Амели, казалось, совершенно смягчилась, вплоть до того, что даже слегка прижалась к груди Ангуса.
– Я позвоню Кейт и скажу ей, что уладила все проблемы, – заявила она.
– Позвольте мне сделать это самому, – проговорил Скотт. – Я бы хотел сам доставить ей приятный момент. Пожалуйста.
Амели с ироничной улыбкой заставила его выждать несколько минут, прежде чем дала согласие.
– Сегодня же все устрой, а завтра приходите оба к нам на ужин, чтобы мы определились с датой свадьбы.
Амели высвободилась из объятий Ангуса и с высоко поднятой головой направилась к дому. Дэвид наклонился, чтобы подобрать грабли, не в состоянии подавить короткий смешок.
– Ничего не могу… понять, – удивился Ангус. – А я-то был уверен, что она немедленно съест тебя живьем.
– Не слишком я удобоварим, – возразил Скотт.
– Ты хоть понимаешь, какое усилие она над собой сейчас сделала?
– Я уверен, что она сделала то, что ее устраивало. Но, клянусь, это меня тоже больше чем устраивает!
Он сиял, внезапно освободившись от чувства тяжкой вины, которым был обременен в течение нескольких последних недель.
– А как к этому отнесется малышка? – забеспокоился Дэвид.
– Думаю, что Кейт… Нет, я совершенно уверен, что она будет согласна.
– Я сейчас передам тебе для нее подарок, – решился Ангус.
– О боже, о чем я только думаю! – вдруг воскликнул Скотт.
Он бросился вслед за Амели, которую догнал, когда та уже понималась по ступеням крыльца.
– Подождите! Мне нужно было вам кое-что сказать.
– Не хочу больше ничего слышать, кроме того, что мы только что решили, – сухо заметила она.
Теперь, когда она уже поднялась, Амели в полном смысле слова могла смотреть на Скотта сверху вниз.
– Ну что, Скотт, я все-таки тебя прищучила, ведь правда?
Антипатия ее никуда не делась, вероятно, Амели казалось, что она одержала над ним великую победу. Но он и не пытался ее переубеждать и объяснять, что, напротив, она сделала для него величайшее благо.
– Сегодня утром мне позвонила Бетти.
– Какая еще Бетти? – медленно спросила она, ошеломленная неожиданной сменой темы. – Не та ли это женщина, которая уехала с Джоном?
– Та самая. Во Франции они поженились.
Амели вздрогнула, и Скотт едва не протянул ей руку, но все же воздержался.
– Когда?
– Совсем недавно. Она захотела, чтобы вы узнали об этом.
– Скоро ли они вернутся?
– Нет, они решили остаться во Франции.
– Почему же он мне ничего не сказал? Я бы непременно к нему приехала! Значит, в день свадьбы он был один, без семьи?
– На бракосочетании присутствовал его отец.
– Майкл? Господи…
Она мгновенно растеряла весь апломб, страшно оскорбленная в своем материнском чувстве, и Скотт испытал внезапный порыв сострадания к ней.
– В конце концов, он обязательно вам позвонит или напишет. Не волнуйтесь. Бетти – очень хороший человек.
– И мой сын тоже! – воскликнула она.
Бросив на Скотта расфокусированный взгляд, она быстро скрылась в доме.
Грэм и Пэт встретили Кейт на лестнице ее дома. Она только что приехала с вокзала на Куин-стрит, куда прибывал пригородный поезд Эдинбург – Глазго, преодолевавший расстояние между двумя городами за сорок пять минут. Всю дорогу она задавалась вопросом, не закончить ли ей все же учебный год в своем университете, пользуясь поездом, уезжая утром и возвращаясь вечером, что позволило бы ей избежать перевода.
– Вы уже уходите? – спросила она у Пэт.
– Мы ненадолго зашли повидаться со Скоттом и пропустить по стаканчику, так что нас ждет няня. Увидимся как-нибудь в следующий раз.
Парочка, казалось, так спешила уйти, что Кейт не стала настаивать, хотя и была немного разочарована. Она высоко ценила всех друзей Скотта, а очаровательную Пэт больше остальных. Перед дверью квартиры, порывшись в сумочке, Кейт достала ключ, на который посмотрела с прежним, до сих пор не прошедшим волнением. Скотт дал ей этот ключ несколькими днями раньше, сказав, что теперь это и ее квартира тоже. Улыбаясь, она открыла дверь, вошла, сняла плащ. Должно быть, Скотт сразу услышал, поскольку через мгновение он был уже рядом.
– Ты уже здесь?
– У нас сегодня не пришел преподаватель, и я закончила пораньше. Какая жалость, что я не повидалась с Грэмом и Пэт; единственное, что я успела, так это поцеловать их на лестнице.
Скотт выглядел нервным, взволнованным, но с лица его не сходила счастливая улыбка.
– Иди за мной, – сказал он, взяв ее за руку.
Он повел девушку в гостиную, двойная дверь которой была закрыта.
– Сюрприз! – воскликнул он, распахивая обе створки.
Кейт, словно завороженная, смотрела на столик, накрытый для двоих. На льняной белой скатерти повсюду были расставлены букетики цветов, стояли зажженные свечи в подсвечниках, а в центре – бутылка шампанского в ведерке со льдом.
– Что мы празднуем?
– Сядь сначала, у меня есть о чем тебе рассказать.
Скотт откупорил шампанское и налил его в два фужера.
– Я сейчас вернусь, – сказал он.
В ожидании она постаралась угадать причину неожиданного торжества, зная, что ни у одного из них не ожидался день рождения.
– А вот и я! – провозгласил Скотт, ставя перед ней большое блюдо.
Крошечные разноцветные бутерброды-канапе, разумеется, были приготовлены Пэт, и это вызвало на лице девушки улыбку.
– Тайна усугубляется, не будь я Кейт. Неужели ты подписал великолепный контракт с японцами на поставку им своего нового виски «Джиллеспи»?
– Нет, лучше. Сегодня я побывал в само́м Джиллеспи.
– Неужели помирился с отцом?! – воскликнула она.
– Да, но не только. Заодно я повидался и с твоей матерью.
– Ну и ну… И что дальше?
– Тебе трудно в это поверить, но она заставила меня просить у нее твоей руки.
– Это шутка?
– Вовсе нет. Она поставила мне ультиматум, не совсем дружелюбный, как ты догадываешься, ведь ты знаешь свою мать! Итак, любовь моя, я с полной торжественностью и надеждой хочу тебя спросить, согласна ли ты стать моей женой?
– Скотт…
Едва удерживаясь от слез, она покачала головой.
– Нет, я не хочу выходить за тебя замуж.
Он отступил на шаг, ошеломленный, в то время как Кейт продолжила:
– Не хочу, чтобы тебя заставляли силой, принуждали к поступку против твоего желания! Что же это: такова цена, чтобы восстановить мирные отношения с мамой и Ангусом?
– Но, Кейт…
– Я не желаю, чтобы тобой манипулировали. Если эта идея не исходит от тебя, если тебе ее навязали, как я могу быть счастливой?
Неловким жестом она опрокинула свой фужер и тут же разразилась потоком слез.
– Она… она же не любит тебя, – с трудом произнесла Кейт в перерыве между двумя всхлипами. – Принуждая тебя к женитьбе на мне, она непременно считала, что это для тебя будет худшим из наказаний! А знаешь, моя мать далеко не глупа, значит, так и есть на самом деле, а ты оказался зажатым в угол, и она, как всегда, все испортила…
– Прекрати!
Она хотела закрыть руками лицо, но Скотт развел их силой и, взяв ее за запястья, опустился перед ней на колени.
– Кейт, посмотри на меня. Неужели ты действительно думаешь, что твоя мама могла бы принудить меня к чему-нибудь? Да я чуть не грохнулся в обморок, услышав ее. Кто спорит, конечно, она меня ненавидит, и ей представляется, что она придумала нечто сногсшибательное, чтобы мне досадить! Нечего и говорить о том, за кого она меня принимает, за первейшего ловеласа, и ей кажется, что вот теперь-то ей удалось меня посадить на короткий поводок. В то время как ничто не могло быть для меня более желанным, чем жениться на тебе, моя дорогая, и дать мне столько счастья, клянусь. Да, я не решался сделать тебе предложение, это правда. Ты совсем молоденькая, это твое первое чувство, и я первый мужчина в твоей жизни, поэтому я боялся искусственно ускорять ход событий. Кроме того, я не хотел, чтобы из-за меня ты окончательно рассорилась с матерью. А тайная свадьба – это недостойно тебя! И вдруг… такой подарок судьбы, Кейт!
Все это он произнес на одном дыхании, почти скороговоркой, яростно пытаясь ее убедить, с отчаянием и полной искренностью.
– Твоя мать хотела меня «прищучить», это ее выражение, но, я уверяю тебя, она не одержала надо мной даже скромной победы. Тем не менее она никогда не узнает, что я готов был пойти на любые условия как раз ради того, чтобы жениться на тебе, и что в торге она могла бы получить гораздо больше. Я уверен в себе, Кейт. Уверен в своих чувствах и убежден, что ты и есть женщина моей жизни. И теперь я еще раз спрашиваю тебя, лично я, а не кто-то другой, хочешь ли ты стать моей женой?
Кейт больше не плакала. Взгляд ее скользнул по столу, свечам, цветам. Он здорово надо всем этим потрудился, но самым трогательным было выражение крайнего нетерпения на его лице и тревожные огоньки в темно-синих глазах.
– Как ты можешь сомневаться? – прошептала она. Вспомни, ведь ты моя заветная, самая безумная мечта…
Облегчение Скотта было настолько сильным, что на секунду он уронил голову, чтобы отдышаться.
– У меня есть и еще кое-что для тебя, – сказал он, опустив руку в карман. – Это обручальное кольцо моей матери. Оно хранилось в нашей семье на протяжении нескольких поколений, и отец будет очень горд, если теперь его наденешь ты. Если оно тебе не нравится, ты мне скажешь об этом честно. Отныне ты будешь мне все рассказывать, договорились?
Красный бархат шкатулки давно выцвел, но внутри на белом атласе сверкал дивный бриллиант, окруженный рубинами.
– Оно изумительно!
– Мы подгоним его, если не подойдет, – пообещал Скотт, надевая ей кольцо на безымянный палец.
– Нет, смотри, оно мне впору.
– А как насчет Кейт Джиллеспи – это тебе тоже подходит?
– Я поверю в это, только когда увижу в написанном виде.
– В комнате нет никого, кто мог бы прийти тебе на помощь в том случае, если ты захочешь отказаться от кольца, а заодно и от человека, который к нему прилагается!