У мамы собственная комната появилась не так давно. Её только что отремонтировали. И обставили. И теперь придётся её отдать?
– Но мама рассердится, – сказала Лотти. – Когда услышит про это.
– Ну да, наверняка, – согласился Том.
– Да она уже знает, – сказал я.
И покачал головой, потому что Том и Лотти ляпнули глупость.
Они уже хотели на меня за это обидеться, но тут у наших ворот громко зазвонили.
Константин с велосипедом
За воротами стоял молодой человек с велосипедом. Велосипед был не хуже, чем у Тома. А то и красивее – жёлтый, блестящий и выглядел так, будто ездит страшно быстро.
– Фи, – сказал Том.
Молодой человек засмеялся, показав белые зубы.
– Я тоже рад познакомиться, – сказал он. – Меня зовут Константин.
Папа удивился:
– Ты уже тут? А мы тебя так рано не ждали.
– Нет проблем, – небрежно сказал Константин и снял с велосипеда огромный рюкзак. – Просто покажите мне комнату, и я не торопясь устроюсь.
– Но мама рассердится, – сказала Лотти и сама приняла сердитый вид. Как дракон, который собрался изрыгать огонь.
– Наверняка, – сказал Том с недовольным лицом. Как у рыцаря, у которого не было никакого желания махать мечом.
Ничего-то они оба не понимают.
Папа смотрел то на Константина, то на зелёные обрезки у себя под ногами и вздыхал.
– Я могу, – быстро сказал я, пока папе снова не пришла в голову мысль заставить нас их сметать. – Я покажу комнату. Показать?
– Только маму не буди, – сказал папа.
Конечно, не буду!
Константин поставил свой велосипед рядом с велосипедом Тома.
И я оставил Храброго Тома и его почти изрыгающего огонь дракона с папой, чтобы показать Константину наш дом.
Всё шло хорошо.
Константин любовался балками, изъеденными червяком, покосившимися стенами и скрипучей лестницей.
– Всё ещё красивее, чем на фото, – заверил он меня.
Наверху мы встретили маму. Она зевнула и сощурилась.
– Мы не хотели тебя разбудить, – сказал я.
– Вы и не разбудили, – сказала мама. – Не беспокойтесь.
И она протянула Константину руку и обняла меня за плечи. И вместе мы показали ему комнату.
Когда Константин увидел стены, которые мама выкрасила в голубой цвет, а потом ещё и вид из окна прямо в небо, он сказал:
– Я впечатлён.
И мне показалось, что он и впрямь впечатлён.
– Я рада, – сказала мама.
Но она не казалось такой уж обрадованной.
А теперь паста
В первый вечер Константина у нас дома папа пригласил его с нами к столу.
Он варил большую кастрюлю пасты и почти такую же большую кастрюлю соуса болоньезе.
Том и Лотти хотели помогать. У меня ещё было не сделано домашнее задание. Письменное деление. Это я люблю. Я сел за кухонный стол и отвинтил колпачок чернильной авторучки. Том и Лотти уселись напротив меня и принялись за овощи.
Том действительно умеет чистить морковь. И почти не режет пальцы.
И Лотти тоже хорошо чистит. Если она старается, у неё получается почти целая миска.
– Может быть, я стану поваром, когда вырасту, – задумчиво сказал Том. – Шеф-поваром!
И шеф-повар Том повязал фартук и чистил морковку так, что обрезки кожуры летели по всей кухне. Парочку из них я смахнул со своей тетрадки.
– Я тоже! – воскликнула Лотти. – Но я буду поварихой.
И стала есть свою свежеочищенную морковь, хотя та вообще-то предназначалась для соуса болоньезе. Только единорогу Пони немного досталось.
– Но ты ведь не будешь тогда варить цельнозерновые макароны, да? – спросил я шеф-повара.
Цельнозерновые макароны бывают только в детском саду и в группе продлённого дня.
Том пришёл в ужас
– Фу, только не это! – воскликнул он. – Я их ненавижу.
– Я тоже, – сказала Лотти.
– А я больше всех, – сказал я.
Константин удивился:
– А мне они нравятся.
Мы были в ужасе. Том открыл рот и наверняка бы сказал что-нибудь вроде «Фу, ты с ума сошёл?», но папа его опередил:
– Цельнозерновые макароны очень полезны.
– У нас есть шпинат, – объявил шеф-повар Том. – Он ещё полезнее. И мне он нравится.
– Мне тоже, – сказала Лотти.
– А мне больше всех, – сказал я.
– Да, мне тоже, – признался Константин. – Но что к шпинату?
– Ну, морковь, – сказал шеф-повар и закатил глаза. – И огурцы. Этого достаточно из полезного.
– Да, – сказала Лотти. – А потом десерт. Мороженое. И пудинг. Много-много пудинга.
Константин кивнул:
– Ясно. Логично. Вы совершенно правы.
Лотти склонила голову набок. Она так делает, когда размышляет.
– А ты хороший, да, – сказала она Константину. – Но если бы ты не забрал у мамы её комнату, было бы ещё лучше.
– А я забрал? – спросил потрясённый Константин.
– Да, – сказал Том.
– Забрал, – сказал я.
Тут папа стал помешивать соус так, что ложка громко скребла по краям кастрюли.
– Не говорите глупостей, дети, – велел он.
И лицо у него стало красным, как соус болоньезе.
– Я не говорю глупости, – сказала Лотти. – Я ведь очень умная, очень хорошая и очень милая.
– Кто тебе сказал? – спросил я с интересом.
– Все говорят, – ответила Лотти.
И ведь даже не соврала.
Когда опять стемнеет
Ночью в нашем переулке тихо.
Луна молчаливо выглядывает из-за туч. Тигровый кот бесшумно выходит на охоту за мышами. И старые яблони в соседском саду очень тихо вздыхают от ветра.
Но это был не единственный звук в ту ночь: на крыше опять резвились разбойники.
Мы с Томом сидели в кроватях и прислушивались. Особо напрягаться нам не пришлось. Потому что эти разбойники и не старались вести себя тихо.
– Знаешь что? – сказал я Тому. – Я думаю, мама плохо слышит.
– Или просто папа храпит слишком страшно, – сказал Том. – И она из-за этого ничего не замечает.
Но мы-то слышим хорошо.
Этот стук, этот шорох. И потом быстрый топоток.
– Разве они не должны красться тихо? – шептал Том. – Что это за разбойники такие неосторожные?
– Может, новички, – сказал я.
– Надо бы вызвать полицию, – сказал Том.
Я кивнул.
– Благодаря нам они мигом сделают свою работу. Поймать этих хулиганов будет нетрудно.
– Но тогда вся слава достанется полиции, – сказал Том.
– И всё удовольствие тоже, – сказал я.
– Фу, – сказал Том. – Это нечестно.
– Да, – сказал я. – Совершенно.
Том посмотрел на меня. Я посмотрел на Тома.
– Да, – сказал Том. – Поймать этих воров будет нетрудно.
– А то! – сказал я.
О, это классная идея. Комиссары из переулка выходят на охоту за преступниками.
Комиссары нашлись
На следующее утро была школа.
– Я не пойду, – сказал Том из-под одеяла.
Том не любит рано вставать.
Том и в школу ходить не любит.
А то, что в школу надо вставать рано, это вообще край. Это просто наглость. Просто бесстыдство. И так далее.
Итак, Том каждое утро зарывается поглубже в постель, сердито ворчит и не шевелится.
Обычно мама его оттуда выманивает.
Сегодня она, как обычно, сказала:
– Ничего не поделаешь, мой сыщик. Придётся, к сожалению, вставать.
Но когда он и после этого брюзжит и скандалит, всё ещё зарывшись под одеяло, она пожимает плечами, говорит:
– Я не напишу тебе освобождение, – и выходит из комнаты.
Под одеялом становится тихо.
А после Том принимается ругаться с новой силой:
– Ну и ладно! Всё равно не встану. Навечно останусь в постели. Всё.
Тут вмешиваюсь я.
– Если поспешим, – говорю я Тому под одеяло, – то ещё догоним Бена. И расскажем ему про воров.
Бен с каской живёт в нашем переулке.
Бен – наш друг.
И Бен мечтает стать комиссаром полиции, когда вырастет. Самое меньшее. Уж он-то нам точно поможет поймать разбойников.
Том откидывает одеяло.
– Я сейчас, – бросает он, выкатывается из кровати и бежит, спотыкаясь, в ванную.
В «сейчас» он не укладывается, но мы всё равно успеваем догнать Бена.
Это не так просто. Потому что, в отличие от нас, Бен пунктуальный. Даже сверхпунктуальный. Я бы даже сказал, он верховный пунктуал.
– Доброе утро, господа, – здоровается он с нами, когда мы, запыхавшись, добегаем до двери его дома.
Он без каски. В школе его каску не одобряют.
– Доброе утро, господин главный комиссар, – говорю я, тяжело дыша.
– Ты поможешь нам ловить воров? – спросил Том без лишних предисловий.
Бен несколько раз моргнул.
– Конечно, – сказал он. – Но сперва всё-таки в школу, так?
Мы кивнули.
Ничего не поделаешь. Самое интересное всегда приходится откладывать до «после школы».
Комиссары собираются
После школы мы собрались на маленькой игровой площадке.
Том, Лотти, Бен с каской и я. Каску Бен прихватил на тот случай, если потом нам захочется ещё покопаться в песке. Рыть окопы. Строить крепости. Или просто смотреть, кто вырыл самую глубокую яму. У нас это было намечено давно.
– С хорошей глубиной что-нибудь да выйдет, – всегда говорит Том.
Он у нас главный по рытью, потому что сильный.
– Если стенки не обвалятся, – всегда отвечаю я на это.
Я у нас главный конструктор, потому что хорошо считаю.
– Главное – рыть, – говорит Бен с каской в заключение.
Тут он прав.
Маленькая игровая площадка недалеко. Надо только чуть-чуть пройти по нашему переулку, потом под аркой и пролезть в узкий лаз. Как раз и окажешься на игровой площадке. Вокруг – деревья и живые изгороди, за которыми виднеются такие же старые дома, как наш. И там стоит огромный дуб, дающий летом тень, и есть лужайка для игры в мяч и скамья у песочницы.
На ней мы часто сидим. Правда, не сегодня. Сегодня мы висим на бузине.
Не все сразу, конечно. Кто-то один висит и раскачивается, а остальные смотрят.