еко. И кто сказал, что их всего трое? Я уже молчу про то, что это могут быть простые путники, как и мы, решившие заночевать на поляне. И все их маневры простая — вполне обоснованная, кстати, — предосторожность.
Первая фигура несколько мгновений рассматривала отблески огня в пластиковом окошке — больше ничего сквозь запотевшую пленку разглядеть было невозможно, — потом сделала еще пару шагов и замерла напротив угла между мной и Николаем. Сразу же начали выдвигаться двое его спутников. Они немного разошлись в стороны и встали так, что от Николая и Макса их закрывала палатка. А это уже не очень хорошо. Ладно, хоть они почти на одной линии по отношению ко мне. Одним выстрелом обоих зацепить можно. Я вытащил руку из меховушки — не похожи они на простых гостей — и просунул палец в спусковую скобу.
В руке у разведчика появился какой-то вытянутый предмет — было в его форме что-то смутно знакомое, — двое других прицелились в палатку из автоматов. Приплыли. Сейчас начнется… Резкий взмах рукой — и автоматчики открыли огонь. Треск очередей ударил по ушам и заметался меж деревьев. Пули прошивали тонкий брезент палатки, исчезали внутри, выбивали фонтанчики снега с противоположной стороны. Будь мы там, нас моментально пронзили бы десятки пуль. Внутри полыхнуло и тут же опало пламя. Ого! Еще бы и поджарились.
Не торопясь, но и не мешкая — скоро они поймут, что в палатке пусто, — я прицелился и картечью выстрелил по автоматчикам. Ближайшего, принявшего основной заряд на себя, просто снесло с ног. Второй выронил автомат, прижал руки к лицу и медленно завалился на снег. Я перевел ружье на неподвижно замершего разведчика и едва успел распластаться на снегу — моментально развернувшись, тот открыл стрельбу. Вытянутый предмет оказался жезлом, заряженным «свинцовыми осами». Поторопившись, разведчик взял слишком высокий прицел, и основной заряд пришелся в дерево, под которым я лежал. Послышались глухие удары, на меня посыпались срезанные веточки и сорванная хвоя. Сейчас возьмет немного ниже, и мне каюк.
Вылетевшая из темноты стрела воткнулась стрелку в голень, нога подкосилась, он рухнул на одно колено. Рука дернулась, и струя свинцовых капель ушла в небо. Почти сразу же короткая автоматная очередь ударила ему в спину и швырнула лицом на снег. Вовремя Макс проснулся, ничего не скажешь.
Не спуская взгляда с лежащих на снегу тел, я приподнялся и вылез на поляну. Ружье направил на автоматчика, которого слегка зацепил первым выстрелом. Если кто-то и мог остаться в живых, так это он. Надо бы снова патрон с картечью зарядить: винтовку пристрелять времени не было. Ничего, с такого расстояния даже я не промахнусь. Появившийся на поляне Макс взял на прицел неподвижно уткнувшегося лицом в снег разведчика. Надеюсь, Николай нас сейчас подстраховывает, а не кишки себе выблевывает.
Стрелять не пришлось. Проходя мимо первого подстреленного мной автоматчика, я скосил глаза и увидел разорванный в клочья маскхалат, ткань которого сменила цвет с белого на темно-багровый. Что со вторым? Тоже мертв. Насколько я понял по отсутствию других пятен крови на маскхалате, единственная картечина угодила ему в лицо. Я вытащил нож и стянул с него белую маскировочную маску. Вытянутая на скуле рана размером с ноготь большого пальца уже не кровоточила. Смотри-ка, китаец. Никак, нами Триада заинтересовалась?
— Макс, что у тебя? — стоя на коленях, задал я вопрос и перезарядил ружье.
— Этот готов, — как-то глухо отозвался тот.
— Беги к тропе, займи позицию. Может, их страховал кто. — Не убирая нож, я подошел ко второму стрелку, опустился на колени, перевернул окровавленное тело на спину и стянул маску. Нет, не Триада. Черты лица вполне славянские, а Триада с чужеродцами, не работает. Получается, до меня и здесь дотянулись? Хреново. Меня что, никогда в покое не оставят?!
— А мне что делать? — спросил вышедший из леса Николай.
— Тащи сюда мои лыжи и рюкзаки. Потом иди Макса подстрахуй.
— А это кто? — Он не сдвинулся с места.
— Бандиты, кто ж еще? Давай, беги, — рыкнул на него я. Нашел время вопросы задавать. Бандиты, как же. Простые бандиты нас бы на выходе с поляны дождались, не стали бы палатку так бездумно дырявить. Эти явно в первую очередь были нацелены на убийство.
— А откуда ты про них узнал?
— Поживешь здесь с мое и не то узнавать научишься, — отмахнулся я. Ага, если паранойе можно научиться, обязательно научишься. Если б сам я знал, с чего решил устроить засаду. Предчувствия? Подозрения? Всего неделю назад это не помешало бы мне спокойно завалиться спать. Но то неделю назад…
Коля убежал, я пододвинул к себе пустой палаточный чехол — по основному назначению он нам больше не понадобится: тащить с собой продырявленную палатку незачем — и начал обшаривать карманы убитого. Кровищей все заляпано, но это ерунда. Улов оказался небогат. Бумажник с тремя пятихатками и парой сотенных, пластиковая зажигалка, полупустая пачка «Петра», два автоматных рожка на сорок пять патронов. Нож внимания не заслуживает, даже у Ветрицкого лучше. А где автомат, кстати? Я приметил торчащий из-под тела приклад и потянул за него. Сюрприз, сюрприз. Вместо ожидаемого «Калашникова» у меня в руках оказалась машинка, которую до этого я видел только на картинках да у одного патрульного из роты дальней разведки. АН-94, «абакан». Неплохо. Автомат и рожки я засунул в чехол, деньги в карман. Немного подумав, кинул туда и пачку сигарет. Ветрицкий скурит.
Прибежал Николай, бросил вещи на снег и, не сказав ни слова, кинулся к Максу. Я ухватил чехол за лямку и оттащил к китайцу. Ну а ты чем нас порадуешь? Китаец, создавалось такое впечатление, вообще все оставил дома. В карманах было абсолютно пусто. Ни денег, ни сигарет.
Только АКМ да нож на поясе. Даже запасного рожка не оказалось. Так просто не бывает. Хмыкнув, я начал прощупывать швы и подкладку куртки, надетой под маскхалат. Вот оно. В одном месте мои пальцы Наткнулись на какие-то твердые кругляши. Из разреза на ладонь вывалились две золотые пятирублевки царской чеканки и странная квадратная монета с треугольной дыркой посередине. Интересно, монета с иероглифами, золотая или сплав какой? Уже лучше. Я выдвинул нож из чехла, полюбовался на выгравированных на широком лезвии драконов, задвинул обратно и кинул к АКМ.
Остался последний труп. Перетащив потяжелевший чехол к мертвому разведчику, я вытащил из уже закостеневших пальцев жезл «свинцовых ос». Изогнутый и разукрашенный резьбой короткий посох, к моему сожалению, оказался не только полностью пустым, но и с широкой трещиной у основания. В раздражении отшвырнув его в сторону, я принялся за обыск. Надо поторапливаться, а то пальцы уже онемели. В мешочке на поясе звенели монеты. Я не стал вытаскивать их и пересчитывать, а просто, срезав кошель, кинул его в чехол. Колода игральных карт заляпана кровью, лезвие опасной бритвы сильно сточено. В сторону их. Больше в карманах ничего не было, и я перешел к оружию. Несколько метательных ножей и изогнутый кинжал в разукрашенных золоченым тиснением кожаных ножнах я, не раздумывая, добавил к своим трофеям. Вроде все. Немного поколебавшись, расстегнул и вытащил пояс — мне приглянулась толстая кожа — и только тогда обратил внимание на слетевшую с него кобуру. Вытащенный из нее пистолет оттягивал руку и весил никак не меньше килограмма. «Кольт», модель М1911. Или А1, кто их разберет? Калибр сорок пятый — это ни много ни мало 11,43 миллиметра. Знатная игрушка. В человека я из этой пушки не попаду и метров с пятнадцати, но уж если попаду… Учитывая вес пули, те же «Незримые доспехи» при удаче можно выбить за три-четыре попадания. Что с патронами? В пистолете семь и запасная обойма в кармашке кобуры, итого четырнадцать. На первое время хватит.
Вытерев о снег замаранный в крови рукав, я поднялся на ноги и пошел к месту, откуда стрелял. С помощью ножа удалось выкорябать три сплющенных свинцовых шарика — остальные или перебили тонкие ветки и улетели в глубь леса, или глубоко засели в стволах деревьев. Сунув комочки свинца в карман, я вернулся к палатке и начал прикидывать, смогу ли в одиночку утащить все вещи. И в этот момент заметил рукоять ножа, торчащую из сапога разведчика. Нож полетел в палаточный чехол, а сапог меня серьезно заинтересовал. Кожа хорошая. Вот только размер слишком маленький, ни мне, ни парням не подойдет. А на продажу шмотки с трупа снимать как-то западло. Хотя и надо бы. А это еще что? В тусклом свете на носке сапога блеснул металл. Серебро? Так и есть, серебряная набивка с тремя короткими толстыми шипами. И на втором сапоге такая же. Недолго думая, вытащил нож и кое-как откромсал набойки прямо с кожей и сапожными гвоздями, крепящими их к подметке. Слышал, егеря из Города такие набойки носят, значит, и мне сгодятся. Я припомнил бесшумный, плавный шаг мертвеца, и мне на мгновение стало не по себе — а не егеря ли это? Да нет, ерунда. Будь это одни из самых натасканных бойцов Города — по слухам, рейнджеры в сравнении с ними просто мальчики для битья, — они бы нас уделали за пять секунд. Я свои способности оцениваю трезво.
Покачав головой, я кое-как сгреб валяющиеся на снегу пожитки и поволок их к выходу с поляны.
— Коля, возьми рюкзак, — попросил я Ветрицкого, который сосредоточенно пялился в темноту. Макс пристроился за стволом поваленной сосны с другой стороны прохода. — Никого не было?
— Да вроде нет, — невнятно ответил Макс. Что-то он совсем скис.
— Быстро разбирайте вещи, и пойдем отсюда.
— До Оазиса?
— Там видно будет. — Я поправил высовывающийся из чехла ствол автомата.
— Мародерствуем? — с явственно слышимым отвращением в голосе спросил Николай.
— Запомни, мародерство — это если ты нашел труп и обобрал его. Если ты завалил человека и забрал его шмотки — это убийство и разбой. А в нашем случае можно говорить о боевых трофеях. Понял? — едва сдерживаясь, чтобы не двинуть ему в рыло, прочитал я короткую лекцию.
— Понял, — кивнул тот.
Распределив груз, мы начали осторожно пробираться через лес по тропинке и, не встретив никого по пути, вышли на дорогу. Хорошо, что гости растяжек не оставили. В темноте мы бы обязательно напоролись.