Пока перезаряжал АКМ, по съехавшему в кювет автомобилю палил из дробовика Клоп, а стоило мне вновь открыть огонь, наемник принялся вталкивать патроны в подствольный магазин ружья.
На пару мы полностью изрешетили внедорожник, а когда опустел последний третий магазин автомата, я взял «сайгу» и выбрался на обочину. От перевернутого пикапа уже доносились редкие хлопки выстрелов; Серый и Дуб добивали оглушенных взрывом подранков. У нас таковых не оказалось. Все наповал.
Не тратя время на сбор трофеев, мы добежали до грузовика, забрались в него и покатили к трассе. Вместо Гуся за руль уселся Дуб.
Стоило только «шестьдесят шестому» вывернуть на трассу и набрать скорость, Серый достал карту и спросил:
– Куда сейчас?
Я указал поворот к следующему окну, и немедленно возмутился Напалм:
– Едем до опорника! Без разговоров!
Вера и в самом деле выглядела не лучшим образом. Бледное лицо покрывала испарина, бинты на ноге пропитались кровью. Доза «Лазаря» справиться с обширными повреждениями не могла.
– Не будем терять время, – предложила Яна. – Дуб отвезет твою жену к патрульным и вернется. А мы пока проверим следующую точку.
– Нет! – отрезал пиромант. – Я еду с ней!
– И если Дуб вдруг вернется с опорника один, нашей сделке конец, – предупредил я. – Мне такие сюрпризы на фиг никуда не уперлись.
Лика переглянулась со старшим охранником и сдалась.
– Хорошо, – махнула она рукой. – Пока машина не вернется, оглядимся на месте и поищем место для лагеря.
Серый связался по рации с водителем и сообщил, где надо остановиться, а Клоп похлопал по трофейным сумкам и спросил:
– Как делить будем, поровну или по-братски?
– Вам половина и нам половина, – ответил я. – И делите, как хотите. Напалм, нашу сумку оставь с Верой на опорнике. Незачем с собой таскать.
– Сделаю, – отозвался пиромант, который сидел рядом с женой и держал ее за руку.
Черт! Как же все глупо получилось!
Но кто знал, что одно из окон бандиты контролируют?
Никто такого даже предположить не мог! Повезло еще, что все живы остались. Ну – почти все. Все наши. Это не черствость душевная, просто к такому быстро привыкаешь. Да и не знал я Гуся. И парой слов не перекинулись.
Ладно, едем дальше…
Глава 7
Грузовик высадил нас на обочине трассы и укатил к опорному пункту, увозя с собой Напалма и Веру. Самое раннее «шестьдесят шестой» должен был вернуться через два часа, поэтому мы не стали дожидаться его у дороги и зашагали к видневшейся неподалеку березовой роще. Когда-то здесь была проложена грунтовая дорога, грузовик мог пробраться по ней и не забуксовать, но стоило лишь пройти напрямик через лес, и сразу стало ясно, что в этом нет никакого смысла. Ветер гнал там рябь по огромной луже, если не сказать – заводи.
Не болото, просто в низину стекли талые воды. Через пару недель земля просохнет, ну а пока, пожалуй, и трактор увязнет.
– Может, все же получится объехать? – спросила Яна. В прореху облаков выглянуло солнце; ведьма прикрыла глаза приставленной ко лбу ладошкой и окликнула меня: – Лед, что скажешь?
– Может, – ответил я без всякого энтузиазма.
– Так почему бы тебе не проверить?
– А почему бы тебе обед не приготовить?
– Я кухарка, по-твоему?
– А я, по-твоему, самоубийца?
Отправляться в одиночку на разведку я не собирался.
Яна зло глянула на меня, тогда вмешалась Лика.
– Хватит собачиться! – одернула нас худосочная брюнетка с рассеченным и опухшим лбом. – Лагерь в любом случае здесь разобьем. Энергетика стабильная.
Меж берез серели коробки одноэтажных домов с провалившимся и давным-давно сгнившими крышами, в одной из развалин мы и решили обустроить себе временное пристанище. И ветер не так задувает, и какая-никакая защита имеется, пусть даже двери с окнами и зияют провалами.
Стоило лишь разгореться костру, ведьмы выгнали всех на улицу, чтобы переодеться. Я решил время попусту не терять и прошелся с карабином наперевес по рощице, но ничего подозрительного не обнаружил. Тогда набрал хвороста и вернулся к развалинам, но спокойно посидеть у огня не получилось: сразу отправили за водой.
Лужа на опушке оказалась холодной и на удивление чистой. Я немного задержался там, высматривая ориентиры, и, когда солнце зашло за облачко и перестало светить в глаза, узнал отмеченный на карте холм – весь поросший деревьями, но с лысой вершиной.
Окно располагалось от него примерно в семи километрах к югу.
Я вернулся в лагерь, подвесил котелок над огнем и уселся рядом, оставив готовку ведьмам. Кашеварить взялась Лика, усталая и осунувшаяся. Рассаженная бревнышком кожа на лбу покраснела, лицо ведьмы выглядело мертвенно-бледным уже без всякого макияжа.
Когда вода закипела, валькирия всыпала в котелок полпакета макарон и принялась размеренно их помешивать, а потом добавила туда же банку рыбных консервов.
Подошла Яна, села рядом. Я протянул ей бутылку с водой; ведьма покачала головой.
– Не хочу, спасибо, – отказалась она, начала заплетать волосы в косу и спросила: – И так всегда?
– Что – всегда? – не понял я.
– Ты же в Патруле служил? В рейдах всегда так? Холод, грязь, кровь… – Яна поежилась. – Знаешь, я всегда в «комарихи» хотела пробиться, а теперь понимаю: не мое.
Насосавшийся крови комар был эмблемой силового подразделения Лиги. Сделать там карьеру было непросто, но, думаю, у Яны имелись для этого все задатки. Иногда у меня от нее мурашки по коже бегали.
– И людей лечить тоже не хочу, – добавила ведьма. – Не знаю, чего хочу. Просто не знаю…
«Жениться вам надо, барин», – пришел на ум скабрезный анекдот, но я промолчал. Яна выглядела измотанной; если хочет выговориться – пусть говорит, от меня не убудет. Посижу, помолчу, подставлю дружеское плечо.
Но отмолчаться не получилось.
– Так что, – напомнила о своем вопросе девушка, – каждый раз так?
– Нет, – покачал я головой. – Когда лучше, когда хуже. Сейчас не холодно, по крайней мере. Но места тут дурные, мало где так плохо. Болота, магический фон повышен, до Границы рукой подать, а это всегда аномалии. Да и людям здесь делать нечего, глушь.
Яна кивнула и прижалась ко мне плечом. Это было приятно. Захотелось даже забыть, как она подначивала загнать железный штырь в голову Смирнова ради своих шкурных интересов. Захотелось, но не забыл. Конечно же нет.
– Невыносимо ощущать себя мишенью, жертвой! – выдала девушка. – Как с этим справляться?
– Не знаю, – честно сознался я.
– А как с этим справляешься ты?
Я промолчал. Просто не знал, что ответить, а сбиваться на пафос не хотелось. Странное дело, но зачастую в тупик ставят именно самые простые вопросы.
Как справляюсь я? Когда на меня давят или пытаются убить, я не ощущаю себя жертвой, а пугаюсь. Страх порождает агрессию. И злость, такую лютую злобу, что попросту сносит крышу.
Но не рассказывать же об этом, ведь так?
– Как ты мог спокойно спать после возвращения из рейдов? Забывал обо всем, оставлял за стенами Форта?
– Оставлял. Забывал. Забивал, – с усмешкой перечислил я. – У меня гибкая психика.
Яна посмотрела с откровенным недоверием.
– Дело только в этом?
Я улыбнулся.
– То, что случается в рейде, должно оставаться в рейде. Прими как данность, иначе очень скоро поедет крыша.
– Не считай меня маленькой девочкой!
– И в мыслях не было.
– Я как будто выпытываю у тебя страшный секрет, – рассмеялась Яна, – а ты не сознаешься!
– Нужен секрет? Вот тебе секрет: кусочек юга. У каждого в этих проклятых землях должен оставаться в душе кусочек юга. Иначе это и не человек вовсе.
– У тебя он есть?
Я кивнул, но в детали вдаваться не стал. Долгое время «кусочком юга» для меня было простое стремление согреться и замахнуть стакан водки в каком-нибудь кабаке, желательно в теплом углу. Смешно, но из песни слова не выкинешь. Возвращался я в Форт именно за этим.
А теперь захотелось чего-то большего, и меня в это самое «нечто большее» немедленно втравили.
Дурак! Надо было соглашаться на стакан водки.
Яна хотела задать новый вопрос, но тут нас окликнула Лика.
– Идите обедать! – позвала она, сняв с варева очередную пробу.
Суп оказался неплох. Я выскреб свою порцию до дна и с кружкой травяного настоя сменил на посту Клопа. Сидел на поваленном стволе, прихлебывал чай, смотрел на трассу.
Время шло, грузовик не возвращался. И понемногу это начало напрягать.
Не случилось ли чего?
Ладно хоть Яна в покое оставила. В гробу это налаживание эмоционального контакта видел. Не до того сейчас.
Шурик Ермолов все предусмотрел и спланировал, но о независимых кондукторах он ни сном ни духом не знал. И возникает вопрос: одни здесь такие ухари были, или дальше тоже без сюрпризов не обойдется? У кондуктора окно отжать все равно что у голодного волка из пасти шмат мяса выдернуть. Да еще Вера из строя выбыла…
Подошел Серый, спросил о грузовике, забрал пустую кружку и вернулся к костру. Я взглянул на часы и поморщился. Уже к четырем часам время подходит, еще немного, и от окна придется в темноте возвращаться. Все же до него путь неблизкий, да и дорогу не знаем…
И тут на трассе показался наш «шестьдесят шестой»!
Я сообщил об этом Серому и выдвинулся из кустов, но остановился на опушке, готовый в любой момент нырнуть обратно в лес. К счастью, обошлось без неожиданностей.
– Это мы! – предупредил меня по рации Напалм, а потом и вовсе высунулся из распахнутой дверцы кабины. Лысина в лучах клонившегося к закату солнца так и сверкнула.
Грузовик, переваливаясь с борта на борт, проехал через поле, и Серый указал водителю небольшую полянку, где машину от дороги прикрывали густые кусты. Стоило Напалму выбраться из кабины, я подошел и поинтересовался здоровьем Веры.
– Нормально все с ней будет, – успокоил меня Напалм. – Но неделю в лазарете проваляется. Обе берцовые кости сломаны.