Оглашение завещания, и рядом с нами будут находиться противники. Княгиня приехала не одна, а с каким-то мужчиной, видно, что секретарь или юрист. Сейчас начнут к каждому слову цепляться.
Коротко поздоровались со старшим советником, он нас ещё раз поздравил с бракосочетанием.
Мы сели на кресла с одной стороны стола, а вошедшая следом княгиня уселась подальше от нас. Спряталась за своего юриста.
Может быть, посчитала меня халдой, готовой кинуться в драку?
Надеюсь, что нет.
— Итак, господа, приступим к нашему делу. Прежде всего, хочу начать с того, что Наталия Андреевна решилась и вышла замуж, как того требовал её отец. Так как вы все сами присутствовали, то лишних вопросов, надеюсь, нет. Судья вчера предельно всё пояснил.
Константин Матвеевич показал всем присутствующим наше свидетельство.
И попросил своего секретаря переписать сведения, заполнить шапку протокола.
Мы замерли.
Снова жужжат мухи и долбятся в закрытое окно, и кроме меня на них никто не обращает внимания. Показалось, что здесь так душно, вроде вдыхаю, а вхолостую. Ещё и едкий запах табака от секретаря, чтобы уж совершенно невыносимыми сделать условия нашего непростого дела.
Звягин долго перечислял всё то, что входит в состав завещания.
Даниил Петрович слушает внимательно, его глаза округляются, и он время от времени удивлённо посматривает на меня. Не ожидал, что старый граф был настолько богатый?
А вот княгиня ожидала.
Несколько раз на нервах стукнула тростью об пол.
И мы каждый раз нервно вздрагиваем, Звягин замолкает, смотрит на Пелагею Карповну, видимо, про себя отчитывает её не самыми пристойными словами, а после продолжает зачитывать.
Неожиданно список закончился.
Поворачиваюсь и смотрю на мужа удивлённо.
Ни единого слова про коней!
Даже про конюшню не упомянул ни разу.
Это неожиданно придало мне сил и веры в приятный исход событий.
Главное, что княгиня ничего не знает о ценности животных. Эту информацию должен был донести до неё Петрович, но я удачненько переманила его на свою сторону.
— Итак, господа. Позвольте мне перейти…
— Да хватит уже мурыжить честных людей! Читай это чёртово завещание! — прорычала Пелагея Дюжина и снова стукнула об пол клюкой.
— Имейте терпение, у каждой процедуры есть свои традиции, они записываются секретарём и в случае разбирательства, учитываются судом.
— Вот именно! Суда вам не избежать! — воскликнула княгиня и опять сделала свой бум тростью. Поняла, как сильно этот стук бесит старшего советника.
— Итак, господа, позвольте мне зачитать текст завещания. Составленного лично графом Цветковым Андреем Владимировичем. На тот момент имеющего подтверждённое здравие, крепкую память и рассудок, не выходящий за рамки принятых норм.
Ожидаемо Пелагея в этот момент громко рассмеялась, всем своим видом оспаривая произнесённые слова советника.
— Продолжаем, итак, текст завещания: «В свете некоторых обстоятельств прошлых лет, у меня имеются двое детей, Наталия и Михаил. Сын в силу малолетнего возраста и положения, ибо рождён от моей экономки Варвары Никифоровны Проскуриной, не имеющий по материнской линии дворянского происхождения, не может получить долю в наследии, но при любых обстоятельствах ему обязаны положить достойное содержание, не менее десяти рублей в месяц. В случае неисполнения моей воли, налагаю полномочиями старшего советника К. М. Звягина начать процесс по устранению несправедливости».
— Хм, достойное содержание, как же! Десять рублей бастарду, не жирно ли? — новая порция гадости, но мы уже привыкли. А писарь записывает её слова и правильно делает, судье это понравится.
— Продолжу. «Моей старшей дочери Наталии Андреевне, переходит всё моё имущество, движимое и недвижимое, акции и прочие активы, перечисленные в бумагах, приложенных к этому завещанию. Но при условии, что она выйдет замуж за дворянина рангом не ниже пятого или шестого, на законных основаниях. Учитывая юный возраст, и невозможность встретить достойного человека в столь короткий срок, ибо кончина моя близка, а до оглашения завещания по закону отводится всего полгода, то я даю некую отсрочку, на год, чтобы проверить надёжность супруга, если таковой появится. Или если нет, то найти подходящего мужчину и сосватать. Этот год, чтобы не получилось непредвиденных неприятностей, за детьми поручаю присматривать двоюродной моей сестре княгине Пелагее Карповне Дюжиной. Если по окончании срока, она посчитает брак моей дочери Наталии Андреевны состоявшимся, или поможет обрести семейное счастье и при этом они не забудут благополучие Михаила, то княгине перейдёт в собственность отдельно указанный земельный надел и акции столичной мебельной фабрики на тысячу рублей. Ниже дополнение, о лошадях, которые передаются в абсолютное владение дочери Наталье Андреевне, и документы выдать немедленно после оглашения завещания. Право распределять, делить и продавать активы из перечисленного наследства, включая лошадей, члены моей семьи, ставшие владельцами имения и имущества, получат ровно через год, после повторного собрания и отчёта перед советником К. М. Звягиным». — Советник завершил чтение, но тут же от себя добавил, пристально глядя на меня. — Наталия Андреевна, брак с господином Шелестовым снял бы с вас все указанные обременения. Он водил крепкое знакомство с вашим батюшкой, но ваш выбор мужа, повлёк за собой вот такие своеобразные последствия. Год испытательного срока.
Мы потеряли дар речи…
Наследство оказалось с душком.
— А могу я отказаться от всего и забрать только лошадей? — мой стон прорезал тишину и заставил тётю наклониться, чтобы из-за своего секретаря рассмотреть, в себе ли я, задавая такие вопросы.
Звягин перевернул лист и процитировал наш приговор: «Первый год опеку над моим сыном Михаилом, поручаю княгине Пелагее Карповне Дюжиной, до того момента, пока она не убедится, в надёжности Наталии как опекуна».
Я могу оставить поместье, забрать коней, но при этом предать мальчика и бросить его на растерзание старой грымзе. А она уже потирает руки. Нашла способ пить из нас кровь целый год, шантажируя мальчиком, сварливым характером и дурью…
Кажется, от духоты я завалилась на плечо мужа и отключилась…
Глава 19Отец
Решение отца оспорить можно, но никакой суд не позволит нам с Даниилом забрать Мишу. Пришлось подписывать документы и принять на себя ответственность за наследство. С одной стороны, поместье год стояло без крепкой руки, и ничего не случилось, ещё год простоит, за это время уломаем на сделку княгиню, заберём Мишу и уедем в столицу. Это коротенький план, какой у меня вспыхнул в сознании за секунду, пока ставила свою подпись в бумагах. Теперь уже новой фамилией, по мужу я теперь Наталия Андреевна Ланская, жена отставного подполковника, дворянина.
И вдруг мой муж задаёт вопрос, от которого моя кровь вспенилась, как газировка, забурлила и заставила покраснеть, но впервые от радости, что Даниил такой, какой есть, и ему пришла в голову потрясающая, взрослая, ответственная идея:
— Я могу усыновить Мишу?
Бум!
Теперь уже от неожиданности княгиня стукнула тростью об пол, и сама испугалась.
Звягин уронил перо, а я замерла и смотрю на старшего советника. А тот, видимо, ведёт активную умственную работу, пытаясь сопоставить факты, реальность, возможности и перспективы.
Подумал и выдал:
— Теоретически да! Но это займёт какое-то время. Вы можете написать заявление прямо сейчас, и я начну процесс. Наталия Андреевна, пригласите мальчика!
Я пулей вылетела, сердце бьётся от радости. Понимаю, что сейчас надо максимально сжато пересказать Мише ситуацию, а потом уже запускать в кабинет.
Он сидит на лавочке и что-то рассматривает в своей руке.
— Миша! Слушай внимательно! — выдала ему суть завещания и что он остаётся под опекой княгини. Понятное дело, мальчишка расстроился. Но я заверила, что мы теперь вместе, и Даниил Петрович сейчас хочет начать оформлять усыновление…
— Он будет моим отцом?
— Ну, да!
— Я согласен! Где расписаться?
— Милый, это не так быстро делается. Но мы сейчас пройдём в кабинет, тебе ещё раз пояснят суть ситуации, княгиня будет ворчать, а ты слушай и делай, что скажет господин Звягин. Через несколько месяцев мы скинем эту ненавистную опеку тётки.
— Я согласен на всё, только бы с вами! — резво поднялся, отряхнулся, позволил мне пригладить его вихрастые, густые волосы.
Взялись за руки и поспешили в кабинет. Только одно дело завершилось, как началось следующее, и кажется, более приятное, нежели предыдущее.
— Михаил, у вас личные документы с собой? Вы уже осведомлены о новом повороте в вашей судьбе? — спросил с особой учтивостью Звягин.
— Д-да! — Миша не ожидал такого тона от взрослого и важного советника, взглянул на меня, потом на Петровича, а тот, в свою очередь, опомнился и спросил:
— Прости, надо было поговорить на эту важную тему наедине, не успел спросить тебя, если ты хоть немного сомневаешься, то всегда есть время подумать…
— А вы мне свою фамилию дадите?
— Конечно! — Петрович даже не понял, к чему этот вопрос приведёт. А привёл он весьма к неожиданному вопросу мальчика.
— А мой родной отец разве не мог вот так меня признать и записать, или хоть бы усыновить, путь без чина?
Вопрос застал нас врасплох.
— Может быть, не успел, может, не хотел, но его сейчас здесь нет, а есть Даниил Петрович и я, и мы твоя семья. Пойми, мы уже тебя не бросили, могли бы уехать в город, но мы выбрали тебя! — не самые лучшие аргументы с моей стороны, но что поделать, времени нет на обдумывание ситуации, нам ещё домой как-то надо доехать. И вряд ли княгиня позволит в своей таратайке довезти наш внушительный багаж.
Миша обнял меня, что-то прошептал трогательное. Даниил погладил его по голове, и, наконец документы Михаила Андреевича Проскурина легли на стол к секретарю.