– И конечно, ты рассчитываешь на меня, чтобы я сообщил об этом Амели?
– Могу сделать это сам, если ты предпочитаешь.
– Разве так уж необходимо, чтобы она узнала?
– Да, так будет честнее.
– Честнее! – насмешливо повторил Ангус. – Какое дурацкое выражение…
Скотт сделал два шага в его сторону и остановился.
– Я не лжец и не хочу быть нечестным. Ты решил, что я пришел специально огорошить тебя плохой новостью, в то время как речь идет о счастье двух человек – Кейт и моем.
– Откуда тебе знать, жалкий ты идиот! Все у вас случилось так недавно! Вы отважились на запретное и теперь спешите предать ваши отношения огласке, ну и что дальше? Представь только, что ваши любовные делишки продлятся всего лишь сезон, и ради этого вы собираетесь пройтись огнем и мечом по нашей семье!
До этих слов Скотт еще надеялся усмирить гнев отца, оставаясь спокойным и сдержанным, но внезапно он потерял терпение.
– Скажи, чего ради тебе так уж бояться Амели? Ты же знаешь, что она ненавидит меня с первого дня, потому что я твой единственный сын и что так или иначе наверняка помешаю ее планам. Ты не собираешься защищать ни меня, ни Кейт, хотя я знаю, что ты нас любишь. Амели представит нас преступниками, а ты заранее готов с этим согласиться! Не будь ее рядом, ты бы первый порадовался за нас, но из-за нее ты готов нас предать проклятию. Я всегда знал, что ты мало зависишь от чужого мнения и вовсе не боязлив. Кейт – прекрасная девушка, лучшая из тех, кого я мог бы встретить, и тебе стоило бы меня поздравить. Однако ты предпочел вышвырнуть меня вон. Что ж, я уважаю твой выбор.
Скотт резко распахнул дверь и бросил отцу через плечо:
– Если ты заодно решил меня уволить, сообщи мне, пожалуйста!
Не слушая, что Ангус кричал за его спиной, он быстрыми шагами прошел по центральной галерее. Мойра все еще была в вестибюле, ожидая Скотта. Скотт хотел было поговорить с ней, но у него в горле стоял ком, поэтому он ей просто кивнул.
– Мальчик мой… – сказала она, протянув руку.
Как давно Мойра не произносила ему нежных словечек детства, очень давно. Он почувствовал, как она твердо сжала его плечо, наклонился и поцеловал ее, ничего не говоря. Потом вышел, сел в машину, завел ее, тронулся с места. В конце аллеи, как раз перед поворотом, он посмотрел, как в зеркале заднего вида исчезает фасад Джиллеспи. Наверняка Мойра заметила, что его глаза блестели от слез, и Скотту стало стыдно, что он оказался настолько потрясенным поступком отца. Возможно, втайне он надеялся, что тот если и не будет с ним заодно, то хотя бы постарается его понять. А тот думал только о том, какую сцену устроит ему Амели. И весь этот урок морали, который он ему только что преподнес, имел, по сути, одну цель: ни в чем не противоречить дорогой супруге. Ни его любовь к сыну, ни привязанность к Кейт не шли ни в какое сравнение с боязнью разгневать Амели. Неужели он настолько боялся, что она его оставит? В таком случае он крайне наивен – никогда не оставит, слишком уж это место было для нее выгодным!
Смирившись, но с огромной горечью в душе, Скотт, выехав на дорогу, резко увеличил скорость.
Кейт так и лучилась счастьем. Девушке казалось, что у нее на подошвах пружинки, а все, что ее окружало, было частью чудесного сказочного мира. Скотт был ее возлюбленным, он говорил, что любит ее и смотрел на нее, как никогда не смотрел на Мэри. За такое счастье следовало, конечно, заплатить непомерную цену, это было единственным облачком тени на лазоревом небосводе ее счастья, но она чувствовала, что готова всему противостоять, все принять.
Поставленный в известность Джордж, брат Кейт, был гораздо менее удивлен, чем она ожидала, сказав, что он заметил, что в последнее время отношение Скотта к ней сильно изменилось.
– Да и ты, старушка, тоже здорово переменилась! Подросток с косичками стал очень красивой девушкой, все мои приятели улыбаются тебе с глупым видом. Скотт не слепой, он, в конце концов, тоже стал тебя замечать.
Запустив руку в пакет с чипсами, лежавший у него на коленях, он вытащил оттуда горсть и протянул Филипу. Тот пришел к нему вместе с Малькольмом, чтобы пропустить по стаканчику, и они смеялись до колик, узнав эту сногсшибательную новость.
– Ну и базар, должно быть, начался сейчас в Джиллеспи! – сказал Филип. – Мама обеспечит Ангусу настоящий ад, пока тот не сотрет с лица земли Скотта.
– Она его не любит, – подтвердила Кейт, – но, вспомните, вы его тоже сначала не любили!
– Что касается меня, то я бы влюбился в него с первого взгляда, – шутливо заметил Малькольм, снова рассмеявшись. – Я понимаю Кейт, ведь Скотт просто создан для того, чтобы нравиться.
Филип недоуменно поднял глаза к небу с фальшиво возмущенным видом, но на самом деле в их отношениях не было ни малейшего облачка. Кейт находила их трогательными и отказывалась выслушивать жалобы матери на этот счет. В любом случае теперь анафеме будет предана она, так что Филип отойдет на второй план.
– Мама умеет мстить, – напомнил всем Джордж. – Она так возненавидит Скотта, что…
– Но почему именно его? – возмутилась Кейт. – Нас с ним двое!
– Ты – ее дочь. Она, конечно, будет ругать тебя, но не сможет причинить тебе зла. В то время как благодаря бесхарактерности Ангуса она очень даже способна добраться до Скотта.
– Я поеду и поговорю с ней, – решила Кейт.
– И ты думаешь, что сможешь ее успокоить? Вы поссоритесь, только и всего.
Джордж надул пустую пачку из-под чипсов, и раздался громкий хлопок.
– Выпьем еще? – спросил он приятелей.
Филип и Малькольм согласились, но Кейт больше не хотела пить. Чуть позже у нее была назначена встреча со Скоттом в «Аботсфорде», пабе на Роуз-стрит, и она хотела сохранить мысли ясными, чтобы услышать рассказ о его переговорах с отцом. Огорченная, что ей пришлось отпустить на такое важное дело его одного, Кейт не могла поехать, так как должна была оставаться в Эдинбурге в дни лекций в университете. Так что когда ей приходилось ночевать в квартире, которую она делила с Джорджем, девушка всегда страшно переживала, что не может сейчас находиться в Глазго, и она уже задумывалась над тем, чтобы туда перевестись для продолжения учебы. И тем не менее оставить Джорджа одного в квартире тоже представляло проблему, если, конечно, она не подыщет ему подходящего второго жильца. Согласится ли на это Ангус? Не повредят ли и Джорджу все эти пертурбации в конечном итоге?
– У тебя вибрирует телефон, – сказал сестре Филип.
Кейт поспешно взяла его и прочитала сообщение, которое прислал Скотт: Все прошло довольно плохо, как мы и предполагали, но, по крайней мере, теперь – полная ясность. Я буду вовремя, дорога свободная. Безумно люблю тебя.
– Ну вот и обещанная драма, – заявила она огорченно.
– Не печалься ты так, тебе не в чем себя упрекнуть, – сказал Малькольм, похлопывая ее по руке.
– Тебе этого не понять, – возразил Филип. – Твои родители – ангелы, они никогда не осуждали тебя и то, что ты делаешь, они все равно считают тебя самым лучшим. Наша мама – совсем другое дело, она сразу выпускает когти, если в чем-то не согласна с нами. У нее всегда был только Джон, ее любимчик, которому позволялось все что ему угодно, и, кстати, он в результате так и поступил! Но если дело коснется Кейт, с мамой случится нервный припадок.
– Ну и пусть, так ей и надо!
– Про нее я не говорю, но ты только представь последствия. Предположим, Ангус отстранит Скотта от руководства всеми делами на винокурнях?
– И кому тогда он это доверит? – вмешался Джордж с ироничным смешком. – Ангус не безумец, насколько мне известно.
– Не хочу, чтобы у них все пошло наперекосяк, – сказала Кейт. – Я не позволю. Мне не вынести, если я узнаю, что Скотта из-за меня отстранили от руководства винокурнями.
Она вдруг с тревогой осознала это. В последнее время девушка чувствовала себя настолько счастливой, что старалась не думать о препятствиях, которые неминуемо должны были встать на ее пути. Скотт всячески старался вселить в нее надежду на лучшее, казался надежным защитником от любого постороннего зла, все время твердя ей, что они – взрослые люди, но разве можно было не принимать во внимание реакцию Ангуса и Амели? Как он мог не опасаться самого худшего?
– Мы всегда будем рядом, если у тебя возникнут проблемы, – спокойно заверил ее Малькольм.
– Ты очень хороший.
– Но ведь это нормально, ты – почти моя невестка! – ответил он с обезоруживающей улыбкой.
Кейт тоже улыбнулась ему в ответ, от души забавляясь словом «невестка». Малькольм и ее брат вели себя как влюбленная парочка и не скрывали своих чувств, безразличные к мнению других людей. Амели, конечно, это не нравилось, но она приняла решение не раздувать скандала и лишь поджимала губы, когда ей приходилось принимать их у себя в доме. Увы, она не поступила бы так же, если бы речь зашла о Скотте, уж слишком она его ненавидела.
– Возможно, вам придется убежать на край света вдвоем, как про`клятым всеми любовникам, – продолжал насмешничать Малькольм. – Это безумно романтично!
– Зачем им бежать? – запротестовал Джордж. – Они не совершили никакого преступления.
– Совершенно верно, – поддержал его Филип. – Если люди любят друг друга, остальной мир не должен для них существовать.
Малькольм бросил на него полный нежности взгляд, а затем тряхнул пустым бокалом.
– Так выпьем! Давайте выпьем за большую любовь, идет?
Это был тост, от которого Кейт никак не могла отказаться. Но она, сделав лишь несколько глотков, вскоре поднялась и пошла переодеваться. Каждое свидание со Скоттом заставляло ее сердце биться чаще, и каждый раз она вспоминала, какую смелость, чтобы не сказать наглость, она проявила тогда, поджидая его в спальне в тот благословенный вечер, когда они стали любовниками. Никогда Скотт не сделал бы первого шага. Иногда для того, чтобы добиться счастья, нужно совсем немного, почти ничего, но очень важно поймать удачу за хвост. Кейт ее поймала и собиралась держать ее крепко.