– Это что за вундервафля? – удивился Напалм, когда я оттянул затвор «Калейдоскопа» и сунул внутрь длинный патрон с алхимическим зарядом.
– Экспериментальный образец.
– Они совсем близко! – предупредила Яна и наложила на арбалет металлический болт, весь покрытый сложной гравировкой.
– Вот дерьмо! – не сдержался Напалм и одним махом влил в себя смесь микстур. Пироманта передернуло, он коротко рыкнул и шумно выдохнул. Зажмурился, открыл глаза – и те оказались сплошь рыжевато-оранжевыми, в них плясал огонь.
И сразу налетели тени. Бестелесные призраки бестолково закружили около грузовика, не в силах пробиться через защиту ведьмы, и я выкинул на дорогу один из последних осветительных зарядов, чтобы отогнать их прочь.
Увы, это были только разведчики…
Тут же примчались ледяные гончие и остановились в отдалении, ожидая прихода хозяев.
– Дайте, я им вломлю! – взмолился Напалм, которого колотила нервная дрожь.
– Жди! – приказал я, и очень скоро из метели выдвинулись снежные лорды – сгустки тьмы, стужи и кусков грязного льда.
– Можно? – взмолился Напалм. – Меня разорвет сейчас!
– Жди, блин!
Пиромант закрыл глаза, и от него повеяло жаром литейного цеха, но тут снежные лорды двинулись в атаку. Тьма и холод слились в единое нераздельное целое и навалились непроглядным мраком, стало тяжело дышать. Да что там – невыносимым сделалось само наше существование.
– Жги! – выдохнул я.
Напалм стиснул кулаки и зажмурился, выпуская на волю свой огненный талант, и тот в один миг растопил и гончих, и лордов. А заодно и весь снег метрах в двадцати от нашего убежища.
– Вот так! – заорал пиромант и повалился на днище. – Да! Выкусили?!
Но на смену уничтоженным лордам уже спешили новые. И вновь сомкнулось кольцо тьмы и холода.
– Стреляйте! – крикнула Яна, когда исчадие Стужи врезалось в ее защиту и завязло в ней, едва не прорвавшись к грузовику. Выпущенный ведьмой из арбалета болт угодил в лорда, и ослепительная вспышка разметала того на куски.
Я вскинул «сайгу», в которую загодя воткнул магазин с зажигательной дробью, прицелился в соседнее чудовище и утопил спусковой крючок.
И – ничего! Выстрела не прозвучало!
Я уже хотел дернуть рукоять затвора, чтобы избавиться от осечного патрона, но вдруг уловил знакомую ломоту в зубах и выругался.
Кто-то блокировал действие огнестрельного оружия!
– Стреляйте! – просипела ведьма, которая не могла одновременно удерживать защитные чары и взводить арбалет.
Схватив «Калейдоскоп», я утопил пальцем спусковой крючок, раздалось басовитое гудение, и почти сразу силуэт взятого на прицел лорда подсветился красным. Выстрелил – и сначала подумал, что оружие не сработало, а потом исчадие Стужи просто осыпалось кучей грязного ледяного крошева. Обитавшую в нем тьму выжгло на раз.
Дернув рукоять затвора, я вынул использованный алхимический заряд, и на глаза попалась пломба-капсюль, совершенно невредимая на вид.
Капсюль? Точно!
Обычно заклинания не давали воспламеняться именно капсюлям, поэтому я схватил «сайгу» и скомандовал пироманту:
– Зажги порох!
Напалм уже немного очухался после выброса энергии и щелкнул пальцами.
«Сайга» грохнула, огненный росчерк угодил в снежного лорда и откинул его на шаг назад.
Алхимический состав зашипел, полыхая и вгрызаясь в лед, уничтожая и Стужу, и мрак, но вгрызаясь и уничтожая – слишком медленно. Чудовище вновь ринулось в атаку!
– Выстрел! – крикнул я.
Напалм усилием воли воспламенил порох, карабин снова плюнул огнем, стреляная гильза с невредимым капсюлем отлетела в сторону, а затвор дослал в патронник новый патрон. Лорд дрогнул и осыпался грудой грязного льда.
Я забегал от окошка к окошку, то и дело веля пироманту использовать его огненный дар, но вскоре зажигательная дробь кончилась, а осветительные заряды были куда менее эффективны. Яростными всполохами света они били по исчадиям Стужи и рикошетили в стороны, удачным оказывался один выстрел из трех или четырех. А когда подошли к концу и они, последнего лорда пришлось добивать из арбалета Яны. Восемь обычных пулевых патронов так и не смогли того остановить.
– Минуту передохну, – тяжело выдохнул Напалм, без сил опускаясь на днище, вот только у нас этой самой минуты не было.
Из вьюжной пелены к грузовику ринулись ледяные големы. Магическая защита не сумела остановить рывок безликих созданий с острейшими клинками, торчавшими из рук. Один за другим погасли шары-накопители, и я заорал:
– Напалм! Выстрел!
Карабин дернулся, и угодившая в голема картечь разнесла того на куски, но ледяных отродий было слишком много. Они принялись взбираться по бортам и кромсать брезент, а один даже сунулся в кузов через задний борт.
– Выстрел! – крикнул я, и голема вышвырнуло на улицу.
И тут проявила себя Яна. Деревянный шар в ее руках засветился мягким сиянием, ведьма начала раскачиваться из стороны в сторону и едва слышно подвывать. Очень скоро голос ее окреп, вой усилился, и от него заложило уши.
И големы стали разлетаться на куски один за другим!
Напалма тоже зацепило, из носа у него хлынула кровь.
– С такими друзьями и врагов не надо, – выдал он, отхаркиваясь.
Я перезарядил «сайгу», выглянул из кузова, и в голове у меня словно лопнул сосуд с ледяной водой. Я буквально физически ощутил приближение Стужи, той, что замораживает не только тела, но и души. И рука об руку с ней шествовала тьма.
Напалма сполз с лавки и зажал виски ладонями. Яна тоже не сумела устоять на ногах, распласталась на днище кузова и забилась в конвульсиях словно эпилептик.
Навалилось ледяное оцепенение, к горлу подкатил комок, меня вырвало, и вырвало словно бы жидким огнем. Внутренности опалило нестерпимой болью, правую руку будто сунули в мясорубку, и эта боль неким невероятным образом прочистила сознание.
Я пристроил «сайгу» на заднем борту, но странное и страшное существо с непропорционально удлиненными костлявыми ногами и руками, удивительно нескладное и от этого еще более жуткое, едва ли могла пронять даже посеребренная картечь.
Много выше человеческого роста чудовище дерганой походкой марионетки вышагивало по сугробам, и за ним стелился шлейф тьмы и Стужи. Синие глаза горели зловещим огнем, и я с ужасом узнал в этом существе Лику.
Мертвую Лику. Лику переродившуюся.
Голову! Всегда отрезайте ведьмам голову!
Посеребренная картечь хлестанула по мертвой валькирии, не причинив никакого вреда. Та в ответ махнула противоестественно длинной рукой, и тент грузовика сорвало и откинуло прочь. Что-то врезало по голове, и в глазах вспыхнули искры, но армейский шлем уберег от сотрясения.
Приподнявшись над задним бортом, я дотянулся до чаромета, дрожащими руками втолкнул в патронник новый заряд и устроил толстый ствол на доске. Потом утопил гашетку, и линзы «Калейдоскопа» с громким гулом завертелись, словно оружию никак не удавалось подобрать нужную комбинацию; запахло паленым пластиком.
Мертвая ведьма зачерпнула пригоршню снега, тот призрачным светом замерцал в ее костлявых руках, и тогда наконец сработал «Калейдоскоп»! Сгусток ослепительного сияния угодил в покойницу и прошил ее, оставив сквозную дыру в животе. Но – не прикончил!
Резким движением я дернул затвор, и стреляная гильза со звоном покатилась по полу. Мертвая тварь согнулась, но сразу выпрямилась и ринулась к грузовику. Я втолкнул в патронник новый алхимический заряд, провернул рукоять затвора и утопил гашетку.
На этот раз чаромет выстрелил без заминки, исторгнутое им сияние прожгло дыру в груди ведьмы, и покойницу опрокинуло на спину. Рана замерцала багряным сиянием, вот только Лика поднялась на ноги и на этот раз.
И тогда очнувшаяся Яна хрипло каркнула:
– Стреляй в голову!
В голову! Всегда только в голову!
Я перезарядил «Калейдоскоп», прицелился и утопил гашетку. Сгусток ослепительного света угодил мертвой ведьме в лицо и прошил череп насквозь. Лазурное свечение глаз померкло, Лика рухнула на землю и больше не шевелилась. Стужа оставила ее, тьма рассеялась без следа.
Отбились? Отбились!
– Напалм, ты живой? – спросил я, вталкивая в патронник чаромета последний заряд.
– Частично, – отозвался пиромант и уселся на днище, но тут же опрокинулся обратно словно пьяный. Не пытаясь больше подняться, он дотянулся до пластиковой бутылочки, в которой заранее развел какой-то серый порошок, и жадно присосался к горлышку.
– Яна? – окликнул я девушку.
– Уж думала, не спросишь, – поморщилась валькирия, роясь в саквояже. Она вытащила из него последний деревянный шар, прижала накопитель магической энергии к груди и размеренно задышала.
Я отыскал бутылку с водкой, поднял забрало, прополоскал рот и сплюнул за борт. Потом сделал еще один глоток, его уже выплевывать не стал.
Лишним не будет. Совсем не будет.
По небу стремительно неслись тучи, ветер налетал резкими порывами, швырял в лицо холодные снежинки и тут же уносились прочь. Я опустил забрало, но его моментально облепил влажный снег. Пришлось снять шлем вовсе.
– Надо убираться отсюда!
Магическая защита сдохла, тент сорвало, двигатель…
Я спрыгнул из кузова, заглянул под грузовик и сразу понял, что ходовая часть если и подлежала восстановлению, то лишь при условии капительного ремонта. Ледяные гончие постарались на славу.
Закружилась голова, но после того, как натер лицо снегом, слабость отступила. Я забрался обратно в кузов, перевесил рюкзачок с боекомплектом и аптечкой вперед, на манер запасного парашюта, за спину закинул свой основной рюкзак. На левое плечо повесил «сайгу», в свободную руку взял «Калейдоскоп».
– Вы готовы?
Напалм промычал что-то нечленораздельное и подтянул к заднему борту сумку с янтарем.
– Надорвешься, – крикнул я, перекрывая гул ветра.
– Все равно его не брошу, потому что он хороший! – выдал в ответ Напалм и скинул сумку на землю.
Очень правильное решение. Иначе янтарь пришлось бы тащить мне на собственн