– Не пойдет, – покачал Шурик головой. – Нам на Лебедева убойный компромат нужен. Железобетонный. Что он меня заказать хотел – не доказать, и запись не поможет, просто скажет, что оговорил себя. Но вот если со склада по его распоряжению вывезут две тонны алхимической дряни – это серьезно. За такое без разговоров к стенке поставят.
– Душман в Лебедева вцепится как клещ, не отпустит. И аппетиты будут расти, рано или поздно подведет нас под монастырь.
Ермолов кивнул:
– Да, проблема. Но его хрен уберешь, осторожный. Без охраны нигде не ходит.
– Э, Шурик! Полегче! – забеспокоился я. – Войну начать хочешь?
– Не суетись, Скользкий, – поморщился Ермолов. – Есть у меня проверенный кадр в Дружине, оформим передачу груза как разработку контрабандистов. Двух зайцев одним выстрелов убьем – и Лебедева на крючке держать будем, и Душмана. А сами – не при делах.
– Не сдаст нас твой дружинник?
– Не сдаст, – усмехнулся Шурик. – Помнишь Петю Зубко? В нашем отряде служил. Еще с Котом постоянно в карты резался.
– Помню, конечно. Не раз пересекались.
– Он сейчас в Восточном участке, Сельмаш – как раз их земля. Ты как, организуешь вывоз?
– Я?
– А кто?
– Сань, там две тонны!
Но Ермолов лишь фыркнул.
– Наймешь алкашей каких-нибудь. Наличкой я тебя обеспечу.
– Ну давай так, – вздохнул я, хоть ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Чего я не собирался делать, так это идти на встречу с Душманом без прикрытия.
– В общем, Лебедев у нас в кармане, – произнес Шурик, – а что с картой?
– Сказал же – вечером будет!
Ермолов глянул на меня с нескрываемым подозрением.
– Помощь нужна?
– Нет, – покачал я головой и начал выгребать из бардачка сложенные туда артефакты. – Денег дай.
– Сколько?
– Тысячу для начала.
– Ни хрена себе!
– Для дела.
– Еще б ты для себя просил! – фыркнул Шурик.
– Мне бесплатно работать, что ли?
– Скользкий, не забывай – ты пайщик!
Я не выдержал и матернулся.
– Хорош уже по ушам ездить! Денег дай, и пойду.
– Тебя где высадить?
– На Красном притормози.
Ермолов повернул на проспект, припарковался у обочины и достал из кармана увесистый мешочек, весело звякнувший серебром.
– Держи. Специально вексель обналичил, чтобы не отследили.
– Правильно сделал.
Я сунул деньги в карман и ткнул приятеля в бронежилет.
– Так и будешь ходить?
– А почему нет? Кутку накину сверху, и нормально. Надо? В багажнике еще один есть.
– Подумаю.
Распахнув дверцу, я выбрался из внедорожника на обочину и по раскисшему газону перешел на тротуар. На небе собирались тучки, вдоль улицы гнал пыль пронзительный ветерок, но дождя пока не было. Впрочем, за ним точно дело не станет.
Потерев давным-давно сломанные и плохо сросшиеся ребра, нывшие к непогоде, я отсалютовал Шурику и зашагал вдоль проспекта. Стены офисных пятиэтажек пестрели разнообразными вывесками. Какие-то выглядели выгоревшими на солнце, какие-то сверкали яркими красками. Одни я помнил, другие видел первый раз.
«Тепловая техника», «Рунные камни», «Спецодежда», «Нотариус», «Траволечение», «Ножи и топоры», «Эдельвейс», «Охранное предприятие «Братья по оружию», «Техномагия».
На следующем доме набор оказался ничуть не менее внушительным. И если рекламный плакат «Сауны Нептуна» с грудастой русалкой не менялся долгие годы, то стоматологический салон «Граф Д.» теперь именовался просто «Граф».
Я нашарил языком кончик наращенного зуба, который после восстановления ни разу не побеспокоил, сунул руки в карманы и зашагал дальше.
«Бакалея», «Чары и амулеты», «Честный риелтор», «Чистый дом», «Алхимик и сыновья», «Электрон», «Агентство «Прорицатель».
Когда россыпь рекламных баннеров осталась позади, я кинул косой взгляд на двухэтажный особняк, где располагалась букмекерская контора Гонзо, и решил, что дела носатого жулика идут не лучшим образом. Второй этаж ремонтировали – его то ли готовили под сдачу, то ли собирались продавать.
Бывшее здание техникума легкой промышленности с противоположной стороны проспекта также поменяло владельцев, но я не стал останавливаться и разглядывать новую вывеску. Миновал пятиэтажку, подвал которой занимал магазин «Охотник и рыболов», и повернул налево.
На парковке перед оружейным магазином «Большая охота» машин не оказалось, зато у располагавшегося в том же кирпичном особняке бара стоял тюнингованный ГАЗ-69. И мне было доподлинно известно, кому он принадлежит.
Удачно завернул, ничего не скажешь!
Я поднялся на крыльцо, распахнул дверь и с порога кивнул здоровяку за стойкой. Помощник пивовара меня узнал и, хоть визиту нисколько не обрадовался, на кивок все же ответил. Я к нему подходить не стал и сразу опустился за крайний стол, где читал газету невзрачный мужичок в «турецком» свитере с высоким воротником под горло.
Леонид Петрович Смирнов, ныне заместитель начальника городского арсенала, глянул на меня поверх желтоватых листов, отложил газету и надолго приник к пивной кружке. Затем потер морщинистое лицо, словно пытался уверить себя, что перед ним не галлюцинация, и хмыкнул.
– А говорили, Лед в Туманный подался.
– Так в этом весь смысл. Чтобы говорили, – улыбнулся я, протянул руку и потер пальцами плотную вязку свитера. – Петрович, тебя никак радикулит замучил?
– Старость не радость, – буркнул Смирнов и задумчиво пригладил редкую шевелюру, отступавшую на затылок под напором глубоких залысин. – Давно не виделись…
К столу подошла стройная рыжая девица лет двадцати, пристально глянула на меня и спросила:
– Что принести?
Клубившаяся в официантке магическая энергия ощущалась вполне отчетливо. Девушка либо проходит обучение в Гимназии, либо уже закончила его. Как выразился однажды умный человек, земля ему пухом: стандартные схемы оптимизации токов внутренней энергии сразу видно. Тогда я думал – преувеличение, ан нет, разобрался со временем…
– Юлечка, лапочка, – обратился к официантке Смирнов, – принеси нам еще по кружке светлого и ма-а-аленький графинчик настоечки.
– Леонид Петрович, вы же знаете, дядя Слава не разрешает! – попыталась возразить девушка, но не тут-то было.
– Славы сейчас нет, – продолжил упорствовать Смирнов, – а я старого товарища встретил. Надо спрыснуть.
– Старого? – скептически глянул на меня рыженькая. – Как-то не верится.
– Просто хорошо сохранился, – улыбнулся я, снял шапочку и сунул ее в карман куртки.
Официантка кивнула.
– Ну же, Юля! – Петрович сделал вид, будто собирается хлопнуть девушку пониже спины, и та поспешно отступила от стола.
Помощник пивовара погрозил Смирному из-за стойки бара, а Смирнов подмигнул ему и слегка развел указательный и большой пальцы.
– Ваня, по писят!
Иван с обреченным вздохом выставил на стойку небольшой хрустальный графинчик и налил туда настоянный на травах самогон.
– И закуски какой-нибудь сообразите! – оживился Петрович и развернулся ко мне. – Так где, говоришь, пропадал?
– То тут, то там, – пожал я плечами. – Ты лучше скажи, что у вас на этот счет слышно.
– Э-э-э… – протянул Смирнов. – У нас?
– Именно у вас, – многозначительно повторил я, намекая на связь собеседника с «Несущими свет».
Мало кто знал, что одиозная секта выступала местным представительством некой структуры из реального мира, которую посвященные в разговорах даже между собой обыкновенно именовали попросту конторой. Проработав там какое-то время, я самовольно ушел в свободное плавание, и у этого могли быть самые серьезные последствия.
– Если интересует, в розыске ты или нет, – понизив голос, произнес Петрович, – то нет. Ни по той линии, ни по этой.
– Точно?
– Обижаешь! – оскорбленно фыркнул Смирнов и улыбнулся новой официантке – черненькой и куда более фигуристой, которая принесла нам пиво, графинчик с самогоном и пару кусков пирога с мясом и картошкой.
Как ни удивительно, но колдуньей оказалась и брюнетка. И посматривала она на меня с отнюдь не меньшим интересом, чем рыженькая.
Я сообразил, в чем дело, хлопнул себя по лбу и вытащил обернутый в упаковочную бумагу деревянный шар.
– У меня таланта с гулькин нос, это все «хлопок».
Гимназистка расплылась в понимающей улыбке и убежала к своей напарнице. Из служебного коридора послышался заливистый смех.
– Чего это они? – удивился Петрович.
– Спутали с кем-то, – пожал я плечами, возвращая в карман привлекший внимание официанток артефакт. «Хлопок» добавлял ауре некое сходство с энергетическими слепками колдунов. – Значит, говоришь, в розыск меня не объявляли…
– Доминик велел оставить тебя в покое, – подтвердил Петрович. – Сказал, что остынешь и объявишься. – И тут же поправился: – Я так слышал. По линии Дружины официально на тебя точно ничего нет.
Что официально в розыск меня не объявляли – это я знал и сам. Но вот неофициально могли дать распоряжение грохнуть и в сугробе прикопать. В Форте с этим просто.
Впрочем, донимать собеседника своими подозрениями и страхами я не стал, принял рюмку с самогоном, влил его в себя и закусил пирогом.
– Эх! – шумно выдохнул Петрович. – Хорошо пошла! – И немедленно налил нам снова.
Настоянный на травах самогон оказался весьма неплох. Мягкий, так уж точно. Мягче водки.
Я взял бокал с пивом, но Смирнов меня немедленно остановил.
– Ну ты, Лед, как маленький! За встречу!
К счастью, самогона в графинчике больше не было, поэтому я спокойно доел пирог, а когда раскрасневшийся Смирнов надумал вытребовать у бармена новую порцию настойки, выложил на стол стальной штырь мозгового щупа и заявил:
– Петрович, разговор есть. Серьезный.
Смирнов аж в лице переменился. Штырь он, без всякого сомнения, узнал.
– Ты чего это… – пробормотал Петрович, заметил скрученный накопитель и успокоился. – Это тебя им, что ли, хотели?
– Почему меня? Тебя. Говорят, знает он слишком много.