х, но был сильно ранен. Затем я оказался здесь.
— Рассказчик из тебя так себе, — сказала я, поморщившись.
— Дум-дум — хороший гада! — внезапно воскликнул Ктук, подкравшись к нам. — Дум-дум защищать гоблин!
На гоблине была пара новых ссадин, и он немного прихрамывал, но в целом был в порядке. А я уж думала, что пинок Угрука размазал его по стене пещеры.
— Я вас не защищал, — сказал орк Ктуку на языке гоблинов. — Я бил своих врагов.
— Решено! — громко произнесла я, обратив на себя внимание обоих. — Угрук, я спасла твою жизнь, а ты забрал жизнь моего подчинённого. Теперь ты займёшь его место. И раз уж не в моих правилах бросать подчинённых в беде, я помогу тебе разобраться с Красными Клыками.
— Это противостояние касается только моего племени.
— Ты же последний его представитель, а значит, твоё племя теперь часть моего. Вызов тебе — это вызов мне.
Орк нахмурился, но возражать не стал.
— Что же до твоего племени, Ктук, — обратилась я к побитому гоблину, — я беру его под свою защиту. Отныне любой, кто посмеет вам навредить, будем иметь дело со мной. Кстати, сколько вас тут вообще?
— Моя Луна! — радостно заорал Ктук и упал передо мною ниц. Изо всех теней, нор и щелей принялись вылезать гоблины и падать на колени, подражая своему собрату. Всего их здесь было около тридцати.
— Ты тратишь своё и моё время, помогая маленьким паразитам и дикарям, — холодно произнёс Тарагвирон, наблюдая за этим зрелищем вместе со мной.
— Для того, кто проспал в саркофаге несколько веков, ты слишком трепетно относишься к своему времени, — сказала я в ответ. Лич не нашёлся, чем мне возразить.
Я покинула пещеру и вновь взглянула на ставшее уже непривычным ясное небо. Несколько выскочивших следом за мной гоблинов сразу же окружили моё шестилапое чудище и с радостными криками принялись карабкаться по его конечностям. Ну и как бросить на произвол судьбы таких милах?
А вот помощь Угруку — результат практичного расчёта, а не моей прихоти. Я захотела склонить на свою сторону практически несокрушимого бойца; с ним мне будут нестрашны любые обитатели Мёртвых Земель. Ну а если с его помощью я покорю ещё и племя орков, которое оказалось сильнее него, я стану обладательницей уже по-настоящему сильного войска.
Но нужно ли мне войско? Если верить словам Тарагвирона, сейчас я являюсь естественным врагом для всех соседних государств, племён, общин, орденов и кружков по интересам. В Мёртвые Земли уже захаживали как орочьи разведчики, так и разведчики Давитана, а значит, рано или поздно гробницу и моих мертвецов обнаружат. Рано или поздно моя и без того не слишком пестрящая комфортом и роскошью жизнь окажется под угрозой, и на эту угрозу придётся ответить.
Необходимо заявить о себе. Необходимо показать силу. А после — кто знает? Быть может, мне удастся вступить в переговоры с какой-то из сторон и у меня получится наладить с ней доверительные отношения. Буду надеяться на то, что у этой стороны окажутся купальни, вкусная еда, а также любовь к прекрасному.
Глава 8: Угрук
Пока гоблины продолжали терроризировать шестилапого «коня», Угрук принялся изучать моё маленькое воинство. Орк пристально разглядывал гулей и скелетов, а затем взял ржавый меч у одного из последних и без видимого усилия сломал железку напополам.
— Нам не победить, — заключил орк, обращаясь ко мне. — Помогая мне, ты погибнешь вместе со мной.
— Насколько сильно племя Красных Клыков? — поинтересовалась я.
— Сильно. Одно из сильнейших в этих землях. В него ходят две сотни опытных воинов. Их кузнецы делают лучшее оружие, лучшие доспехи. Их шаманы поднимают мёртвых десятками прямо как ты.
— Дикари-некроманты, — задумчиво проговорил Тарагвирон. — Это может быть познавательно. Если мы убьём шаманов, а затем воскресим и сделаем их магию своей, то сможем преумножить численность нашего войска. Впрочем, то же самое они могут попытаться сделать и с нами.
— Законами орочих кланов строжайше запрещено воскрешать некромантов, — сказал личу Угрук. — Шаманы говорят, именно так образовались Мёртвые Земли. Нежить возобладала над собой. Обратила оружие против хозяев.
— Всего лишь результат недостатка сил и знаний. Мы не повторим их ошибку. Я должен поинтересоваться, с каких пор враждующие орочьи кланы имеют общие законы? В мои времена ваш род использовал любые средства, чтобы обрести силы, и не накладывал на себя каких-либо ограничений.
— Мой предок Угрук однажды объединил кланы и привёл их в эти земли с востока. Орда смела сопротивление эльфов и дворфов и обрушилась на их земли. Но любой воин, любой вождь смертен. Одна из сотен битв стала для Угрука последней. Кланы начали бороться друг с другом за место вождя. Орда распалась. Крепость осталась. Крепость не принадлежит никому. Слишком много кланов там обитает. Никто не способен установить власть над другими.
— Я не интересовался историей твоего народа, орк. Я спросил, почему вы ограничиваете своих некромантов.
— Ведьма, — обратился ко мне Угрук. — Могу ли я размозжить этот череп?
— Нет, боюсь, тебе придётся решать все конфликты с ним одними лишь словами, — ответила я.
— Неэффективно.
— И ты не мог бы не звать меня ведьмой? Это не совсем точное описание моих способностей, а самом слово меня старит.
Орк лишь многозначительно прорычал в ответ, оскалив зубы. Миленько.
— Так как враждующие кланы пришли к своду общих законов? — поинтересовалась я у Угрука, чтобы разбавить образовавшуюся гнетущую атмосферу.
— Кланы уживались друг с другом. Эльфы, дворфы и северяне вели постоянную войну с орками. Чтобы выжить, кланы начали устанавливать правила, договариваться, объединяться. Когда нежить восстала и превратилась в смертельную угрозу, кланы придумали ограничения, нарушение которых карается смертью. Некроманты не воскрешают некромантов. Все кланы защищают крепость Угрук от нежити. Добыча достаётся первому, кто её взял. Слово лидера рейда — закон. Если лидер рейда нарушает закон, его можно убить. Убивший лидера рейда становится лидером рейда. Убивший лидера клана становится лидером клана. Красные Клыки пытались подчинить мой клан, но обломали зубы. Теперь мой клан практически мёртв. Когда умру я, меня и мой клан будут вспоминать столетиями.
— Уверена, со мной тебя ждёт куда более приятная участь. Давай лучше подумаем, как нам одолеть Красных Клыков.
— Нам нужно оружие. Клыки не могли забрать всё с места нашей битвы: слишком мало осталось в живых.
— Ты ведь сказал, что их клан насчитывает две сотни бойцов, — заметил Тарагвирон. — Сколько же их было раньше?
— На пол сотни больше, — ответил Угрук, довольно ухмыльнувшись. — В моём клане было двадцать семь орков. Двадцать два из них были воинами. Красные Клыки послали семьдесят лучших. Их вождь не явился, остался в крепости.
— То есть ты хочешь сказать, что для победы над Красными Клыками, нам придётся осадить эту «крепость»?
— Или выманить оттуда вождя Клыков.
— Просто поразительный план. Угрук прав, Джуди. Ты умрёшь вместе с ним.
— Давайте взглянем на твоё поле боя, Угрук, — предложила я. — Уверена, там мы сможем усилить себя не только оружием.
— Твоя правда, — сказал Тарагвирон, зловеще посмотрев на меня парой зелёных огней.
Гоблины не отставали от остального войска. Напротив, они опережали своей прытью даже гулей, отлично плавали, а всякую водящуюся в воде дрянь приманивали собой и тут же сжирали. От диких мертвецов или других монстров они с лёгкостью прятались, пока мои солдаты устраняли угрозу.
Угрук потерял своё оружие в бою с другими орками, но это не мешало ему сражаться в первых рядах. Он посчитал, что от его кулаков куда больше проку, чем от ржавых мечей, и потому просто разрывал скелетов и зомби голыми руками. Когда же он вступил в схватку с одним из висельных деревьев, Угрук без труда повалил его на бок, а затем обломал все ветви, забрав одну в качестве увесистой дубины.
Доспех Люция, как и его костяной меч, мы забрали с собой. Угрук лишь оторвал пару пластин от нагрудника гаста, чтобы однажды сделать их частью своей брони.
К вечеру мы обошли несколько крупных скал, пересекли небольшую речку и сделали привал. На следующий день нам удалось найти поле битвы между кланом Угрука и Красными Клыками.
Здесь валялось много оружия, но, вопреки моим ожиданиям, совсем не было тел. На влажной почве осталось лежать лишь несколько потерянных орками конечностей, но не более, а посреди поля битвы виднелся большой угасший кострище.
— Они сожгли тела! — отчаянно взревел Тарагвирон. — Эти варвары сожгли тела!
— Племена орков противостоят нежити уже больше столетия, — пояснил Угрук. — Мы не оставляем покойников лежать на земле.
— По крайней мере, теперь мы сможем вооружить Угрука и мертвецов, — сказала я, подбадривая скорее себя, чем лича.
В поле было разбросано множество разнообразных грубых топоров, дубин и несколько массивных потрёпанных мечей. В кострище лежали обломки непригодных для использования доспехов. Всего этого вооружения хватало чуть меньше чем на половину моих скелетов.
— Клыки забрали мой топор, — заявил Угрук, расхаживая по полю боя. — Жаль. Но неудивительно.
С этими словами орк поднял с земли увесистый меч вместе с грубыми ножнами и повесил на поясе, а затем принялся подыскивать себе топор побольше. В итоге он остановился на очень внушительном двуручном бердыше с крупным лезвием и, потеряв интерес к своей дубине, выбросил её.
— Может быть, стоит вернуться и поискать побеждённых Угруком разведчиков? — спросила я у Тарагвирона.
— Вряд ли Угрук одолел голыми руками большой отряд, — сказал лич, не отрывая взгляда от кострища. — Мы только потеряем время.
— Если мы пойдём к крепости с имеющимися силами, то потеряем всё.
— Битва, — раздался близко чей-то слабый шёпот. — Верни меня в битву.
Я резко обернулась, но никого помимо лича рядом не было.
— Ты это слышал? — встревоженно спросила я у Тарагвирона.