– Ч-что ты задумал? – ее дыхание срывается от возбуждения.
– То, что и обещал, моя милая.
Ее дыхание прерывается, а глаза слегка закатываются в предвкушении. Оказавшись сзади, кладу руку ей под живот и поднимаю так, чтобы она оказалась на коленях.
– Теперь тебе не так смешно, Ева? – я склонился над ней и прошептал ей в ухо.
Мой возбужденный член упирался в ее упругую попку.
Она дрожала от предвкушения.
Обхватив свой член, я провел им вверх и вниз возле ее входа, и она задрожала еще сильнее.
– Ми-и-ик… – умоляет она меня.
Я хватаю ее за бедро и вхожу одним движением.
Мы стонем одновременно, соединяясь.
Мало. Мне всегда будет мало. Я становлюсь чертовски жадным, когда дело касается Евы. Чертовым собственником, что было мне совсем не свойственно.
– Господи, – снова стонет она.
– Мне нравится, что ты считаешь меня своим богом, – хмыкаю я, наклоняясь к ее спине, чтобы оставить дорожку из поцелуев.
А затем я беру Еву за волосы, чтобы потянуть на себя.
Она охает и замирает.
Угол проникновения, должно быть, неудобный, но Ева ничего не говорит, полностью отдавшись этому чувству.
Я двигаюсь резкими толчками. От каждого движения она сладостно стонет, каждый раз почти подводя меня к краю. Но я не готов закончить так быстро.
Резким движением выхожу из нее и переворачиваю на спину, нависая сверху.
Ее глаза, затуманенные возбуждением. Это самое прекрасное, что мне доводилось видеть.
Господи, как же я люблю эту девушку.
Ева тянется к моим губам, и я с радостью отвечаю на поцелуй, снова входя в нее до упора, пока ее спина не выгибается подо мной.
Моя рука скользит вниз между наших тел, пока не останавливается на ее чувствительном бугорке.
– Ты готова, милая?
– Д-д-да, пожалуйста… – сладко тянет она.
Ускоряя темп, я продолжаю ласкать ее, чувствуя, как она сжимается вокруг меня. Я замечаю, как Ева закусывает губу, безрезультатно стараясь сдержать стоны. А затем она взрывается. Я держу ее нежно, пока не закончится ее оргазм, и следом тоже кончаю.
Я лежал, перебирая пряди Евы, пока она сладко спала, устроившись на моей груди.
Разделить с ней лед, выступать и завоевывать награды – то, чего мне хочется. И как бы я ни любил хоккей, но это не мой путь в этой жизни.
Мне всегда было страшно его бросить только из-за отца. Ведь это мечта всей его жизни: увидеть, как я играю в Канадской хоккейной лиге и как беру золото на Олимпиаде. Но стоило мне один раз выйти на лед с Евой, как я перестал понимать, как мог жить без этого так долго.
Я уже думал об уходе из команды. Наверное, пора это сделать. В конце сезона. Как раз будет время подготовить к этому Джоэла морально.
После долгого и утомительного перелета Торонто встретил нас серым дождливым небом.
Я всегда любил дождь.
В Торонто дождь – это нечто большее, чем просто вода, льющаяся с неба. Дождь всегда преображает город, стирает грани между людьми и природой и делает все вокруг более живым и ярким.
Кажется, весь город замирает, чтобы насладиться этими мгновениями.
Я смотрел, как вода стекает по огромным стеклам главного терминала аэропорта, где мы ждали автобусы.
Ева куда-то отошла с Риверс, а я продолжал любоваться тем, как капли дождя танцуют свой завораживающий танец на окнах, создавая неповторимые узоры и картины. В каждой капле отражался свет фонарей, превращая ее в маленькую частичку волшебства.
В такие моменты Торонто становится особенно красивым. Люди уже, наверное, спешат на работу с зонтами, превращая улицы города в огромное море разноцветных куполов.
Вот бы сейчас оказаться снаружи. Вдохнуть этот сладкий воздух, который бывает только во время дождя: свежий и чистый, наполненный частичками грозы.
Да, видимо, я и правда типичный деревенский парень, которого волнуют такие мелочи.
Ева
До отборочных оставалось не больше недели. С каждым днем Елена становилась все жестче, вела себя почти как армейский командир. Нещадно гоняла нас по льду и отчитывала за каждый промах, вот как сейчас:
– Это что за руки, Мик? Они должны грациозно и плавно изгибаться, а не болтаться как непонятно что, – тренер скользила вокруг нас, пока мы уже раз в восьмой прогоняли программу.
– Ева, ты должна смотреть на него с нежностью, вы показываете танец о первой любви. А у тебя взгляд дохлой рыбы.
– Это потому, что я уже ног не чувствую, – себе под нос, чтоб не услышала Елена, буркнула я.
– Это никуда не годится, – вынесла она вердикт, когда мы закончили финальный элемент. – Я не вижу отдачи, а поддержка вышла грязной. Вам бы срезали половину баллов. Еще раз! – рявкнула Елена.
– Нам нужен перерыв, хотя бы пятнадцать минут, – сказал Мик.
– Может, тогда сразу снимемся с соревнования? На исходную. Отдохнете, когда меня хотя бы чуть-чуть устроит результат.
Я уже собиралась ехать на исходную, но Микаэль не дал. Притянув меня к себе и упершись лбом в мой, спросил:
– Все хорошо, держишься?
– Да, давай заставим твою маму нами гордиться, – я быстро чмокнула его и заняла исходную позицию.
Зазвучали первые ноты песни «Someone you loved».
Микаэль грациозно заскользил по льду, выполнил дорожку шагов, переходя в спираль, и закрутился на одной ноге.
Я заскользила к нему, объезжая по кругу и протягивая к нему руки.
А дальше один из наших самых зрелищных элементов. Я скольжу к Микаэлю на полушпагате, затем, не вставая, троечный поворот и полушпагат назад. После этого Мик наконец-то обнимает меня, дальше мы скользим по льду под музыку вместе, набирая скорость.
Я затаиваю дыхание, когда Фостер подхватывает меня под талию и помогает оторваться ото льда, подкидывая в воздух. Я делаю три оборота, перед тем как приземлиться на одну ногу.
– Молодцы! Хорошо! – рядом кричит Елена.
Мы прокатываем еще несколько элементов, перед тем, как музыка заканчивается и мы замираем в объятиях друг друга.
– Ладно, это было неплохо, – вынесла свой вердикт тренер. – Перерыв двадцать минут, затем еще поработаем над поддержкой и лутцем. И мне не понравилась твоя проездка Микаэль.
Я пыталась перевести дух, пока Мик пошел за кофе. Рядом со мной на сиденье опустилась Елена.
– Уже пора? – устало спросила я.
Она ласково улыбнулась, что было ей совсем не свойственно, когда мы были на льду. На ее щеках снова появились ямочки, которые мне так нравились в Микаэле.
– Нет, Ева.
Я облегченно вздохнула и снова откинулась на спинку кресла.
– Елена, можно вопрос?
– Конечно.
– Почему вы решили тренировать меня?
Я наконец-то решилась задать вопрос, который беспокоил меня уже несколько месяцев, с того момента, как Стефан рассказал мне о ней. Просто желающих взять под свое крыло бывших спортсменов, которые еще и не в ладах со своей психикой, не так уж много.
– Мне было интересно: спросишь ты или нет? – вновь улыбнулась Елена. – Видишь ли, всем дается второй шанс, и не только спортсменам, но и тренерам.
– Что вы имеете в виду? – не поняла я.
– Считай, что это наше совместное возвращение. – Елена на секунду замолчала, словно погрузилась в какие-то воспоминания, а затем продолжила: – В юности я выступала в одиночном фигурном катании. Завоевывала награды, даже олимпийское золото есть, – тренер улыбнулась. – Потом появился Джоэл. Любовь всей моей жизни. И я начала тренировать, как и он.
– Но вы бросили, правильно понимаю? – спросила я, когда Елена снова замолчала и погрузилась в свои мысли.
– Да, бросила. Ты знаешь, почему Микаэль занимается хоккеем, хотя его сердце лежит к фигурному катанию?
– Из-за Джоэла.
Она лишь грустно кивнула.
– Когда мой муж впервые попал в больницу, ему провели операцию на сердце. Кто-то должен был быть рядом с ним и ухаживать. Я не колебалась не секунды. Это ведь мой любимый мужчина.
Я украдкой улыбнулась. Мне нравилась та нежность, которую смогли сохранить и пронести сквозь года Елена и Джоэл. Это именно те отношения, к которым стремлюсь я.
Я очень люблю своих родителей, но, к сожалению, у них не все гладко. Нет, они не ругаются по мелочам, просто видно, что страсть, любовь – все это давно угасло. И многие годы их вместе держали только мы со Стефаном. А потом они просто привыкли.
У Елены и Джоэла все иначе. Когда он смотрит на жену, его глаза светятся нежностью, как и у нее.
– Через пять лет, когда я вновь смогла вернуться к тренерству, – продолжила Елена, – оказалось, что меня никто, естественно, не ждет. Поэтому я решила вновь стать домохозяйкой.
– Как тогда на вас вышел мой брат?
– Для меня это тоже остается загадкой. Но когда он написал мне и рассказал твою историю, я решила, что хочу помочь тебе. А оказалось, что это ты помогаешь нам.
– Я? – мой голос звучал растеряно.
– Да, Ева, ты. Ты помогла мне снова тренировать, а моему сыну помогла наконец-то осуществить свою мечту и хоть раз выступить в качестве фигуриста.
Тут Елена удивила меня еще сильнее, прижав к себе и обняв за плечи.
– Спасибо.
Я молчала, не зная, как отреагировать на такой душевный порыв тренера.
– Вас ни на минуту нельзя оставить, – вернулся Микаэль, держа на картонном держателе три стаканчика кофе. – Мама, я уже говорил, это моя Ева, – его голос звучал обиженно. – Вот, – он протянул стаканчики.
Взяв свой, Елена оставила нас наедине.
– О чем вы разговаривали?
– Да так, женские секреты, – улыбнулась я, с наслаждением отпивая кедровый латте.
– Ла-а-адно… – протянул Мик. – Кстати, не планируй сегодня ничего вечером, я хочу тебя кое-куда сводить.
– Прости. Я уже пообещала Лив сегодня вечером устроить девичник.
– Обещаю вернуть тебя до него, – улыбнулся Микаэль.
– Ваше время вышло. Возвращайтесь на лед, – с катка донесся властный голос Елены.
Микаэль
Готовясь к сегодняшнему вечеру, я старался продумать все до мелочей. Мне хотелось, чтобы он прошел идеально. Я решил признаться Еве в своих чувствах. Наконец-то сказать, как сильно я ее люблю. И да, я очень нервничал.