— Подобное тщеславие и пустые угрозы нисколько тебя не красят, — заметил Хертфорд, попятившись. — Создавая совет, мы лишь следовали желаниям покойного короля. Можешь винить его в том, что он тебя не назвал.
— А ты весьма умен, прячась за юбку старины Гарри, — с неприятной ухмылкой бросил его брат. — Но ты еще пожалеешь. Я получу власть, которая принадлежит мне по праву, и даже больше, чем ты мог бы мечтать. А когда это случится — берегись, братец. Твоя голова полетит первой.
— Ты расстроен, Том, и лишь это тебя извиняет, — парировал Хертфорд. — Во имя милосердия я забуду, о чем ты только что говорил, но я начинаю понимать: его покойное величество проявил немалую мудрость, не назначив тебя в совет. Королевство не нуждается в столь горячих головах. Подумай над этим.
— О да, ты дал мне немало поводов задуматься! — подхватил адмирал.
— Вернулся мой дядя Томас? — переспросил юный король.
— Да, сир, он требует аудиенции, — ответил лорд Хертфорд, — но я сказал ему, что вы заняты государственными делами.
— Пусть войдет! — приказал мальчик.
— Ваше величество, вряд ли это разумно, — предупредил его дядя. — Он безрассудная личность, и вам незачем тратить на него время.
— Разве не я король, дядя? — возмущенно заявил Эдуард. — Я не могу сам решать, кого мне принимать?
— Со временем — да, сир, — учтиво ответил Хертфорд. — Но пока, ваше величество, хотя вы умны не по годам, вы еще ребенок, и вам следует полагаться на совет тех, кто намного умнее и опытнее вас.
— Я король! — горячо бросил Эдуард.
— А я, сир, — глава совета, назначенного вашим оплакиваемым всеми отцом, его величеством королем Генрихом, чтобы править страной, пока вы не достигнете совершеннолетия. Ваш отец наверняка хотел бы, чтобы вы считались с моим мнением, и, боюсь, мне придется на нем настоять.
Эдуард надулся. Быть королем оказалось вовсе не так весело, как он ожидал. Он полагал, что его, как и отца, все будут бояться и подчиняться ему, но на самом деле его обложили со всех сторон множеством правил и ограничений. Он должен был еще прилежнее посещать уроки, не пропускать молитв, быть добродетельным и набожным, словно новопровозглашенный пророк Давид или Самуил; ему надлежало сторониться даже друзей, постоянно помня, кто он такой, и запрещалось рисковать жизнью на рыцарских турнирах, ибо от самого его существования зависело благополучие королевства. Ему полагалось постоянно хранить в памяти образ своего августейшего родителя и всегда стремиться быть на него похожим во всех отношениях. А теперь, судя по всему, он даже не мог никого принять без предварительного согласия совета, вернее, своего дяди Хертфорда.
— Оставляю вас наедине с вашими книгами, сир, — сказал дядя, подобострастно кланяясь и пятясь к выходу.
Эдуард проводил его мрачным взглядом.
Адмирал был вне себя от злости, но его изобретательный ум уже строил новые планы. Сеймура распирали амбиции, и если он не мог сколотить состояние, получив придворную должность или покровительство короля, значит в этом ему поможет выгодный брак. Он прекрасно понимал, что лучше всего для этого подходят незамужние королевские сестры. Женитьба на одной сестре могла даровать ему престиж, власть и богатство, а заодно и явиться пощечиной его пронырливому братцу.
Но кого из сестер выбрать? Об этом и думать было нечего. Мэри могла оказаться следующей в очереди на трон, но маловероятная перспектива короны отнюдь не перевешивала того факта, что Мэри давно превратилась в старую деву и, скорее всего, была готова заполучить в постель любого. Впрочем, вряд ли там от нее будет много толку.
Нет, конечно же — только Элизабет. Ей уже исполнилось тринадцать — вполне брачный возраст, — и, насколько он слышал, она отличалась красотой и умом, хотя он уже давно не видел ее при дворе. При мысли о юной невесте, дочери короля Генриха от соблазнительной кокетки Анны Болейн, он ощутил трепетание в чреслах.
Но с чего начать? Пожалуй, с письма самой юной леди, которой наверняка польстит внимание столь опытного мужчины. И послать его нужно ее гувернантке, незапечатанным, с пояснительной запиской. Так будет лучше всего.
Кэт не отрываясь смотрела на письмо. К счастью, она была одна в комнате, которую делила с мужем, и, когда курьер доставил письмо, Кэт разбирала одежду.
Она снова перечитала текст.
«Прошу Вас, — писал адмирал Элизабет, — дайте знать, когда я смогу стать самым счастливым из самых несчастных мужчин». Вот наглец! Да как он осмелился? И что насчет его былых ухаживаний за королевой, которая могла бы выйти за него замуж, как только истечет годовой траур?
Но, если подумать, адмирал был ослепительный мужчина — смелый, решительный, обаятельный и дерзкий. Большинство женщин с радостью вышли бы за него замуж, несмотря на его тщеславие и вздорность. Однако Элизабет не принадлежала к большинству женщин. Она была дочерью короля, и ее брак, имея государственное значение, требовал одобрения совета. Более того, она часто заявляла, что у нее нет никакого желания выходить замуж.
Однако он мог бы стать для нее наилучшей парой. Именно такого мужчину хотела бы Кэт для Элизабет. Честно говоря, Кэт сама уже давно была в него немного влюблена. Вне всякого сомнения, Джон Эстли был добрым и любящим мужем, но он не заставлял сердце Кэт трепетать так, как это случалось в присутствии сэра Томаса. Конечно, сэр Томас никогда не рассматривал Кэт с подобной точки зрения, поскольку для него она была слишком стара, но ей бы очень хотелось жить рядом с подобным мужчиной. А если он женится на миледи Элизабет, он поселится рядом и Кэт сможет боготворить его издали, радуясь, что ее дорогая Элизабет счастлива с ним. О да, для Элизабет это была бы самая подходящая пара!
Вздохнув, Кэт присела на кровать, размышляя, показать ли письмо Элизабет или ответить самой. В конце концов благоразумие победило, и, сев за стол, она сообщила адмиралу, что ему, если он претендует на руку леди Элизабет, сперва надлежит получить разрешение совета.
— Нет, — моментально отказал лорд Хертфорд.
— Но почему? — возмутился адмирал, взирая на враждебные лица членов совета.
— Потому что леди Элизабет — одна из лучших невест в Европе, а также ценный политический капитал, — объяснил его брат. — Когда-нибудь, в не столь далеком будущем, мы подберем для нее выгодный брачный союз.
— Она королевской крови, и ее нельзя тратить попусту на простого рыцаря, — заметил похожий на быка Джон Дадли, хмуря темные брови. — Даже если он дядя короля. Вы сами должны это понимать.
— Забудьте о ней, сэр Томас, — вежливо посоветовал архиепископ Кранмер. — Найдется немало юных леди, чьи семьи обрадуются союзу с Сеймурами. Уверен, вам будет из кого выбирать.
Адмирал бросил на него испепеляющий взгляд и, собрав остатки достоинства, поклонился и быстро вышел.
Распечатав письмо, которое отдала ей Кэт, Элизабет прочитала его и уставилась на строчки текста, разрываясь между возмущением подобной дерзостью и тревожным волнением.
Курьер, передавший письмо, сообщил Кэт, что его господин последовал ее совету и сделал так, как она просила. Он не говорил, согласился ли совет на брак, но, рассудила Кэт, навряд ли сэр Томас столь опрометчиво обратился бы к Элизабет, не получив на то разрешения.
— Адмирал жаждет моей руки, — сказала Элизабет.
Сердце Кэт подпрыгнуло в груди, но осторожность взяла верх.
— Он пишет, что совет одобрил его просьбу? — спросила она.
Элизабет еще раз просмотрела письмо:
— Нет.
— То есть следует предполагать, что да? — удивилась Кэт.
— Можно предполагать что угодно, — ответила Элизабет, — но за него замуж я не выйду. Я еще слишком юна, да и желания никакого нет.
— Но вам уже тринадцать, — заметила Кэт. — Замуж счастливо выходили и девушки младше вас. К тому же адмирал — прекрасный мужчина, образец отваги. Неужели вы упустите такой шанс?
— Да, — категорично заявила Элизабет. — Я решила, что никогда не выйду замуж. Но я напишу ему любезное письмо: мол, мне нужно хотя бы два года, чтобы оплакать отца, а потом уже думать о замужестве. Столько он ждать не станет.
— Миледи, прошу прощения, но это глупость! — возразила Кэт.
— Лучше уж быть одинокой дурой, чем замужней предательницей, — ответила Элизабет. — У нас нет никаких доказательств, что милорд получил благословение совета на этот брак. В любом случае мне нравится быть девственницей, и я намерена ею остаться.
Кэт печально покачала головой:
— Не хотеть замуж — неестественно. Все девушки хотят мужа, а вы? А если замужество вас пугает, то уверяю вас, все это пустые разговоры. Беспокоиться не о чем.
— Я сказала, что не хочу замуж! — взорвалась Элизабет, и ее темные глаза яростно вспыхнули. Темпераментом она ничем не отличалась от отца. — Почему ты мне не веришь? Думаешь, я не знаю, что говорю?
— Вы еще очень молоды, — возразила Кэт, — и, поверьте, еще передумаете! Послушайте тех, кто старше и умнее. Выходите замуж за адмирала — вряд ли вы найдете лучшую партию.
— Нет, — процедила Элизабет, в которой пробудились былые страхи перед замужеством. Она не знала, чем они вызваны, но одна только мысль наполняла ее ужасом…
«Позвольте мне, милорд адмирал, быть с Вами откровенной. Хотя в настоящее время я отказываюсь от счастья стать Вашей женой, я буду рада остаться Вам доброй подругой, и пусть увенчаются славой Ваши заслуги».
— Проклятье! — взревел адмирал, комкая письмо. — Я что, обречен на крах любых моих желаний?
— Что случилось, сын мой? — спросила подоспевшая на его крик старая леди Сеймур.
— Она мне отказала! — пробормотал ее сын. — Маленькая холодная стерва!
— Какая еще стерва, дорогой?
— Леди Элизабет! — прорычал он.
— Знаешь, сынок, тебе вряд ли стоило на нее рассчитывать, — упрекнула его леди Сеймур. — Она тебе не пара, и сразу следовало понять, что она тебя отвергнет. Она весьма рассудительная юная леди. — Мать вздохнула. — Ты всегда