— Нет, в самом деле. Тебе надо уехать.
— Если тебя беспокоит Тимур, то напрасно. Он меня не тронет. — Если честно, я была не очень-то уверена в этом. Дед внимательно посмотрел на меня, точно прикидывая, стоит принять к сведению мои слова или нет, и наконец кивнул.
Всю ночь я не спала, лежала, обнявшись с Сашкой, и таращилась в темноту. Дед прав, я должна была сказать Тагаеву. У меня была причина молчать, но теперь мои причины никого не волнуют. Тимура уж точно. Еще вчера мы хотя бы числились друзьями, а сегодня уже враги.
Утром мир за окном вызвал у меня отвращение, но я восприняла это как должное. Утро не самое удачное для меня время. К обеду, глядишь, оптимизм попрет. Я погуляла с Сашкой и отправилась на работу, Дед уехал раньше. Только я, приткнув свою машину на стоянке, начала подниматься по лестнице, как меня окрикнули:
— Ольга Сергеевна…
Я повернулась и в нескольких шагах от себя увидела Влада. Он мял в руках кепку и, судя по всему, очень волновался.
— Привет, — кивнула я.
— Здравствуйте. Я ждал вас…
— Это я уже поняла. Ждал, и что?
— Я… я вернул телефон.
— Не жди, что я скажу тебе спасибо, — усмехнулась я.
— Да, конечно… — Чувствовалось, он совсем растерялся. Вздохнув, я подошла ближе.
— Ну, в чем дело?
— Мне надо с вами поговорить.
— Вот как? — Я внимательно посмотрела на него. Что-то в том, как он нервно оглядывался, не позволило мне с ходу послать его к черту. У парня проблемы. Конечно, его проблемы — дело не мое, но выслушать человека можно. — Идем в машину, — скомандовала я.
Мы устроились в "Феррари", и Влад принялся с интересом оглядываться, на время забыв о разговоре. Я не торопила, собственно, особо спешить мне было некуда, а интерес парня к технике вполне понятен.
— Классная тачка, — вынес он вердикт.
— Ага. Мне тоже нравится. Перейдем к делу?
— Что? Ах да… — Он посерьезнел и теперь кусал губы, видно, решал, с чего начать. — У меня есть друг, Витя Симушин, хороший парень. Он исчез.
— Что значит "исчез"? — нахмурилась я.
— Исчез, — пожал Влад плечами. — Вечером мы расстались, он поехал домой, и с тех пор больше его никто не видел.
— Родители в милицию заявили?
— Само собой. Но там не особо прониклись, говорят, может, у друзей болтается...
— Мобильный у него есть?
— Конечно. Только он отключен. Я ему еще в тот вечер звонил и очень удивился, что он не отвечал. Совсем это на Витьку не похоже.
— Да, странно, конечно. Но будем надеяться, что Витька твой цел и в самом деле загулял.
— Вы поможете? — неуверенно спросил Влад.
— В каком смысле? А… Ментов напрягу, конечно.
— Дело не в этом, — вздохнул Влад и отвернулся.
— А в чем? — подождав немного, спросила я.
— Я к вам почему пришел-то… — наконец заговорил он. — Это все из-за Ваньки. Он мне рассказал, как вы с ним… ну, помогли ему. Сколько народу на площади было, а помогли только вы. И меня ловко разыскали. Я у матери о вас расспрашивал и вообще навел справки, одним словом. — Он опять замолчал.
— Интересно, — покачала я головой. — Ну и что ты на меня накопал?
— Много всего. Знаете, вы очень похожи на Филиппа Марлоу, только он мужчина, а вы женщина.
— Детективы читаешь?
— Читаю. Марлоу мне нравится.
— А мне нет. Кстати, между нами есть существенная разница. Он человек небогатый и на хлеб себе зарабатывал частным сыском, а у меня денег куры не клюют.
— Это я тоже знаю, — кивнул Влад и серьезно добавил:
— Помогите, пожалуйста. Витя мой друг.
Я все-таки смутилась и начала объяснять, злясь на себя за то, что мои слова звучат как оправдание.
— Лучше, чем милиция, с этим никто не справится, можешь мне поверить… — Тут я еще раз взглянула на парня и со вздохом спросила:
— Есть что-то еще…
Он кивнул.
— И ты не хочешь рассказать об этом в милиции?
— Не могу. Я слово дал.
— Вот как. Что ж, тогда рассказывай мне.
— Вы поможете? — спросил он с облегчением.
— Пока не знаю, — разозлилась я. — Рассказывай.
— Мы болтались на Соборной площади, там всегда полно народа. Витька разработал план, появляемся с разных сторон, встречаемся в центре площади, а потом опять врассыпную. Конечно, каждый должен вернуться с трофеем, — покосившись на меня, добавил он.
— Это что-то вроде игры?
— Вроде. Витька называет это "потрясем буржуев".
— А сами вы, конечно, пролетарии. У Витьки батя слесарем на заводе работает?
— Нет. Он бизнесмен.
— Ну вот, и тряс бы папу, а ты маму… — Он, конечно, обиделся, но вида не показал, так велико было его беспокойство. — Ладно, рассказывай дальше о ваших подвигах.
— Знаю, о чем вы думаете, — тихо заметил он. — Герой, у мальчишки мобильный выхватил…
— Конечно, думаю. А тебя такие мысли не посещали?
— Когда летишь на скорости, не видишь кто и что, главное, успеть схватить и лететь дальше.
— И что такого успел схватить твой дружок?
Теперь Влад испугался.
— Откуда вы знаете?
— Нетрудно догадаться, — пожала я плечами. — Так что?
— Бумажник. Место сбора у нас в тот раз было на Мичурина, от Соборной площади довольно далеко, и там мы чувствовали себя в безопасности. С площади я рванул на север, и мне пришлось сделать большой крюк, так что на Мичурина я оказался последним. Все наши были уже там, и Витька хвалился, что бумажник выхватил у одного толстяка, тот даже сообразить не успел, что к чему. Сидел за столиком в кафе "У Марка", вроде за столом их было двое или трое. Толстый собрался расплачиваться, Витька вырвал у него бумажник из рук и смылся. Мне это не понравилось, Витьку могли догнать, а бумажник — это серьезно.
— Не обольщайся, за мобильный получил бы столько же.
— Да? — вроде бы не поверил он.
— Да. Что было в бумажнике?
— Деньги. Немного. Тысячи две. Банковские карточки, одна золотая. Но бумажник и карточки Витька по дороге выкинул, оставил только деньги. Еще там была половинка банкноты, однодолларовая купюра, разорванная пополам. А на ней надпись по латыни, по крайней мере, буквы латинские: "to", а дальше "mori". Я сразу вспомнил "помни о смерти". "Momento mori" — только два первых слога отсутствуют.
— Восхищена твоими познаниями, дальше что?
Влад некоторое время молчал, разглядывая меня, потом заговорил как-то неуверенно:
— Эта банкнота показалась нам очень странной. Зачем хранить половинку доллара? И эта надпись. Такое впечатление, что купюру нарочно разорвали, часть надписи осталась на одной половинке, часть на второй. Это вроде пароля, понимаете?
— Слушай, а ты эти шпионские страсти, часом, не придумал? — усомнилась я в достоверности рассказа.
— Зачем?
— Ну… просто скучно стало. Нет? Ладно, валяй дальше.
— Весь вечер мы гадали, что это может быть.
— Место, где он бумажник выкинул, Витька помнил?
— Конечно. Но его там нет. Мы в тот же вечер проверили.
— Хотели узнать фамилию?
— Хотели. Витька утверждал, что мужика сможет узнать. Он предложил вернуться на площадь. Я был против. Но никто со мной не согласился. Всем хотелось понять, что это за доллар такой. И никто не подумал, что это может быть опасно. Когда я заикнулся о милиции, меня вообще высмеяли. И взяли слово, что я буду молчать.
— Минусы военной демократии, индивидуумы вынуждены подчиняться решению большинства, говоря попросту, "с волками жить — по-волчьи выть". Вы вернулись на площадь?
— Да.
— И какую цель перед собой ставили?
— Найти мужика.
— Зачем идти всем, если видел его один?
— Мы Витьку прикрывали, мало ли что… В этот раз мы не трясли буржуев, просто катались. Ну и осматривались.
— С чего вы взяли, что мужик все еще на площади?
— Почему бы и нет?
— Хорошо. Что дальше?
— Ничего. Мужика Витька не увидел, мы до двенадцати ночи торчали на площади, народ начал расходиться… ну, и мы тоже. Нам с Витькой по пути, проводили его подругу и покатили дальше. На Воронцова нам в разные стороны, мы простились, я отъехал метров на пятьдесят и обернулся. Сам не знаю почему. И увидел машину. Черный "Ягуар". Очень медленно он выехал из переулка и направился за Витькой.
— Та-ак… — я почесала нос. — Ты попытался предупредить приятеля? Крикнуть, к примеру?
— Нет, — покачал головой Влад и отвернулся. — Если честно, я об этой машине подумал позднее. Уже когда домой пришел. Все нормально было, и вдруг точно в замедленной съемке: Витька и эта тачка, и… мне нехорошо стало. Вроде предчувствия. Я стал ему звонить. Мобильный был отключен. Тогда я позвонил на домашний. Отец сказал, что Витька не вернулся. Странно, он ведь домой покатил. Так я и сказал отцу, но он тогда не особо забеспокоился, Витька мог вообще дома не появиться. Я пошел его искать. Я ведь хорошо знаю, где он обычно тусуется, но на роликах в ночной клуб не пойдешь. Значит, где-то на улице. Витьку я так и не нашел. Без конца набирал его номер, телефон был отключен. К вечеру следующего дня и его предки забеспокоились, тоже искали, все без толку. Заявили в милицию. — Он замолчал, напряженно глядя на меня.
— Значит, ты считаешь, что исчезновение твоего друга напрямую связано с тем, что он украл бумажник?
— Конечно. Вы сами подумайте: банкнота эта и машина…
— Допустим, с машиной еще ничего не ясно, а банкнота… может, это какой-то талисман… На свете полно чудаков, чего только не таскают в бумажниках на счастье.
— Но ведь Витька пропал…
— Похоже, что так. Однако ты сам говоришь, не явиться домой для него обычное дело.
— Так долго он никогда не отсутствовал. И телефон не отключал. Если он в городе, кто-то из наших его бы видел, а Витька просто исчез. Понимаете?
— Понимаю, — кивнула я и с тоской посмотрела вдаль. Какого хрена я опять лезу не в свое дело? Но уже было ясно: полезу. Хотя так и не смогла понять почему. Может, Дед прав и это от безделья? — То, что ты промолчал в милиции — объяснимо: не хотел дружка подставлять. Но… если все так и Витька твой исчез из-за своей дурацкой выходки, то ментам об этом лучше знать.