Вместо ответа Скотт принялся изучать карту. Он прекрасно понимал, по какой причине Томас пригласил его на эту встречу тет-а-тет, и догадывался, что вскоре речь зайдет о Мэри.
– Вы должны попробовать цыпленка, – предложил Томас, – он здесь подается с особенно вкусным горошком по-французски.
– Благодарю, но у нас в Джиллеспи есть француженка, которая доставляет нам это удовольствие чересчур часто.
– Ваша мачеха, это верно. Если я правильно понял, особого взаимопонимания между вами нет. Вторые браки почти всегда натыкаются на определенные проблемы. Но со временем все улаживается…
– Либо да, либо нет! Во всяком случае, я больше не живу дома.
– Знаю. На самом деле я знаю много, потому что Мэри только о вас и говорит все время.
– И вы захотели встретиться со мной, чтобы поговорить о ней?
– Верно! Разве я не должен исполнить свою роль отца, не так ли? Моя дочь сейчас немного отчаивается. Она не может сказать вам всего, потому что она любит вас и боится потерять, но, к сожалению, годы проходят. Ваша любовная история продолжается, но вперед не продвигается. А между тем для женщины, я сейчас не скажу вам ничего нового, биологические часы тикают по-другому. Мэри скоро двадцать восемь лет, она мечтает создать семью. А вы нет?
– Знаете… Две минуты назад вы нашли меня слишком молодым, чтобы руководить делами отца.
– Ну это совсем другое дело! Взять на себя руководство бизнесом – это требует опыта, в то время как делать детей… И лучше иметь их пораньше, поверьте. При условии, если у тебя есть желание, конечно. Кроме того, я собираюсь задать вам четкий вопрос, без всяких уверток: почему вы не женитесь на Мэри? Если вам она недостаточно нравится, имейте мужество сказать ей об этом. В таком случае не стоит заставлять ее так долго ждать.
– Извините, я еще не готов, – возразил Скотт, отступив на оборонительную позицию.
– Неужели? Вам двадцать шесть лет, вы самостоятельно ведете дело…
– Не совсем так. Стабильный контракт у меня будет лишь со следующего года. На данный момент я целиком завишу от любой семейной ссоры или несогласия в чем-либо с отцом.
– Но ведь вы – его единственный сын! Не представляю, кем он мог бы вас заменить. Но если дело в том, что вы опасаетесь за свою финансовую нестабильность, то знайте, что я всегда готов помочь дочери устроиться в начале ее семейной жизни. Молодая пара должна начинать с достатка, это помогает избежать многих трудностей.
– В день, когда я решусь жениться, я буду в состоянии содержать жену и детей без посторонней помощи.
– Вы одержимы гордыней, Скотт. Либо просто хотите выиграть время. Дело в том, что Мэри предложили очень престижную работу, которая потребует от нее полугодового пребывания в Португалии. Она не может решиться, потому что не хочет расставаться с вами. Но если она откажется только потому, что вы попросту тянете волынку, то она потеряет прекрасную возможность продвинуться. Ведь она талантлива, вы сразу это заметили, когда она начала создавать модели для вашей фабрики. Уж если ей не удалось выйти за вас замуж, пусть лучше делает себе хорошую карьеру в Лиссабоне!
На последних словах Томас заметно повысил тон, и несколько клиентов, заинтересовавшись, обернулись к их столику. Скотт ничего не знал о предложении, полученном Мэри, однако ему не хотелось обсуждать это с Томасом. Ни это, ни предполагаемый брак. Гнев одержал верх, Скотт был раздосадован и высокомерием Томаса, и его бестактностью. Даже если допустить, что он переживал за дочь, то действовал крайне неосмотрительно. Неужели он и впрямь надеялся, что его речь на повышенных тонах могла хоть в чем-то убедить Скотта? Не думал ли он, что, предлагая обеспечить ему и Мэри легкую жизнь, он мог заставить его изменить свое мнение?
– Не знаю, в каком веке вы живете, Томас, но мы оба достаточно взрослые, Мэри и я.
– И вы не хотите, чтобы мы вмешались в вашу жизнь?
– Вот именно.
– Но ведь речь идет о моей дочери! Я не сказал ей, что буду обсуждать с вами эту тему, я…
– Она, должно быть, догадывается об этом. Вы ведь оставили ее с матерью, и она, конечно, не верит, что мы с вами собираемся поговорить о дожде и хорошей погоде или что у вас нет достаточно средств, чтобы пригласить всех в этот ресторан.
Не оценив иронии, Томас с яростью бросил на стол салфетку.
– Я собирался поговорить с вами как мужчина с мужчиной, а вы уклоняетесь от разговора!
– Нет, жаль, что вы так думаете. Что касается брака, то я совершенно откровенно изложил вам свою позицию. Я не готов, вот и все. Мэри знает, я ничего от нее не скрывал. Никогда я бы не помешал ей уехать в Лиссабон, потому что она действительно очень талантлива. В Шотландии ее возможности ограниченны, а так она могла бы обеспечить себе международную карьеру. Я не хочу, чтобы она когда-нибудь упрекнула меня в этом. Она абсолютно свободна, Томас.
– Сейчас она предпочла бы жизнь жены и матери. И, безусловно, она боится вас разочаровать, высказав вам эту истину.
Скотт, не торопясь, допил свой бокал, потом облокотился на стол, поднял голову и пристально посмотрел в глаза Томасу.
– Вы не должны были говорить мне все это вместо нее. Помимо любви, я испытываю к Мэри еще и уважение, что позволяет мне надеяться, что она сама умеет прекрасно излагать свои мысли. Для меня эта дискуссия закрыта, и к тому же мы вовсе не обязаны были ужинать с вами вдвоем.
Томас, казалось, сделал усилие, чтобы ответить ему с неприязненной улыбкой:
– Ну и характер же у вас! Вы взвиваетесь по малейшему поводу! Ладно, давайте еще закажем что-нибудь, чтобы хотя бы насладиться этой великолепной кухней и полюбоваться чудесным оформлением ресторана.
Призывным жестом он указал на стены, отделанные под камень, на действительно элегантный декор зала и добавил:
– Не согласитесь ли вы попробовать другой виски, у них прекрасный выбор…
Скотт предпочел бы остановиться на этом и поскорее уйти, но из уважения к Мэри он не хотел обижать ее отца, не хотел он и ссориться с ним. Сожалея о том, что впустую потерял вечер, он отказался от виски и выбрал в меню первое попавшееся блюдо.
– Нет, ты не можешь этого сделать! – повторила Кейт. – Впрочем, нам даже не следовало сюда заходить.
Амели лишь пожала плечами и направилась к одной из комнат с двумя окнами, выходящими в парк.
– Отсюда открывается самый красивый вид во всем доме. Добавочный этаж дает совершенно другую перспективу. Это просто великолепно… Ах, я понимаю, почему Скотт предпочел жить этажом выше! Но, в конце-то концов, он больше не живет здесь, он все время проводит в своей квартире в Глазго и сюда больше ни ногой. Ангус утверждает, что у него слишком много работы, а я думаю, что он просто устал жить в нашей семье. Во всяком случае, эта комната выглядит великолепно, и нет причин, чтобы она пустовала.
– Но она же его комната, мама! Он будет в ярости, если ты…
– Он и так всегда в ярости. В последний раз, когда я его видела, он должен был с нами поужинать, а в конечном итоге ушел, хлопнув дверью.
– Послушай, есть и другие комнаты, не понимаю, зачем тебе понадобилась эта?
– Для тебя, дорогая.
– Для меня?
Пораженная этими словами, Кейт тут же вскочила на ноги.
– У меня отличная комната этажом ниже, я же тебя ни о чем не просила!
– Да, но представь, мне понадобилась твоя комната, которую ты сейчас занимаешь.
Амели приняла таинственный и торжествующий вид, что не предвещало ничего хорошего.
– Потому что у меня для тебя есть важная новость, я скажу тебе первой. Видишь ли, у меня была задержка, тогда я пошла и купила тест.
– Тест?
– На беременность! Мы не особенно принимали меры предосторожности с Ангусом, и вот, похоже, у нас скоро будет ребенок.
Затаив дыхание, Кейт посмотрела на нее, чтобы убедиться, что она не шутит.
– Но, мама, тебе уже…
– Сорок три года, знаю. Но природа щедра ко мне и решила сделать последний подарок.
– И ты… хочешь его оставить?
– Конечно! Ну что, милая, ты совсем не обрадовалась?
– Я не… Ангусу известно об этом?
– Пока нет. Я попросила Мойру приготовить на вечер что-то особенное, праздничное меню, не сказав почему. Вот за ужином я и объявлю. Уверена, Ангус будет вне себя от счастья, даже не сомневаюсь.
Она подошла ко второму окну, сделав знак дочери приблизиться к ней.
– Ты только взгляни на пейзаж! Тебе было бы здесь очень хорошо. А я заберу твою комнату – она рядом с моей – и устрою там детскую. Ты же не будешь бояться, ведь Мойра и Дэвид тоже спят на втором этаже. Вот так, всем нам будет просто прекрасно.
– Ни за что. Я отказываюсь занимать комнату Скотта. Осталась еще комната рядом с мальчиками, это меня вполне устроит.
– Нет, она слишком маленькая, и тебя будет беспокоить шум, который вечно оттуда доносится.
– Но на этом этаже есть и другие свободные комнаты, мне подойдет любая из них.
– Ты лишишься такого прекрасного вида из окон!
– Мне все равно!
Поджав губы, Амели покачала головой.
– Мы еще поговорим об этом. А пока ты могла хотя бы сказать мне что-нибудь любезное, похвалить меня… Я в лепешку разбиваюсь, чтобы тебе угодить, сделать что-то приятное. Прежде всего я думала о том, чтобы доставить тебе удовольствие, но что-то не вижу никакой благодарности с твоей стороны.
Она опустилась на кровать, неприязненно посмотрев на дочь.
– Ну, хоть порадуйся немного за меня! – настаивала Амели.
Но Кейт не была на это способна: во-первых, ошеломленная мыслью о будущем ребенке, а во-вторых, всей этой дикой пертурбацией с комнатами. Амели преследовала ее в течение нескольких месяцев, задолго до того, как забеременела. Антипатия к Скотту толкала ее на то, чтобы как можно надежнее отдалить его от Джиллеспи, отдалить от Ангуса и даже настроить их друг против друга.
– Надеюсь, это будет мальчик, – весело произнесла Амели.
– Почему? Девочек ты не любишь? – с иронией поинтересовалась Кейт.