– Куда ехать? – спросил он после этого.
– Давай на поворот к Юго-Восточным воротам.
Кузьма уверенно тронулся с места, повернул на Красный проспект и предупредил:
– За выезд из города придется доплатить.
– Все в Форте, – ответил я.
На перекрестке грузовик медленно переехал через трамвайные пути и повернул на Южный бульвар. Вел машину Кузьма уверенно и спокойно, будто только этим последние годы и занимался.
– Уходим направо? – спросил он перед поворотом на пропускной пункт.
– Прямо, – ответил я.
Кузьма посмотрел на «дом с балконами», перевел взгляд на меня и выдал:
– Охренел, лысый?
Во дворах за штаб-квартирой погранслужбы располагался склад конфискованных таможней товаров, и Кузьма сразу сообразил, куда именно мы направляемся.
– Документы в порядке, – напомнил я.
– В жопу себе документы засунь! – разозлился Кузьма. – Трубочкой сверни и утрамбуй! Нам же потом яйца за такие фокусы оторвут!
– А ты думал, мы на детский утренник калымить едем? – не выдержал я. – С каких пор деньги с неба падать стали?
– Всему предел есть!
– Я предлагаю со стволами наперевес внутрь вломиться? Повторяю: с документами полный порядок. Примем груз на утилизацию, а что там с ним дальше будет – никого не волнует.
Кузьма напряженно засопел, но быковать бросил. Грузовик проехал перекресток и затрясся на разбитой подъездной дороге. Штаб-квартира погранслужбы осталась позади, после нее потянулся высокий бетонный забор с колючей проволокой поверху.
– Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… – начал тихонько напевать себе под нос Кузьма, повернул к железным воротам и остановил «бычка» на подъездной дорожке.
Я распахнул дверцу и выбрался из кабины с документами в руках. Мелькнула мысль выдернуть ключи из замка зажигания и забрать их с собой, но решил не доводить ситуацию до абсурда.
Что там Кузьма насчет оторванных яиц говорил? Смоется – найду и без анестезии откручу.
Сбоку от ворот располагалась проходная, я зашел внутрь и просунул под бронестекло документы об отпуске товара на реализацию, заявку, путевой лист и служебное удостоверение.
Караульный посветил на бумаги странного вида лампой, и печати загорелись ярко-синим цветом. Потом он раскрыл удостоверение, проверил алхимический чип и вернул мне «корочки».
– Заезжайте!
Я вышел на улицу и забрался в кабину.
– Ну? – хмуро глянул на меня Кузьма.
Вместо ответа я указал на дрогнувшие створки ворот.
«Бычок» проехал на территорию комплекса и сразу уперся в перегородившую проезд цепь.
– Чего еще? – забеспокоился водитель.
– Нормально все. – Я выбрался из кабины, обошел машину и открыл кузов. – На выход, – скомандовал Жуку и Маньяку.
Те спрыгнули на землю, тогда караульный заглянул в кузов и отошел к проходной.
– Саныч! – прокуренным голосом окликнул он дежурного. – У тебя сколько человек в путевке? Здесь четверо.
– Нормально! Пусть едут!
Цепь дрогнула, обвисла и растянулась на дороге.
– По отпуску на утилизацию к кому обращаться? – спросил я у караульного. – Первый раз просто…
– Сейчас подойдут, – ответил тот. – Проезжайте пока.
«Бычок» переехал через цепь и остановился, а через пару минут к нам подошел пропитого вида дядька в расстегнутом бушлате и зашелестел документами.
– СЭС? – уточнил он. – На утилизацию?
– Ага!
– Давайте за мной!
Кладовщик прошел мимо двух одноэтажных пакгаузов, сложенных из бетонных блоков, и принялся срывать пломбы с ворот неказистого кирпичного строения, стоявшего наособицу. Кузьма развернул «бычок» и сдал к нему задом, но из-за низкой притолоки заехать внутрь не смог.
– Вот эти два поддона, – указал нам дядька.
– Понятно, – кивнул я и одернул уже доставшего пачку папирос Кузьму: – Лезь в кузов! Будешь принимать и составлять!
– И не курить на территории! – предупредил кладовщик, усаживаясь на скособоченный табурет. – Рванем, на хрен!
Кузьма страдальчески сморщился и послушно полез в кузов. Поскорее убраться отсюда ему хотелось ничуть не меньше, чем мне.
Картонные коробки оказались достаточно увесистыми, пока перетаскали их в кузов, изрядно умаялись. Дыхание сбилось, на спине выступила испарина.
– Распишитесь, – протянул планшет и ручку кладовщик, когда погрузочные работы подошли к концу. – Сто коробок по двадцать килограмм каждая.
Я поставил подпись.
– Вы одни, без сопровождения? – уточнил тогда дядька.
– На улице стоят, – неопределенно махнул я рукой и отпустил Маньяка и Жука. – Ждите за воротами. Сейчас выедем.
– Ага, покурим пока.
Кузьма тяжело вздохнул и забрался в кабину. Впрочем, много времени оформление документов не заняло: когда грузовик выехал на улицу, Маньяк и Жук еще не успели даже покурить.
– Домой сами, – предупредил я их, отсчитал каждому по три червонца и уселся рядом с водителем. – Кузьма, давай вверх по Терешковой.
«Бычок» тронулся с места, на выезде со дворов повернул направо и покатил по разбитой колесами грузовиков дороге. Мы проехали Китай, дальше потянулась промзона с серыми громадами цехов. Небо в той стороне затягивали расползавшиеся от заводских труб клубы серого дыма.
– Куда теперь? – спросил Кузьма, когда грузовик проскочил под железнодорожным мостом.
– Прямо, – ответил я, а у следующего перекрестка попросил: – Все, тормози. Дальше сам доеду. Сорок рублей, как и договаривались.
Здоровяк пересчитал монеты и ссыпал их во внутренний карман, потом распахнул дверцу и грузно спрыгнул с подножки.
– Обращайся! – сказал он на прощание и зашагал вдоль обочины к центру, а я выдернул из замка зажигания ключи, забрался в кузов и вскрыл первую попавшуюся под руку картонную коробку. Внутри оказались алхимические элементы питания. По крайней мере, так гласила маркировка.
Контрабанда? Она самая.
Заперев кузов, я вернулся в кабину, достал из спортивной сумки куртку и натянул ее поверх комбинезона. На глаза попался цилиндр алхимической бомбы, брелок от нее сунул в карман, а сумку убрал в ноги, чтобы не бросалась в глаза.
Просто так, на всякий случай.
Потом я отправил сообщения Напалму и Ермолову – один только вопросительный знак тому и другому. Ответы не заставили себя ждать. Пиромант прислал плюсик и через запятую три цифры: два, один, один. Шурик ограничился плюсом.
«Плюс» – значит, на месте. Цифры – сколько бандитов засветилось поблизости. В заброшенном корпусе меня ждут двое, еще по одному на воротах и где-то неподалеку на подстраховке. Четверо – это нормально.
Передернув затвор кольта, я вернул пистолет в карман куртки, завел двигатель и тронулся с места. Грузовик прополз через перекресток и медленно покатил вдоль ограды института, местами обваленной, местами изгаженной похабными рисунками. А только я повернул на въезд, и тотчас пришлось ударить по тормозам. В воротах замер потрепанного вида КамАЗ.
Мотор немедленно заглох; я завел его, высунулся из кабины и заорал:
– Сдай назад!
Тяжелый грузовик дрогнул и начал отползать с проезда, но почти сразу остановился, и сидевший за рулем парень среднеазиатской внешности замахал руками.
Мол, проезжай!
Я в ответ покрутил пальцем у виска.
КамАЗ отполз немного дальше, и лишь тогда я рискнул направить «бычок» впритирку с ржавым бампером грузовика. Заехал на территорию и остановился в ожидании дальнейших распоряжений. Подручный Душмана указал куда-то в глубь территории.
– Катись! – крикнул он, вновь перегораживая КамАЗом ворота.
Я объехал поваленный фонарный столб и поспешно вывернул руль в другую сторону, огибая глубокую даже по меркам грузовика яму. Впереди возвышался главный корпус института: заброшенное здание с мрачными провалами окон, обвалившимися карнизами и кустами на крыше. Выглядело оно на редкость неприглядно, если не сказать пугающе. Сбоку темнела коробка производственного цеха; кто-то махал мне от ее выломанных ворот.
После развалин электрической подстанции я повернул налево и сбросил скорость, желая получше разглядеть обветшалое строение. Некогда большая часть фасада была застеклена, но окна давно разбили, а производственное оборудование выломали и вывезли, поэтому снайпер мог без особого труда контролировать практически все внутренние помещения.
По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
Перед корпусом я притормозил, тогда подручный Душмана отступил внутрь и взмахом руки велел следовать за ним. Я так и поступил, но далеко в глубь цеха проезжать не стал и остановил «бычок» прямо напротив выломанных ворот.
Как и предупредил Напалм, в цехе меня дожидалось двое. Непонятный очкарик с закинутым на плечо ремнем спортивной сумки и бандитского вида парень с подозрительно топорщившейся курткой. Оружие на виду никто не держал.
Я высунулся из кабины и указал на кузов.
– Принимайте товар.
Бандит, что велел заезжать в цех, толкнул в плечо очкарика, а сам остался стоять, не спуская с меня глаз. От его пристального взгляда сделалось не по себе.
Я спрыгнул на грязный и скользкий из-за наледи пол, выдернул задвижки, распахнул створки и отошел в сторону.
– Из середины возьми! – крикнул тогда подручный Душмана очкарику.
Не став мешать, я принялся пинать подтаявший сугроб, счищая с ботинок грязь. Заодно огляделся по сторонам, высматривая не замеченных наблюдателями бандитов, но никого не увидел.
Цех выглядел пустым и мертвым. Ржавые покосившиеся лестницы, заплесневелые стены, в полу дыры от выломанных анкеров, а местами и сами обломанные либо перепиленные болты. Свет проникал только через выбитые окна фасада, дальше все терялось в полумраке. В задних помещениях вполне могли скрываться люди, да и контролировали Напалм с Верой лишь центральный вход.
Какое-то время в заброшенном корпусе слышался только гул ветра, а потом очкарик выпрыгнул из кузова и сообщил:
– Порядок.
– Еще одну коробку проверь.
– Три проверил, и не подряд. Из разных мест. Порядок.