Неужели Бари все же каким-то образом добрался до него?
– Что случилось? Где ты? Ты ранен? – вопросы сыпались из меня градом.
– Со мной все хорошо, милая. Я не ранен, – после этих слов приятное облегчение вихрем пронеслось по мне. – Но, Ева, как я и сказал, мне нужна твоя помощь.
– Чем я могу тебе помочь?
– Можешь внести за меня залог? Прости, что приходится тебя просить о таком, – в его голосе сквозил плохо скрываемый стыд.
– Ты в полиции? – мои брови, кажется, взлетели до самой линии роста волос.
Как он там оказался?
Все еще прижимая телефон к уху плечом, я начала судорожно одеваться.
– Куда мне приехать?
Микаэль продиктовал адрес, который я записала прям на одной из страниц учебника по английскому.
Полицейский участок находился в сорока минутах от кампуса.
Я так сильно переживала, что не могла трезво мыслить, а поэтому, вместо того чтобы взять такси, я отправилась пешком. Точнее, побежала.
Мне было важно добраться туда как можно скорее. Я бежала так быстро, насколько мне позволяли силы. Легкие уже начинали гореть, а рубашка под курткой неприятно липла к телу от пота.
– Я внесу залог за Микаэля Фостера! – я почти ввалилась в участок и быстро затараторила у стойки администратора.
Девушка попросила меня подождать и набрала кому-то по телефону внутренней связи.
Минут через десять ко мне вышел молодой офицер. Он провел меня в глубь участка и началась бюрократическая волокита с кучей бумажек.
Нет, серьезно, я почти уверена, что это одна из пыток для грешников в аду. Собрать все эти нужные и ненужные справки, заполнить все формы, отстоять очередь в нужное окно и в итоге у тебя все равно не будет чего-то хватать.
Я заполняла бумаги кое-как, с диким раздражением.
Наконец, через полчаса моих мучений, я увидела Микаэля. Сотрудники вывели его в коридор и вручили личные вещи, которые изъяли при аресте.
Мика тоже заставили подписать пару бумаг, в основном подписку о невыезде до момента его слушания. Ему грозило административное разбирательство за хулиганство.
Я с силой прикусила губу, чтобы не сорваться и не заплакать, когда он подошел ко мне. Казалось, что за эти две недели Микаэль осунулся, под глазами залегли тени.
– Привет, – почти прошептала я.
Вместо ответа Микаэль сгреб меня в охапку и прижал к себе.
Тепло его тела окутало меня, а крепкие руки легко поглаживали спину.
– Я безумно по тебе соскучился.
– Мик… – начала я.
– Нет, Ева. Ничего не хочу слышать. Я устал тосковать по тебе. Мы сейчас же отправимся ко мне, и ты все объяснишь.
Он все еще не выпускал меня из кольца своих рук, видимо, переживая, что я и правда могу снова исчезнуть.
– Но как же твой матч? Ты и так уже опоздал на самолет, – спохватилась я.
– Я никуда не лечу. В Ванкувере «Снежные Лисы» сыграют без меня.
Значит, Бари его не достанет? Он не сможет ему навредить!
От радости я чуть было не запищала, но мы все еще был в полицейском участке.
– Хорошо. Пойдем к тебе, – впервые за долгое время я улыбнулась по-настоящему.
К дому Микаэля мы шли молча. Наверное, каждый из нас еще не до конца верил, что мы снова можем касаться друг друга и просто быть рядом.
– Можешь начинать, – твердо сказал Фостер, когда за нами закрылась дверь его квартиры.
– Что ты хочешь услышать, Мик? – я обхватила себя за плечи, стараясь сдержать эмоции.
– Для начала правду. Что случилось за те жалкие десять минут, которые ты отсутствовала, после нашего выступления?
– Почему ты уверен, что что-то случилось?
– Потому что я отказываюсь верить, что ты просто так, по неожиданно возникшему желанию, решила расстаться со мной. Я же вижу, что и тебе больно. Так ради чего это все?
Его взгляд пронизывал, словно он смотрел не просто на меня, а прямиком мне в душу, поэтому я не выдержала и честно ответила:
– Ради тебя…
Он на секунду нахмурился, как будто не мог понять смысл моих слов.
– Ты понимаешь, что это звучит как бред?
Я набрала полную грудь воздуха, собираясь с силами, и попыталась пересказать суть нашего диалога с Бари, чтобы Мик понял, почему я решила так поступить.
– Теперь ты понимаешь? – с надеждой спросила я. – Я просто хотела во что бы то ни стало защитить тебя от этого психопата.
Мик нервно мерил шагами комнату, в каждом его движении скользили напряженность, нервозность и… злость.
– Ты злишься на меня?
– О, Ева, «злость» – это не то слово. Я в абсолютном бешенстве!
Он остановился напротив дивана, на котором я сидела, и нагнулся, чтобы наши лица были на одном уровне.
– Как ты могла одна принять решение за нас обоих?
Микаэль поднял руку, жестом призывая меня молчать, когда увидел, что я собираюсь ответить.
– То, что ты хотела меня защитить, я уже понял. Но ты даже не поинтересовалась: нужна ли мне защита? Неужели ты думала, что я не смогу справиться с таким жалким червем, как твой бывший?
– Он способен на все! – я повысила голос.
– Да мне плевать! Если на то пошло, это я должен защищать тебя, а наоборот. А ты меня такой возможности лишила!
– Почему оберегать дорогого человека можно только тебе?
– Потому что я мужчина, Ева! Эта моя обязанность! – Микаэль тоже почти кричал на меня.
– Тебе не кажется, что это сексизм? Мы как-никак живем в двадцать первом веке!
Микаэль резко отстранился и ушел в другой край комнаты.
На глаза начали наворачиваться предательские слезы.
Я думала, что когда объясню Мику причину, по которой так поступила, то он поймет и простит меня. Но я ошиблась.
Плакать перед ним мне не хотелось, поэтому я встала и направилась к входной двери.
– Куда ты собралась? – Рука Микаэля припечатала стену сбоку от меня, отрезая мне путь к бегству.
– Ухожу.
– Черта с два, – Микаэль развернул меня к себе. – Ты крупно облажалась, Ева, а теперь просто решила сбежать? Ну уж нет, тебе придется хорошо постараться не один час, а может, и не один день в постели, чтобы отработать это.
– Ты хочешь, чтобы я осталась? – почему-то эта мысль так сильно поразила меня.
Свободной рукой Мик приподнял мой подбородок, заглядывая в мои глаза.
– Я тебе уже говорил: ты моя, Ева. Моя, до скончания этих гребаных дней. И больше ты никуда не уйдешь отсюда. Ни сегодня, ни завтра, никогда.
– Ты что, намекаешь, что я должна переехать к тебе?
– О, я не намекаю, я говорю об этом прямо. С этого момента ты живешь со мной!
С этими словами Микаэль наконец-то поцеловал меня.
Я не то заскулила, не то застонала. Чувствовать его губы на себе – это было высшее наслаждение.
Крепкие пальцы Микаэля, которые всегда поддерживали меня во время сложных элементов, прошлись по моей талии, с нажимом останавливаясь на бедрах. Его язык проник в мой рот, заявляя права на то, что принадлежит ему. Я с готовность поддалась вперед, я льнула к нему как кошка, которая изголодалась по ласке.
Микаэль подхватил меня на руки и, не прекращая целовать, понес в свою, точнее, уже нашу спальню.
Одним резким движением Мик стянул с меня джинсы. Кофту я сняла сама.
Он снова навис надо мной. Одна рука Фостера уже оказалась под моим нижним бельем.
Из моего горла вырвался стон, когда Микаэль ввел свой палец глубоко в меня.
– Тише, милая, это только лишь начало. Помнишь? Я очень зол…
– Мик… – его имя – это единственное, что я сейчас могу произнести.
Мое тело так изголодалось по нему, что каждое прикосновение током пробегало по нервным окончаниям.
Моя спина выгнулась дугой над кроватью, а руки впились в его плечи…
– Как же я по тебе скучал, – Мик произнес это, вырисовывая круги языком на моей шее. – Скучал по сексу с тобой. Скучал по тому, как сладко ты стонешь.
– Прошла всего пара недель, – задыхаясь от ощущений, которые дарил мне его палец, произнесла я.
– Это чертовски долгий срок, – Микаэль потянулся к моим губам за поцелуем.
Я была с ним полностью согласна. Эти дни показались мне вечностью. Вечностью без моего любимого Микаэля.
Фостер убрал палец прежде, чем я успела возразить. Мне оставалось совсем чуть-чуть, я была уже почти на самом пике.
Мик встал с кровати, но лишь затем, чтобы раздеться.
Я жадно пожираю глазами каждый участочек его прекрасно сложенного тела. Освободившись от ненужной одежды, Микаэль снова устроился между моих ног.
Он скользит кончиком члена по моему входу. Не выдержав, я бедрами насаживаюсь на него.
– Как ты нетерпелива, – соблазнительно улыбается Микаэль и снова выходит из меня.
От досады я хнычу и снова трусь о него.
Почему, черт возьми, он еще не внутри меня, когда так нужен мне? Неужели это такая изощренная месть?
– Пожалуйста, – почти в самые губы Мика стону я.
Одним резким движением он входит в меня.
Я вскрикиваю, а мои глаза закатываются.
– Ты этого хотела, милая?
– Да-а-а, – стону в ответ.
Движения Мика резкие, грубые. Это почти боль, которая граничит с удовольствием.
Я кончила быстро, а следом и Фостер.
Я лежала на его груди, слушая размеренный стук сердца и рисуя незамысловатые узоры.
– Надо будет завтра зайти в общежитие. Я помогу собрать и перевезти тебе вещи.
– Ты так серьезно настроен жить вместе?
– Серьезней некуда, Ева. Больше ты никуда от меня не сбежишь.
Я счастливо улыбнулась, пряча лицо на его груди.
– Ладно, спи, – Мик поцеловал меня в макушку. – Нам завтра рано вставать.
– Зачем? – удивилась я.
– Наверстывать упущенное. Мы пропустили две недели тренировок. А финальный тур через полторы недели. Ты не забыла, что нам нужно обкатать программу, заменить стандартные элементы на более сложные?
Я даже привстала, чтобы лучше видеть Фостера.
– Ты всерьез хочешь выступать дальше?
– Конечно. Ева, мы уже слишком далеко зашли, что не можем просто так сдаться.
Ева
Новость о нашем возвращении Елена восприняла довольно спокойно, но когда мы встретились на тренировке, было заметно, как блестят ее глаза. И было не понятно, что ее радует больше: то, что у нас есть шанс выиграть чемпионат Канады, или то, что ее сын снова счастливо улыбался. Я думаю, все в равной степени.