снил:
— Ауре.
Из всего этого я сделала логичный вывод:
— Ауре — денежная единица, принятая в деловой сфере Элетара?
— По всему королевству, — уточнил южанин.
На своем черновике, внизу, я приписала название слитка золота, принятое за единицу измерения, и решила обязательно узнать об этом больше.
— Хорошо, — решительно кивнула, — господин Гэс, если вам не составит труда, поясните мне по поводу основных шахт и серебра.
Солнце палило нещадно, и потому, щурясь, солдат, разморенный жарой, с неохотой начал рассказывать:
— Так у лорда Грэйда семь крупнейших серебряных рудников в королевстве и производство Святого сплава, уж потому-то храмовники и лютуют.
Мне было очень жарко… до этого мгновения. Стоило только услышать словосочетание «Святой сплав», как озноб пробежался по спине. И ощущение неприятное, будто я делаю что-то запрещенное. Я вскинула голову, огляделась — за нами наблюдали. Все офицеры, матросы, драящие палубу, солдаты, обычно в жару предпочитающие отсиживаться в прохладных благодаря магии, трюмах, но сейчас расположившиеся под тентом. Вежливо всем улыбнулась, мне тут же улыбнулись в ответ, салютуя, приветствуя, склоняя головы. Странное дело, на «Бросающем вызов» я ощущала себя свободнее, впрочем, первые дни меня также повсюду сопровождали любопытные взгляды.
— Вам что-то непонятно? — спросил господин Гэс.
— Многое. — Я не хотела лгать этому милому и отзывчивому человеку. — В первую очередь, о Святом сплаве, — допустив некоторую паузу, я продолжила: — Мне казалось, священное серебро добывают в Истаркане.
— Так и есть, — воодушевленно подтвердил южанин. — Шахта и плавильня в Истаркане принадлежат роду Грэйд, мой папаша там мастер.
Прикрыв глаза на мгновение, я постаралась уяснить информацию. Первое, что я поняла, — мой муж богатый, очень богатый человек. И, судя по всему, сообщив, что ему хватит средств на покупку еще сотни невест, герцог не солгал ни словом, тем более что хватит и на тысячу, а то и десяток тысяч. Серебряные рудники! Одно это уже свидетельство наличия немалых средств, но шахты Истаркана — источник постоянных споров между королем и священнослужителями. По преданию, на этой горе святой старец Истарк воздвиг святой символ веры, самолично добывая двадцать пять лет серебро в шахтах. И за этот подвиг во имя веры Пресвятой освятил всю руду горы, превратив ее в Святой сплав. Именно этот серебряный сплав применялся для изготовления символов веры по всему королевству. Серебро с Истаркана не тускнело, не темнело, в ночи светилось мягким голубоватым светом, отгоняя нечисть и нечестивые помыслы, отличалось прочностью, символизируя крепость духа, и весьма высоко ценилось! Шахта в Истаркане! Лорд оттон Грэйд неимоверно, невероятно, баснословно богат!
— Простите, — извинилась я, отнимая письмо управляющего у солдата.
Пробежалась глазами, ну, Истаркан на южном диалекте звучал так же, «экро» — графа, обозначающая доход, и вот напротив Истаркана имелась цифра в два с половиной миллиона ауре. Начинаю понимать, почему сумму в 800 ауре господин управляющий Торий Аннельский счел мелочью. И вместе с тем возникло подозрение по поводу того, не счел ли он «несущественной мелочью» какие-либо иные суммы. А затем мне вспомнилась история Янира об амулетах, которые защищают каждого солдата и матроса Южной армады, и я поняла, с чьих средств они были куплены.
— Леди Ариэлла, — Янир явился в зрительно видимом образе слева от меня, справа находился мой переводчик, — лорд оттон Грэйд просил передать вам просьбу не появляться на палубе «Ревущего» без сопровождения в дальнейшем, а сейчас требует вашего немедленного возвращения в каюту.
Задумчиво покусывая кончик обернутого тростником грифеля, я невозмутимо ответила:
— Обещаю рассмотреть просьбу его светлости после выполнения его личного поручения.
Дух ветра галантно поклонился и взмыл вверх. Мне же оставалось подтвердить собственные подозрения еще хотя бы по одному пункту:
— Господин Гэс, — вновь обратилась я к южанину, — простите за личный вопрос, но могу я узнать, из какого селения вы родом?
Солдат чуть наклонился, указал пальцем на деревню с названием «Траин». Затем провел незримую линию до графы расходов, хмыкнул и произнес:
— Здесь написано, что был произведен ремонт девяти домов и выдана ссуда на покупку нового сельскохозяйственного инструментария для шестнадцати хозяйств. Это вранье. Да, в Траине шестнадцать домовладений, но вот возделыванием земли занимаются всего восемь, в остальных солдаты, как, например, я, есть кузня, кузнец, как вы понимаете, зерно не сеет, да и госпожа Виннор — деревенская учительница, ей тоже не до пашни.
— Понятно.
Я свернула свиток вместе с исписанным черновиком, поднялась, сделала книксен и искренне поблагодарила господина Гэса за помощь, испросив разрешения в случае повторного возникновения подобных трудностей вновь обращаться к нему. Разрешение было немедленно получено, и меня заверили, что помогать леди Грэйд было в удовольствие. После чего мы пожали друг другу руки и разошлись, весьма довольные.
По невероятно длинной палубе «Ревущего» я торопливо шла, с трудом сдерживаясь и не переходя на бег. А пробежаться хотелось, очень-очень. Воспоминание о плавании на «Бросающем вызов» остались самые приятные, но там я была девушкой, почти ребенком, и к моим выходкам матросы относились со снисхождением, сейчас же я леди оттон Грэйд, замужняя леди, обязанная сохранять достоинство в любой ситуации и при любых обстоятельствах. И я величественно смотрела вперед, стараясь идти с достоинством, и даже улыбалась, сдержанно…
Но тут справа, примерно в полусотне метров от палубы, взметнулось нечто серебристое, сверкающее на солнце!
— Летучие рыбы! — забыв о своей решимости вести себя достойно, восторженно вскрикнула я и опрометью бросилась к борту корабля.
Рыбы!
Летучие!
Огромный косяк!
Рядом совсем!
Сверкающее чешуей в каплях воды, как в бриллиантах, самое невероятное чудо южных морей! И так много! Они взмывали стаей тысяч в пять, не менее! Яркие, разноцветные, от маленьких до значительных, в половину моего роста! И взмывая вверх, они взметали мириады капелек воды, ослепительно сверкавших в свете яркого южного солнца!
Подбежав к борту, я вцепилась в поручни, упоенно разглядывая удивительных созданий! Как же это красиво! Как восхитительно, невероятно прекрасно! За моей спиной прогудел рог, почему-то все забегали, а я стояла, замирая, не в силах оторваться. Меня даже просили отойти, не знаю кто, настоятельно очень, но добились лишь восторженного крика:
— Там рыбки! Летающие! Вы видели?!
Черствые закаленные солнцем люди — никто не разделил моего восторга.
А рыбок становилось все больше! Они выныривали целыми стаями, и вскоре создалось впечатление, что все пространство между кораблями армады заполнено стремительным полетом прекрасных морских летуний! Так много! Так потрясающе много! Мне казалось, что я попала в сказку!
— Ари! — Лорд оттон Грэйд властно обнял за талию и попытался оттащить меня от борта.
Я обернулась, совершенно счастливая, передала ему свиток с письмом и карандаш и вновь вернулась к невероятному зрелищу! Мне казалось, что герцог что-то сказал, но шум падающей воды, треск чешуи, сияние капель, почти ослепительно сверкающие рыбы, нарастающий гул!
— Ариэлла! — рев его светлости перекрыл усиливающийся шум вокруг.
Я обернулась вновь, схватила его за руку и, указывая на сияющие стаи, тоже закричала:
— Рыбки! Лорд оттон Грэйд, вы видите?! Их так много! Это удивительно! Я никогда столько не видела, я…
Герцог не слушал. Не пожелал. Рывок, и я оказалась оторвана от бортика и переброшена через плечо его светлости! Это… это… Я дара речи лишилась. А лорд оттон Грэйд, раздавая какие-то команды, стремительно нес меня по палубе «Ревущего», наплевав на мое мнение и чувство собственного достоинства, не обращая внимания на взгляды офицеров и солдат, которыми нас провожали, не думая…
Я вообще даже представить себе не могу, о чем он в этот момент думал! А потом, едва герцог схватился рукой за лестничные перила, корабль вдруг содрогнулся! Лорд оттон Грэйд с трудом удержался на ногах, а многие попадали, герцог же удержался, затем почти взлетел по лестнице вверх.
Когда «Ревущий» содрогнулся повторно, герцог уже вносил меня в каюту. С размаху, не заботясь о сохранности моего платья, швырнул на кровать. Испуганная случившимся, я смотрела на перекошенное от ярости лицо последнего представителя военной династии Грэйд.
— Вы! — Герцог орал на меня. — Вы бездушное, совершенно лишенное мозгов и чувства самосохранения чудовище!
Недоуменно взираю на его светлость. За что?!
— Не сметь выходить из каюты! Даже свой нос чтобы не высовывала! Безголовая монашка!
И швырнув в меня бумагами, лорд оттон Грэйд покинул каюту, напоследок хлопнув дверью так, что несчастная почти слетела с петель и криво повисла.
А затем раздался ужасный, сотрясающий душу рев…
Я поднялась, вытерла текущие от незаслуженной обиды слезы, взглянула в окно… И едва не закричала от ужаса!
Там, из морских глубин, раззявив пасть, способную если не заглотить, то откусить часть от корабля, выныривали ужасающе громадные рыбины! Зубастые! Жуткие! Черные! И они нападали! Зеленоватое сияние, защищавшее корабли, трещало и искрилось, когда очередной монстр бросался на добычу.
Но паники не было.
Ветер донес до меня размеренные команды лорда Грэйда, занявшего место на юте «Ревущего». Его уверенный спокойный голос, казалось, перекрывал шум воды, плеск плавников, рев монстров. Затем раздались мерные удары барабанов — духи ветра начали стремительный танец меж парусами, разворачивая корабли. Армада поворачивала, уходя от сражения и оставляя четыре корабля, во главе с флагманским, прикрывать отход. И как оказалось, это было основным маневром, а вот отвлекающий заключался в ином. Сигнал герцога — яркий темно-зеленый символ, вспыхнувший в небе, и с четырех сохраняющих позиции кораблей взвились гарпуны. В первый миг это показалось мне глупостью — гарпуны что иглы для чудищ. Но я оказалась не права — раненные на взлете монстры из охотников мгновенно стали добычей, и недавние соратники набросились на них, разрывая, раздирая, пожирая…