— Ира, — позвала сестра, дверь комнаты на втором этаже была открыта, и Нина, должно быть, слышала наш разговор. Ирина резко развернулась и пошла туда, но почти сразу вернулась.
— Она хочет с вами поговорить, — сказала мне тихо.
Я поднялась в просторную комнату, где на кровати лежала Нина под легким одеялом, на бледном осунувшемся лице жили одни глаза, в них было столько боли, что я пожалела о недавних словах.
— Ира, оставь нас, — попросила Нина Константиновна. Сестра растерянно замерла, но, помедлив немного, все-таки вышла и закрыла за собой дверь. — Простите меня, — вновь заговорила Нина. — Вы правы. Я сама виновата в том, что произошло. Моя дочь… — Она беззвучно заплакала, я подошла и села рядом.
— Что с Леной? — выждав время, задала я вопрос.
Нина вздохнула.
— Не знаю. Боюсь, что девочек… я боюсь, что с ними беда.
— У вас требовали деньги? — Она кивнула, отворачиваясь к стене. — Кто? Когда? Я понимаю, как вам тяжело, но…
— Дело не в этом. Они не взяли деньги. Это значит, что моя дочь… они ее убили? — последние слова она произнесла шепотом.
— Нина Константиновна, давайте по порядку.
— Да-да, хорошо. Простите меня, я хотела как лучше… Я была напугана… Мне позвонили позавчера вечером. Я вам соврала про подругу, ни у какой подруги Лена не была. Я всех обзвонила. Мою дочь похитили.
— Вы кого-нибудь подозреваете?
Нина закусила губу и вновь заплакала, стало ясно, что ответить на этот вопрос ей нелегко.
— Юлю?
— Я не знаю, надеюсь, что она не догадывалась, а этот человек ее просто использовал.
— Ее отец?
— Отец? — она покачала головой. — Не думаю. Хотя я уже ничего не знаю. — Она вновь заплакала, теребя край одеяла.
— Вам звонили по телефону?
— Да. Мужчина сказал, что, если я заплачу, мне вернут дочь.
— Сколько хотели?
— Шесть миллионов рублей. Я сняла деньги. Он вновь позвонил и сообщил, куда их привезти.
— Куда?
— Я должна была оставить их в заброшенном доме на Поварской…
— Это район Первого молокозавода?
— Да. Там новостройки, из старых домов только один остался. Я должна была спрятать сумку в подъезде. Вчера вечером я поехала туда. От остановки должна была идти пешком. Я сделала все так, как он сказал. Он обещал, что, когда деньги будут у них, он позвонит и Леночку отпустят.
— В котором часу вы были на Поварской?
— В семь, как условились.
— И сразу вернулись домой?
— Да. На такси. Я просила водителя меня подождать.
— Мужчина позвонил после этого?
Она отчаянно покачала головой.
— Нет. Я ждала до часу ночи. А потом подумала… Я вызвала такси и опять поехала туда. Сумка была на месте. Ее никто не забрал.
— И даже после этого вы не сообщили в милицию?
Она покачала головой.
— Из-за Юли? — На этот вопрос она не ответила. — Почему вы решили, что Юля имеет отношение к похищению?
— Я узнала голос.
— Но вы сказали, звонил мужчина. Значит, все-таки ее отец?
— Нет. До этого ей несколько раз звонил приятель. Она всегда сама брала трубку, ждала его звонка… Но однажды я сняла трубку, когда они разговаривали, у нас параллельные телефоны в доме, и я… слышала их разговор.
— Они что-то обсуждали?
— Если вы имеете в виду похищение — нет. Обычный разговор влюбленных. У мужчины акцент и характерный голос. Он пытался его изменить, когда требовал у меня деньги, но я его узнала. Хотя, возможно, я все перепутала. Но тогда я была уверена, что о выкупе со мной разговаривал друг Юли.
— Вы не пытались с ней поговорить?
— В тот же вечер. Я не могла спросить прямо, боялась за дочь. Я… я пыталась, но Юля… я просила об одном: чтобы Лену не трогали.
— Почему вы не позвонили в милицию?
— Я… я не могла. Я надеялась, что Лену вернут и все… будет хорошо. Эти деньги для меня ничего не значили.
— Нина Константиновна, кто такая Юля? Почему вы не хотели, чтобы о ее участии в похищении узнали в милиции?
— Я боялась за дочь. И за Юлю тоже.
— Кто она?
— Дочь Григория Петровича.
— Это он вам сказал? Григорий Петрович вам сказал об этом?
— Нет. Этот человек. Приемный отец Юли.
— Просто сказал, и вы поверили?
— Он… у него были письма Григория Петровича. Он интересовался ребенком, спрашивал о его здоровье.
— Но в завещании девочку не упомянул?
— Наверное, был уверен, что Боков ничего не знает о том, что не он отец Юли. Он воспитал девочку и по праву считался ее отцом. Если бы Гриша что-то оставил Юле, это вызвало бы вопросы, в первую очередь у Бокова. И тогда девочка осталась бы без поддержки. Родной отец умер, а приемный, узнав обо всем, мог… никто не знал, как он себя поведет.
— Допустим, — кивнула я. Если честно, у меня были большие сомнения. Забота Григория Петровича о семье бывшего шофера эти сомнения укрепляла, маловероятно, что Зотов не нашел бы способ позаботиться о дочери. — Вы знали, что Боков тяжело болен?
— Что? — вскрикнула она, на мгновение я решила, что она лишилась чувств, но обошлось.
— У него был рак, максимум через полгода он бы умер.
— Так вот почему… — пробормотала она.
— Вы думаете, он причастен к похищению?
— Зачем ему это похищение? Я готова была дать денег. Он же взрослый человек, как ему могло прийти в голову такое…
— Вы не связываете тот факт, что за деньгами никто не пришел, с его гибелью?
— Теперь я не знаю, что и думать. Где моя дочь? И где Юля?
— Юле скорее всего известно, где держат вашу дочь.
Если честно, не так уж я в этом была уверена. Один из похитителей любовник Юли. Шесть миллионов рублей очень неплохая сумма для торговца с рынка. Лену похитили с помощью Юли или она в этом не участвовала? Способны были договориться ее любовник и ее отец? Судя по тому, что я видела, вряд ли. Боков был смертельно болен, если он любил Юлю, его задача — устроить девочку, чтобы после его смерти было кому о ней позаботиться. Похоронив жену, он нашел письма Зотова, решил поинтересоваться, что там с настоящим папашей, и вскоре явился сюда. Довольно странно было рассчитывать на теплый прием, зная, что Зотов скончался, а все его деньги перешли к вдове и дочери. Надеялся на доброе сердце Нины Константиновны? Возможно, не очень-то и надеялся, но рискнул. И девочку в дом приняли. Зачем в этом случае похищение? Нина права, как человек разумный, он должен был понимать, что аферу с похищением раскроют и вместо университета Юля отправится в колонию. Вот и повод для его убийства. Бокову стало известно о том, что Алик похитил девочку, и тот поспешил с ним разделаться, но почему деньги в этом случае остались в доме? Юля заподозрила любовника в убийстве и… что? Очень может быть, что обе девчонки мертвы, а Алик в бегах. Но в бега лучше с деньгами отправляться. Он просто был обязан забрать эти деньги. Значит, что-то ему помешало. Или кто-то.
А что, если Лену искали? Те самые люди, что убили Симушина? И вышли на Алика… Девочке, возможно, что-то известно об убийстве Симушина, и Алик автоматически тоже стал ненужным свидетелем…
— Юлю ищут, — вздохнула я. — И, надеюсь, найдут.
— А моя дочь?
— Не вижу смысла похитителям убивать ее, — пожала я плечами. — Деньги у вас?
— Да.
— Если вдруг похитители объявятся, немедленно звоните мне.
Я направилась к двери, на ходу набирая номер телефона Вешнякова.
— Артем, на всякий случай нужно устроить засаду на Поварской. Там остался дом, который не успели снести. Отправь туда ребят, а я сейчас подъеду и все тебе объясню.
На этот раз Артем не стал высказываться о том, как я ему надоела, буркнул "жду", и я поспешила к любимому другу. Если я сейчас намекну, что к уже имеющимся трупам добавятся еще три, он в восторг не придет, а здравый смысл подсказывал: если Алик не явился за выкупом, то он скорее всего труп. И девчонки, как ни печально, тоже. Хотя что-то могло его спугнуть. Юля пригрозила, что сообщит в милицию? Вряд ли убийцу это остановит. Предположим, он ее любит и далек от мысли лишить жизни. Тогда… тогда надо хватать деньги и бежать со всех ног. Нет, Алик скорее всего уже труп.
Примерно эти соображения я изложила Вешнякову, он слушал с хмурым видом и кивал. Ребята уже занялись наблюдением за домом, но ни я, ни Артем особо не верили, что толк от этого будет. Тем неожиданнее оказался звонок, раздавшийся в его кабинете примерно через полчаса. Артем ответил и включил громкую связь, чтобы я могла слышать разговор.
— Тут пару минут назад девчонка появилась, то ли просто так болтается, то ли с умыслом. В дом не заглянула, но и далеко от него не отходит.
— Как она выглядит? — зашептала я. Артем повторил вопрос.
— Лет двадцати, среднего роста, средней комплекции, волосы темные, короткие.
— Поехали, — кивнула я. — Это Юля Бокова.
— Не спускайте с нее глаз, если войдет в дом, задержите.
Через две минуты мы с Артемом уже были в моей машине, а еще через десять неслись по Масловской.
Артем утверждал, что это кратчайший путь к нужному нам дому.
— Она увидит мою машину и не войдет в дом, — хмуро бросила я.
— Плевать. Нам есть чем ее зацепить.
— Уверен? — я с сомнением взглянула на Артема. Он махнул рукой, давая понять, что обсуждать сие не намерен. Конечно, Артем прав, если Лене еще можно помочь, дорога каждая минута.
Когда мы подъехали к дому, первое, на что обратили внимание, милицейская машина у подъезда, потом услышали гневный голос.
— В чем дело? Что вам от меня надо? Кто вы такие?
— Свои, — ответила я, вместе с Артемом входя в подъезд. Там было трое: Юля, крепко державший ее за локоть оперативник и еще один мужчина постарше. При виде меня девушка нахмурилась, желание гневаться только увеличилось.
— Опять вы? Какого черта… А это что, ваши бандиты?
— Это сотрудники милиции, — успокоила я ее. — Так что вы в надежных руках.
— Меня что, арестовали? — Юля была испугана, и я не могла решить: на нее так подействовало неожиданное появление милиции или было что-то еще.