь Эрдас. И здесь оно такое же желтое, как и в Эвре.
– Но тусклое, – сказала Абеке. – Я скучаю по палящему солнцу Нило.
Кто-то вышел из палатки.
– Тебе приснился дурной сон, и ты проснулся, Конор? – спросил Тарик.
– Нет, – ответил Конор, заерзав. – Вернее, да, но, думаю, в нем ничего особенного.
– Расскажи, – попросил Тарик.
– Да ну, – отмахнулся Конор. – Глупый сон. Про обувь.
– Чего-чего? – недоуменно переспросил Тарик.
– Мы все шли по льду в какой-то странной обуви, – смущенно объяснил Конор. – Твои сапоги были мохнатые и с хвостиками, которые шевелились. Роллан вообще шел босой, но на лодыжках у него трепыхались махонькие крылышки. Сапоги Мейлин смахивали на пельмени с длиннющими зелеными шнурками, которые тянулись за ней на несколько миль.
– Ясно, – сказал Тарик и чуть улыбнулся. – И сапоги-пельмени так тебя напугали, что ты проснулся.
– He-а, не они, – Конор бросил взгляд на Абеке и уставился на свои руки. – У Абеке были огненные башмаки, которые согревали ей ноги, но в то же время растапливали лед. И вот она начала тонуть, и никто, кроме меня, этого не заметил. Я хотел было броситься к ней на помощь, но мои сапоги…
– Ну… – подначил его Тарик.
– Они… они были моржами, – признался Конор. – В смысле маленькими такими моржиками размером с сапог, а их бивни застряли во льду. Поэтому я не мог бежать. Абеке провалилась в воду под лед, и я проснулся.
– Вот бы это было наяву, – сказала Абеке. – Мне бы не помешало искупаться.
Конор улыбнулся, но потом пристально посмотрел на ее лицо.
– Ох, ты ужасно выглядишь, – сказал он.
Абеке потерла лицо.
– Ну спасибо тебе. В довершение ко всему в этом путешествии я еще и в уродину превратилась.
– Что? Нет! Э-э-э, я просто хотел сказать, что ты…
– Выглядишь уставшей, – перебил его Роллан, вылезая из палатки. – Думаю, это он и имел в виду.
– Да! – воскликнул Конор. – Как ты себя чувствуешь? Ты не спала ночью?
Тарик отошел в сторону от лагеря и пристально всматривался вдаль.
– Роллан, ты видишь отсюда побережье? Оно должно быть на западе от нас.
– Да, я плохо спала, – сказала Абеке. – Я беспокоилась из-за ночной прогулки Мейлин и много думала.
– Погоди, что? – удивился Конор. – Мейлин снова ходит во сне?
– Да, – сказала Абеке. – Еще и без шубы.
– Я ничего не вижу! – крикнул Роллан Тарику и повернулся к Абеке. – Это ерунда. Мы уже такое видели, а она не любит, когда ее будят. Может, ее это успокаивает. К тому же она всегда возвращается.
– Она лунатик? – спросил Конор. – Зеленые Мантии говорят, что лунатизм – нормальное явление, когда возникает связь с животным.
– Но Мейлин уже давно привыкла к связи, – возразила Абеке.
Тут из палатки раздался сонный голос:
– Ладно! Я встала! Хватит уже меня обсуждать!
Порт
До побережья было ближе, чем думал Роллан. Тарик заверил всех, что идти осталось всего лишь несколько часов, но Роллану казалось, он просто хотел поднять им дух. Однако в полдень солнце уже светило справа, а в ветре чувствовался соленый привкус моря. Путники не приближались к воде, чтобы не провалиться под тонкий лед, но Роллан своим острым зрением видел синевато-серое море и белые гребни волн.
Они собирались добраться до селения арду и оттуда на лодке переправиться обратно в Эвру. Они ненадолго остановились, и Тарик стал разглядывать что-то на земле.
Роллану казалось, что они останавливаются каждые пять минут.
– Мы заблудились, Тарик? – громко спросил Роллан, чтобы все услышали. Эссикс на его плече взмахнула крыльями.
– Нет, – сказал Тарик.
– А мне кажется, заблудились, – заявил Роллан.
– Мы не заблудились, – отрезал Тарик.
Они шли молча несколько минут, которые Роллану показались вечностью.
– Нет, мне, конечно, нравится бродить туда-сюда по ледяному континенту, – сказал Роллан, – но нельзя просто вернуться туда, где мы изначально высадились? Там не шибко приятно, но мы по крайней мере дорогу знаем.
И вдруг на Роллана кто-то напал. Гигантская мокрица – так ему показалось с перепугу – прыгнула сзади на ногу, вскарабкалась по спине и плюхнулась ему на голову. Роллан заорал как резаный. Ясное дело, она либо выест ему глаза, либо отложит яйца в мозгу, либо сделает и то и другое.