– Точно.
– Единственный раз, когда я побывал у вас в Джиллеспи, меня поразила красота вашего поместья. У моей семьи есть прелестный домик на острове Арран, но это несравнимо. Вам очень повезло.
Малькольм был хорошо воспитанным и довольно красивым юношей, к тому же он показался Скотту очень любезным и раскованным.
– Я знаю, что вы не были особенно близки с Филипом. Он мне о вас рассказывал, о том, как нелегко им было войти в вашу семью, о многочисленных стычках, о его школьных проблемах. Все это для него было непросто.
– Для всех непросто, по правде говоря.
– Теперь все стало гораздо лучше. Но он все еще думает, что вы считаете его ни на что не годным.
– Мое мнение имеет для него какое-то значение?
– Больше, чем вы можете представить. Не игнорируйте его уж слишком!
Улыбнувшись на прощание, Малькольм отошел, оставив Скотта в раздумье. Филип был, пожалуй, интереснее, чем он думал о нем раньше. Во всяком случае, он, казалось, нашел свой путь в художественном колледже, а принятие своего статуса человека нетрадиционной ориентации его преобразило. Неужели Амели так и не заметит этого?
– Ах, вот ты где! – воскликнула Пэт, подойдя и потянув его за рукав. – Я хотела потанцевать с тобой до конца вечера, публика уже начинает расходиться.
Она привела его в гостиную, где царил полумрак. Несколько парочек обнимались под томную, медленную музыку. Среди них по-прежнему вместе танцевали Кейт и Рой. Расстроенный Скотт старался не смотреть, но взгляд его поневоле все время возвращался к ним.
– Ты наступил мне на ногу, – запротестовала Пэт. – Стоит мне вспомнить, что ты был лучшим танцором в колледже, и я поневоле соглашаюсь с Грэмом – ты начинаешь терять форму!
Она рассмеялась, и он постарался уделить ей немного внимания вместо того, чтобы наблюдать за Кейт. Что, интересно, Рой мог шептать ей на ухо? Один медленный танец закончился, ему на смену пришел другой, и Скотт пригласил Келли. Очаровательная девушка, она, казалось, готова была разделить с ним больше, чем танец, но он не чувствовал себя в настроении ее соблазнять. Тут он услышал смех Кейт, такой знакомый ему, и тогда он предположил, что сейчас Рой превосходит сам себя в остротах. Этот парень, который был одним из его друзей и с которым он прекрасно ладил, вдруг стал ему несимпатичен. Как же неуместна, как глупа была сейчас его ревность! Скотту стало стыдно за себя, и он теснее прижал к себе Келли, закрыв глаза. Если уж он был не в состоянии интересоваться красивыми женщинами, когда Кейт находилась поблизости, значит, ему точно следовало ее избегать. Приглашение Кейт на вечеринку было ошибкой, ее присутствие мешало ему в полной мере наслаждаться праздником. А ведь она была далеко не самой красивой и привлекательной из присутствующих женщин, но он везде видел только Кейт, даже не глядя в ее сторону.
За весь следующий час он умудрился ни разу не оказаться рядом с ней, и, когда она пришла и невинно пригласила его на белый танец, он, сославшись на усталость, отказался, не обращая внимания на ее явное разочарование. Постепенно друзья начали расходиться по домам, и вскоре квартира опустела. Грэм и Пэт предложили начать уборку, но Скотт понимал, что они и так сделали достаточно за сегодняшний день, и потом, они обязаны были освободить няню. Тогда Малькольм и Филип предложили, в свою очередь, ему помочь и привести квартиру хоть в относительный порядок. Они и ушли последними около трех часов утра.
Оставшись один, Скотт выключил одну за другой все лампы в гостиной. Вечер удался на славу, он был удовлетворен, хотя воспоминание о Кейт, танцующей с Роем, оставило у него горький осадок. Он с некоторой ностальгией вспомнил о великолепном празднике, устроенном в Джиллеспи в честь его двадцатилетия, на котором присутствовали все его тогдашние приятели. Каким он был веселым и беспечным, тогда у него еще не было мачехи! И всего этого тяжелого груза семейных дел на плечах.
Он пошел принять душ, а затем отправился в спальню. Отворив дверь, он на мгновение застыл, как изваяние, потеряв голос. Сидя в изножье кровати и держа плюшевого мишку на коленях, перед ним была Кейт, на губах которой дрожала улыбка.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он наконец осипшим голосом.
– Ну… видишь, я осталась.
– Тебя что, некому было проводить? Я надеялся, что Рой тебе обязательно предложит…
– Он предложил.
– В чем тогда дело?
– Ни в чем. Я захотела остаться.
Скотт смотрел на нее, не в силах ничего понять.
– Послушай, здесь негде спать. Дивана нет, ты должна была это заметить.
Он вздохнул и засунул руки в карманы джинсов.
– Я не могу отвезти тебя в Джиллеспи, Кейт. А уж тем более в Эдинбург! Хотя я и немного выпил, но и с этим запасом невозможно отправиться в путь! Почему ты не уехала домой с одним из братьев?
Она встала и положила плюшевого мишку на подушку. Нервничая, провела рукой по волосам, попыталась снова улыбнуться, но у нее ничего не вышло.
– Ты расстроился?
– Да!
– А мы не можем… поспать вместе?
– Ты что, с ума сошла, честное слово!
Упрекнув себя в жестокости реплики, Скотт хотел что-то сказать, но глаза Кейт уже наполнились слезами.
– О, Скотт, – прошептала она, – я думала, все это будет намного проще…
– Так в чем дело, девочка моя?
– Я спряталась здесь нарочно.
– Кого ты боялась?
– Никого. Я…
Внезапно она разразилась рыданиями и, опустив руки вдоль туловища, прижалась к спинке кровати. Она вдруг показалась ему такой маленькой, такой уязвимой, что Скотт приблизился к ней.
– Ничего, – сказал он ей совсем тихо, – все уладится.
Он не осмеливался протянуть руку, но она сама бросилась ему навстречу и прижалась к нему. Несмотря на все свои клятвы, он заключил ее в объятия.
– Расскажи, что происходит, Кейт? Что с тобой?
– Это слишком тяжело произнести! – воскликнула она, зайдясь в икоте. – Я представляла, как мы будем танцевать с тобой на этой вечеринке…
Помедлив, он подумал, что мог бы пригласить ее, по крайней мере, станцевать быстрый танец, и тогда бы она не догадалась, почему он весь вечер держался так отчужденно. Но Кейт что-то продолжала говорить едва слышным голосом, уткнувшись ртом в ворот его рубашки.
– …и что мне не нужно будет ничего тебе объяснять. Я думала, что все произойдет естественно, и это ты потом попросишь меня остаться.
Он? Внезапно Скотт остро осознал опасность. Он уже не был милым, добрым Скоттом, утешающим свою маленькую сестричку, и она не была просто очаровательной Кейт, которая нуждалась в утешении. Надеясь предотвратить что-то непоправимое, он хотел было ее остановить, но Кейт опередила его.
– Я тебя люблю, Скотт.
Это было для него более жестоким, чем получить удар в живот. Затаив дыхание, он сначала не выказал никакой реакции, затем из его груди вырвался тяжелый вздох.
– Кейт… – простонал он.
– С тринадцати лет люблю! С первого же дня, и с каждым новым днем все сильнее. Мне так и не удалось вытравить тебя из своего сердца. Я знала, что это смешно, что это просто девчоночье увлечение, которое непременно пройдет. Да где там! Вот почему я не смогла быть с Нилом. И ни с кем другим бы не смогла.
Слезы Кейт уже промочили его рубашку, она дрожала, прижимаясь к нему, захлебывалась в слезах, но продолжала говорить, будто, наконец, плотину прорвало.
– Ты ведь меня в упор не видел, у тебя же была Мэри, настоящая женщина. Как я завидовала, что ей так повезло! С моими косичками и портфелем, что я могла поделать? Только теперь я выросла. А ты по-прежнему не смотришь на меня. Сегодня я думала, что… Я глупо поверила одному субъекту, который предположил, что ты видишь во мне не только сестру!
Вдруг она резко прервалась, сглотнула слезы и вздохнула. Потом оторвалась от него и немного отошла. Он знал, что сейчас она извинится перед уходом, слишком смущенная, чтобы осмелиться взглянуть ему в лицо. Отпустить ее вот так, с этим неразрешенным вопросом, на который никогда не будет ответа, было выше его сил.
– Этот человек прав, – совсем тихо сказал он.
После нескольких мгновений безмолвия и неподвижности он протянул руку и приподнял ее подбородок, чтобы Кейт подняла голову.
– Я не мог позволить себе показать свои чувства, не хотел, чтобы ты стала меня опасаться.
Она издала короткий нервный смешок, словно отказываясь ему поверить.
– Я не знаю даже, когда вдруг все изменилось, Кейт. Я и сам осознал не сразу, и в этот момент почувствовал себя виноватым, настоящим чудовищем.
– Почему?! – воскликнула она пронзительным, слишком резким голосом. – Ведь у нас с тобой нет родственных связей, нет общей крови!
– Но я старше тебя.
– Всего на девять лет! Ты шутишь?
Снова повисла тишина. Стоя друг против друга, они не решались сделать ни единого жеста. Скотт понял, что она не позволит себе и шага, чтобы приблизиться к нему. Это должен был сделать именно он – нарушить табу.
– Кейт, в моей жизни никого нет. Возможно… я ждал тебя.
– Но ведь ты не заговорил бы первым, правда? Теперь тебе придется все делать первому, потому что я никогда… ни разу…
Она покраснела, остановилась. Затем бросилась к нему, словно ища защиты.
– Никогда? – прошептал он. – У тебя никогда ничего ни с кем не было? Ничего?
– Я только флиртовала. Ну, может, несколько раз поцеловалась.
– Мы вполне можем остановиться на этом.
– Ах нет! Это будешь ты, у нас будет все и сразу.
Разве он когда-нибудь боялся раздевать девушку? Нет, даже ту, первую, когда ему было шестнадцать лет. Но… Кейт? Так вот, ей было девятнадцать лет, она была девственницей и совсем ничего не знала. Ему предстояло заново изобретать самые незначительные, на первый взгляд, жесты, мельчайшие детали, короче, контролировать каждое мгновение. Он осторожно поднял ее, опустил на кровать, взяв мишку за ухо, чтобы отодвинуть его и положить возле лампы.
– Несколько минут назад, – прошептала она, – я чуть не ушла.