пыщенными чиновниками, но в то же время деликатно приучая девочку к порядку.
Уроки Кэт приводили Элизабет в восторг. Вскоре девочка обнаружила, что ей нравится учиться, и оказалась способной ученицей. Каждый день, встав спозаранку, она быстро молилась и завтракала, после чего спешила в классную комнату, чтобы узнать что-то новое об открывавшемся перед ней заманчивом мире.
Кэт учила ее цифрам при помощи счетов и предлагала простенькие задачи:
— Если у меня было пять вишен и две я съела, сколько осталось?
Элизабет считала на пальцах.
— Три! — быстро отвечала она.
— Верно, — улыбалась Кэт, впечатленная способностями девочки.
Кэт учила ее выводить буквы, заставляя писать в тетради строчку за строчкой. Вскоре Элизабет уже умела написать свое имя и очень скоро научилась составлять простые фразы.
Кэт рассказывала о ее монарших предках; Элизабет особенно нравилось слушать про Вильгельма Завоевателя, выигравшего битву при Гастингсе, и королеву Филиппу, успешно выступившую в защиту граждан Кале, но лучше всего была история о том, как дед Элизабет, Генрих Седьмой, победил злого Ричарда Горбуна в битве при Босворте, став таким образом первым королем в династии Тюдоров. Элизабет вздрогнула от ужаса, услышав, как Ричард убил в Тауэре своих племянников-принцев, и решила, что он вполне заслужил свою судьбу. Как же она восхищалась своим победоносным дедом!
Однажды Кэт развернула перед ней карту.
— Это Британские острова, — сказала она. — Вот эта часть — Англия, это Уэльс, а это Ирландия. Ваш отец-король правит всеми тремя.
— А эта часть? — спросила Элизабет, показывая на верх карты и, как всегда, забегая вперед.
— Это Шотландия, и ею правит ваш родственник, король Яков Пятый. А за морем — вот здесь, через Английский канал, — лежит Франция, и ваш отец еще и ее король по праву крови.
— Мой отец — могущественный принц! — восхитилась Элизабет.
Кэт достала другу карту, изображавшую небо с вращающимися вокруг Земли планетами. За ней последовала еще одна, с ярко раскрашенными знаками зодиака.
— Смотрите, это ваш знак, миледи Элизабет, — сказала Кэт. — Вы Дева. Умная, но скромная и, конечно, добродетельная.
— Дева, — повторила Элизабет. — Это значит, я девственница, как святая Урсула?
— Да благословит вас Бог, дитя мое, — именно так, пока вы не выйдете замуж, — улыбнулась Кэт.
— Значит, когда я выйду замуж, я уже не смогу быть Девой? — озадаченно спросило дитя.
— Вы всегда будете Девой, поскольку родились под этим знаком. Но девушка, выйдя замуж, перестает быть девственницей.
— Почему? — не унималась Элизабет.
— Потому что она должна отказаться от своей девственности ради мужа, — ответила Кэт, не желая вдаваться в подробности.
Элизабет вспомнила страшную сказку про терпеливую Гризельду, и мысль, что ей придется от чего-то отказаться ради мужа, девочке не понравилась. Она уже решила, что, когда вырастет, будет делать все, что захочет, и никому не позволит собой командовать.
Больше всего Элизабет нравились уроки танцев. Она с легкостью училась утонченным па рондо, сальтарелло, аллеманды и басса, медленным и величественным движениям паваны, энергичным подскокам и поворотам бурной джиги.
— Браво! — восклицал учитель танцев, и Кэт хлопала в ладоши, восхищаясь изяществом Элизабет, но помня, что девочку не следует баловать, — Элизабет спала и видела, как бы выставить напоказ свои умения.
Кэт, впрочем, не особо удавалось ее обуздать, ибо и ее саму покоряло живое очарование малышки. Когда Элизабет в очередной раз пропускала мимо ушей слабый упрек в постоянном верчении перед зеркалом, Кэт убеждала себя, что королевская дочь должна чувствовать себя уверенно, тем более если ее объявили незаконнорожденной.
В верховой езде Элизабет тоже не было равных. Она быстро объездила своего первого пони, которого вскоре сменила послушная лошадка. Вместе со следовавшими за ней конюхами и ехавшей рядом Кэт она ежедневно каталась по паркам Хансдона, Хэтфилда, Хертфорда, Энфилда, Элсинджа и Эшриджа, по очереди останавливаясь во дворцах, где провела детство, и освобождая дом, когда тот нуждался в уборке. Ей также нравилось сопровождать Кэт в долгих утренних прогулках на свежем воздухе в любую погоду; она пыталась угнаться за гувернанткой, когда было холодно и приходилось ускорять шаг, чтобы согреться.
Дневные часы они обычно посвящали изучению языков.
— Для королевской дочери важно знать разные языки, чтобы общаться с иностранными принцами и послами, — объясняла Кэт, мысленно благодаря своего прогрессивно настроенного отца за то, что тот учил ее французскому, итальянскому, испанскому и голландскому, так что она могла поделиться своими знаниями со своей весьма способной ученицей.
Элизабет училась быстро, и вскоре они уже могли вести несложные беседы на этих языках.
Однажды Элизабет наткнулась на служанку, которая, убирая классную комнату, напевала песню на странном переливчатом наречии.
— О чем ты поешь? — спросила она эту женщину с васильковыми глазами и соломенными волосами, и та поспешно присела в реверансе.
— Это старая валлийская баллада, миледи, — мелодичным голосом ответила служанка. — Она называется «Ллигоден ин и Фелин» — «Мышь на мельнице».
— Красивая песня, — похвалила Элизабет. — Научишь меня?
— О, не знаю, миледи, — смущенно ответила женщина. — У меня много дел.
— Ты должна меня слушаться, — властно заявила Элизабет. — Я дочь короля.
— Да, миледи, конечно, миледи, — пробормотала служанка. — Полагаю, должна.
— Конечно должна! — подтвердила Элизабет. — Ты ведь Бланш, да?
— Бланш Перри, миледи.
— Давай сядем. — Элизабет подвела Бланш к креслу у окна.
Сперва неохотно, а потом все увереннее Бланш принялась учить Элизабет своей песне, строчка за строчкой, пока девочка не запомнила.
— Пойду спою ее Кэт! — воскликнула Элизабет и поспешила продемонстрировать гувернантке свое совершенное владение валлийским.
— Я выучила новую песню! — объявила она. — Сейчас спою.
Кэт присела на скамью, отложив шитье.
— Слушай, — сказала девочка и без запинки пропела валлийскую песню чистым ясным голосом.
Когда она закончила, Кэт восхищенно захлопала в ладоши.
— Где вы этому научились? — удивленно спросила она.
— От Бланш Перри, — ответила Элизабет. — Пусть еще научит меня валлийскому.
— В самый раз для вас, — заметила Кэт. — Ваш дед, король Генрих Седьмой, был наполовину валлийцем, и его предки — древние принцы Уэльса. Он родился в Уэльсе, в Пембрукшире, и фамилия Тюдор, которую носит ваша династия, — валлийская. Я прослежу, чтобы Бланш уделяла вам час-другой в неделю на изучение валлийского языка.
Так оно и случилось. Бланш оказалась не лучшим педагогом, но сумела научить Элизабет песням и стихам, объяснив, что они значат. За проведенные вместе часы Бланш успела привязаться к юной госпоже, столь живо интересовавшейся историей и традициями покоренного народа и оказавшейся такой дружелюбной и покладистой.
Однажды Элизабет подарила ей алую ленту, которая, по ее мнению, красиво бы смотрелась в волосах Бланш. Женщина от избытка чувств лишилась дара речи, а когда к ней вернулась способность говорить, упала на колени.
— Готова служить вам всегда, миледи, да хранит меня Бог! — пылко пообещала она.
Элизабет улыбнулась, ответ Бланш доставил ей немалое удовольствие.
— Так тому и быть! — сказала девочка. — Ты должна остаться при мне.
— Я останусь, даю вам слово! — воскликнула валлийка.
Глава 41539
Когда шестилетняя Элизабет со своей свитой прибыла во дворец Уайтхолл на Рождество, там уже столпился люд. Повсюду царила атмосфера радостного ожидания, и не только из-за предстоящих празднеств.
— Когда же я увижусь с моей новой мачехой? — заявила Элизабет, следуя за главным управляющим в приготовленные для нее апартаменты, окна которых выходили на широкое русло Темзы.
— Придется вам потерпеть, миледи, — как я слышала, она еще в Кале, дожидается попутного ветра, — ответила Кэт, открывая дорожный сундук.
— Сколько тут придворных дам! — Элизабет приводили в восхищение их утонченность, роскошные платья и украшенные драгоценностями головные уборы.
— Ваш царственный отец пригласил их в честь новой королевы, — объяснила Кэт, доставая из сундука рубашки и ночные сорочки. — Я уверена, что он уже назначил некоторых ее фрейлинами.
— Говорят, она очень красивая, — сказала Элизабет. — Надеюсь, и добрая тоже.
— Наверняка, — улыбнулась Кэт.
Король пребывал в приподнятом настроении, когда встретил свою младшую дочь в приемном зале:
— Приветствую тебя, миледи Бесси! Твоя сестра Мэри уже здесь, а твой брат-принц прибудет завтра.
— Приятно слышать, сэр, — ответила Элизабет, радуясь новой встрече с отцом. — Не могу дождаться, когда он приедет. Я редко его вижу, но много о нем думаю. И я сшила ему новую рубашку. — Она уморительно сморщила лицо.
Король Генрих улыбнулся:
— Не сомневаюсь, в ней он будет выглядеть великолепно, пусть даже ты и не очень старалась!
— Но, сэр… — возразила Элизабет.
— Не важно. Помню, мальчишкой я ненавидел сидеть над уроками, вместо того чтобы упражняться на турнирной арене или стрелять по мишеням. А когда стал королем и на меня свалилось бремя государственных дел, больше всего мне хотелось отправиться на охоту…
Он замолчал, вспоминая молодость, когда был юным богом как в седле, так и в спальне, а мир казался бескрайним и полным надежд, и они с Кейт любили друг друга. Это было еще до того, как Великое дело [4]легло тяжким грузом на всю его жизнь. Кейт не было в живых уже четыре года, и Анны тоже, будь она проклята, и Джейн… а он превратился в обрюзгшего старика, который подумывал жениться в четвертый раз, чтобы обеспечить королевству новых наследников, и надеялся еще хоть однажды обрести любовь, прежде чем вечность заявит на него свои права.