Не позволяя себе отступить и решив сжечь мосты, она, словно со стороны, услышала собственные слова:
— Понимаешь, случилась совершенно безумная вещь. — Эмма откашлялась. — Я только что поняла… это невероятно глупо, но… — Язык едва ворочался во рту. — Ты будешь потрясен. И весьма возможно, разозлишься. И я не обижусь. На твоем месте.
Кенни терпеливо ждал.
— А, не важно. Забудь.
Она все-таки попробовала отступить, но тут же одернула себя. У нее много недостатков, но в их число не входит трусость! И кто придумал правило, что женщина может уберечь свою гордость, только скрыв свои подлинные чувства? Ну уж нет, она слеплена из теста покруче!
— Видишь ли, я влюбилась в тебя, — с ходу выпалила она и осеклась.
Он смотрел на Эмму так, словно из ее ушей поползли змеи. Она гордо вскинула голову.
— И ничего не говори! Я так зла на себя, что не могу описать! Можешь представить что-то более идиотское? Ты! Именно ты из всех людей!
Она схватила со стола вилку.
— Уж лучше я воткнула бы себе это в сердце! Или бегала бы за Томом Крузом! А то, втюрилась бы в какого-нибудь кретинского рок-идола! Не вижу никакой разницы.
Она швырнула обратно вилку, скрестила руки на груди и принялась притоптывать ногой, чтобы не раскиснуть и не разрыдаться у него на глазах.
— Что же, я не собираюсь с этим жить. Некоторые вещи просто невозможно вынести. Я немедленно положу конец этой дури.
Кенни открыл рот. Захлопнул. Снова открыл и едва слышно выдавил:
— И как… каким образом ты собираешься это сделать? Эмма высокомерно вздернула подбородок.
— А вот это мое дело.
Она страшно боялась, что раскиснет и расплачется. Такое унижение просто сломит ее.
Зазвонил телефон, но она словно не слышала.
— Я прекрасно понимаю, что ты тут ни при чем, но разъярена как черт на себя и на тебя, так что извини, мне лучше уйти.
Снова звонок. Эмма пошла к выходу, споткнулась о высокий табурет и едва его не опрокинула. Немного опомнившись, она схватила трубку и раздраженно рявкнула:
— Алло!
— Привет, это Тори. Хватай Кенни и немедленно ко мне.
— Что случилось?
— Узнаешь, когда приедешь. Поторопитесь. И, не сказав больше ни слова, повесила трубку.
Эмма пожала плечами.
— Очевидно, твоя сестра переживает нечто вроде очередного кризиса.
— Что на этот раз?
Эмме смертельно хотелось забиться в свою комнату и спрятать голову под подушку, но, кажется, ей и этого утешения не дано.
— Не знаю. Просила приехать как можно скорее.
— Значит, бежим. Она, наверное, прикончила Декса и хочет, чтобы мы спрятали его труп.
Поездка в поместье Тревелеров была сплошным мучением. Эмма не могла смириться с его жалостью или, чего хуже, неловкостью, поэтому включила радио на полную громкость, что сделало беседу невозможной.
Не успели она войти в дом, как появилась Шелби. Глаза ее сияли, щеки раскраснелись от удовольствия.
— Леди Эмма! У нас совершенно неожиданный гость. Деловой знакомый Уоррена — один из главных инвесторов… но думаю, он здесь не из-за отца. По-моему, приехал из-за вас. Представляю, что будет твориться в городе, когда все узнают, что я принимала настоящего живого герцога!
Глава 18
Эмма оцепенела.
— Герцог? — переспросил Кенни.
— Герцог Беддингтон! — торжествующе прочирикала Шелби. — Он в гостиной! Уоррен зовет его «Хью»! — Она так понизила голос, что теперь он невероятно напоминал сценический шепот. — Оказывается, они знакомы целую вечность! Герцог делал вложения в компанию с начала восьмидесятых… но встретились впервые! Немедленно идите, покажитесь ему! Мне нужно принести еще один поднос с закусками! Аппетит у него дай Боже! Эмма не знала куда деваться. Сначала эта нелепая любовь, теперь Хью!
Ей было известно, что Беддингтон разбогател на инвестициях в компании, занимающейся высокими технологиями, но таких компаний было огромное множество! Откуда она знала, что «ТКС» — одна из них?! А завтра ей уже лететь домой! С чего вдруг он решил проделать такой дальний путь? Неужели лишь для того, чтобы увидеть ее?!
Кенни схватил Эмму за руку.
— Ты немедленно едешь на ранчо. Совершенно ни к чему терпеть все это.
Его стремление уберечь ее, каким-то образом защитить немного утешило ее. Как соблазнительно было бы послушать Кенни… но нет, это невозможно!
Она раздвинула в улыбке дрожащие губы.
— Спасибо, но я сама о себе позабочусь. — Собравшись с мужеством, она направилась в гостиную.
— Эмма, дорогая!
Стул скрипнул. Хью тяжело поднялся на ноги. Одет, как всегда, безупречно, в темно-серый костюм-тройку, скроенный с таким расчетом, чтобы скрадывать полноту; редеющие рыжеватые волосы аккуратно зачесаны назад, белесые маленькие глазки прячутся под мохнатыми бровями. От него буквально разит дорогим одеколоном.
Позади раздался шепот Кенни:
— Сукин сын — просто двойник этого ублюдка Генриха…
Эмма поспешно шагнула вперед.
— Я потрясена, ваша светлость. Что, скажите на милость, вы делаете в Техасе?
Пухлые пальцы Хью клещами сомкнулись вокруг ее ладони.
— Хотел сделать сюрприз. Все равно на той неделе пришлось бы лететь в Штаты по делу, поэтому мы так и не смогли бы увидеться сразу после вашего возвращения. А ваши описания Техаса были такими красочными, что мне захотелось самому взглянуть на эти места.
Явная и ничем не прикрытая ложь. Он терпеть не мог срываться с места. Просто примчался удостовериться, по-прежнему ли она у него под каблуком.
Не понятно, почему он выбрал именно ее? В Англии найдутся тысячи женщин куда красивее нее и при этом готовы из кожи вон вылезти, чтобы заарканить герцога. С его титулом и деньгами он может выбирать любую, хоть принцессу! Почему он зациклился на ней?
Вот мерзкий тип!
Кенни заметил, что взгляд Хью Холройда не отрывается от рта Эммы. Уж ему-то яснее ясного, почему герцог Беддингтон так одержим директрисой «Святой Гертруды». Похотливый козел!
Кенни стиснул кулаки. Эмма так наивна, что думает, будто Холройд интересуется исключительно ее титулом и репутацией. Ха! Кенни готов прозакладывать ранчо, что именно ее ладное тело превратило аристократа с рыбьей кровью в готового на все опасного безумца. Хью просто бредит фантазиями о горячем жадном ротике леди Эммы, проделывающем с ним все, чего удостаивает исключительно его, Кенни.
Ну уж нет, не дождется!
Кенни еще не осознал как следует, не свыкся с поразительным откровением Эммы. Признание не было бы столь удивительным, если бы исходило от любой другой женщины. Он привык отбиваться от подобных деклараций любви и преданности, но эта леди удивительно хорошо разбиралась в людях. Каким же образом она умудрилась убедить себя, что втрескалась в него по уши?
Кенни напомнил себе, что, несмотря на все возвышенные разговоры, она все-таки скромница, недотрога и в какой-то мере ханжа. И ради собственного спокойствия, вероятно, просто обязана убедить себя, что вместо обычного секса, так называемой отпускной интрижки, обрела первую и единственную любовь своей жизни. Но его долг — помочь ей увидеть истину.
Эта идея отчего-то подействовала на него угнетающе, но времени хорошенько ее обдумать не оставалось, поскольку отец объявил в своей преувеличенно-жизнерадостной манере, которую держал в резерве исключительно для влиятельных инвесторов:
— Хью, позвольте представить вам моего сына Кенни. Я много лет назад пригласил Хью посетить нас, когда ему будет удобно. Хорошо, что он наконец решился.
— Ах да…
Рукопожатие Хью напоминало прикосновение влажного полотенца.
— Очень рад, Кен. Не могу передать, как я благодарен, что вы заботились об Эмме.
Челюсти Кенни судорожно сжались.
— Никаких проблем.
Вперед выступила Тори, и по тому, с каким покровительственным видом обняла Кенни, сразу стало ясно, что она безошибочно прочла мысли брата.
— Привет, братишка. Хью тоже играет в гольф, и я только что рассказывала ему о сегодняшней партии в клубе. Не промахнись я на четырехфутовой позиции, наверняка выбила бы семьдесят пять очков!
Хью одарил ее покровительственной усмешкой.
— Превосходно. Но я посоветовал вашей сестре проследить, не дергает ли она головой, когда загоняет мяч в лунку. Я сам таким образом, бывало, пролетал. Но не часто, сами понимаете. И хотя я не в вашей лиге, Кен, на моем счету немало пар.
В комнате появилась Шелби с Питером. Она держала малыша в одной руке, а в другой у нее был поднос с закусками. Щечки ребенка были измяты подушкой, кулачком он потирал глазенки.
— Простите, что так задержалась. Питер только проснулся.
Хью воззрился на малыша с таким видом, словно Шелби неожиданно внесла в комнату гадюку, но Шелби, казалось, ничего не замечала.
— Питеру девять месяцев, и папочка обожает его.
Уоррен улыбнулся:
— Это преимущество повторного брака, Хью. Получаете шанс исправить старые ошибки.
Распознав тоскующие, полные смутного сожаления нотки в голосе отца, Кенни отшатнулся.
— Позволь мне взять у тебя Пети, Шелби, пока ты угощаешь Хью.
Хью раздраженно поморщился от столь фамильярного обращения, но Кенни даже глазом не моргнул.
Шелби отдала ребенка и направилась к Беддингтону.
— Вам просто необходимо попробовать фаршированные грибы Луизы, ваша светлость. Они изумительны. А вот сырная соломка. Мы пекли ее по рецепту Марты Стюарт, и я лично наблюдала за приготовлениями.
Вскоре Хью уже устроился в мягком кресле с салфеткой на коленях и полной тарелкой закусок. При этом он не сводил подозрительного взгляда с мальчика, вытиравшего нос о логотип фирмы «Кадиллак» на футболке Кенни.
— Знаете, о чем я думаю? — осведомилась Тори, лукаво сверкнув глазами. — Нужно показать Хью ночную жизнь Техаса. У меня назначено свидание с Дексом в «Раустэбауте». Почему бы не взять с собой Хью? Вы когда-нибудь плясали в хороводе, Хью?
Хью снова насупился. Очевидно, он не ожидал такой непочтительности.