Глава 1.
Приют св. Ифи. Детские комнаты
- Где ты, моя прееелесть!!! – дрожащее шипение нага отражалось от стен детской спальни. – Моя шали!!! Мой нектар!!! - змей, стараясь не шуметь, осмотрелся.
В комнате было темно. Плотные гардины не пропускали в спальню ни капли лунного света. Нагу пришлось сосредоточиться и опираться исключительно на звериные инстинкты, а не на привычное зрение. Он выпустил тонкую ленту языка. Несколько раз попробовал воздух на вкус, в попытке уловить аромат нужного ребенка. Это оказалось сложнее, чем наг думал. Запахи детей переплетались с ароматом меда, чужого парфюма, пота нянечек, который целый день бегали между деревянных колыбелей. Тонкий аромат топленого молока, смешанного с розовым маслом, змей почувствовал только после пятой или шестой пробы.
Запах желанной добычи пробудил в наге охотничий инстинкт. Эта возможность заполучить ребенка, к которому закон запрещал даже прикасаться, пьянила не хуже сладкого маронского вина. В ночной темноте белая шкура нага светилась ярким пятном, погремушка на кончике хвоста время от времени дергалась от нетерпения и неприятно трещала, выдавая самозванца. Змей еще раз выпустил язык. Сладкий запах ребенка был таким же теплым, как благословение самой Ифтарии. Наг раздул капюшон. Погремушка на хвосте еще раз дернулась и неловко ударилась о ножку одной из колыбелей. Младенец в ней проснулся, но не заплакал.
- Наконец-то! – Прошептал змей и двинулся в сторону одной из кроваток, где сладко спала крошечная девочка, закутанная в белоснежное одеяло.
Наг был так увлечен своей охотой, что не заметил, как нехорошо за его спиной сверкнули зеленые глаза. Они принадлежали самому страшному из обитателей приюта святой Ифи:
- Что-то забыли, шари? – резкий, лишенный даже ноток наивного почтения голос, разорвал тишину спальни.
Этот голос не боялся разбудить детей, оскорбить благородного самозванца или стать жертвой разъяренного змея. Наг понял, что только что из охотника превратился в жертву. Он замер, пытаясь решить, как поступить: начать оправдываться или сразу бежать.
*****
Шум в коридоре заставил капитана мэй' Шайра оторваться от сочных округлостей местной поварихи, и выглянуть в коридор. Охрана к этому времени уже сбежалась на крик уважаемого шари аль' Бадрах, но помогать нагу не спешила.
Гвардейцы в черной форме с тоской наблюдали за тем, как шари несся по слабоосвещенному коридору, забыв принять двуногую форму. По пути благородный наг сносил статуэтки, изображающие святую Ифи, лампы, человеческую охрану, решившую остановить нага, и ночных слуг, случайно оказавшихся на пути змея. Благородные шари и шали, выбежавшие из своих комнат, чтобы посмотреть, что происходит, на всякий случай, снова прятались за высокими дверями, чтобы случайно не попасть под раздачу. За нагом, вооружившись подсвечником, мчалась рыжеволосая женщина.
- Старый извращенец! – кричала она, размахивая серебряным подсвечником.
Плотная белая сорочка, словно саван демона смерти очерчивала тонкую фигуру воительницы. Ярость в зеленых глазах, смешанная с азартом погони, заставляла огромного нага двигаться вперед, прямо в каменную стену.
- Я не старый! – Пыталась оправдываться жертва, не замечая каменной кладки на пути. Как будто в возрасте была его вина.
Женщина его оправданий не слышала. Или делала вид, что не слышит. Она четко гнала змея в тупик по маршруту, который знала наизусть.
Капитан Шайра вдруг решил окликнуть нага, предупредить о стене на пути, но не успел. Через мгновенье, приют святой Ифтарии разбудил оглушительный грохот камней, выпавших из стены, и рев поверженного змея. Зеленые глаза женщины победно сверкали в темноте. Серебряный подсвечник, словно меч, она подняла высоко над головой и гордо вздернула аккуратный нос.
- Поздравляю, Леди, - сказал капитан, давя улыбку и стараясь сохранить серьезное выражение лица. - Встретимся в зале правосудия на рассвете.
- Вам помочь с уборкой? – как ни в чем, ни бывало, спросила женщина. Как будто это не она устроила весь этот бардак.
- Что вы, Леди! Мы справимся! – вместо капитана ответил кто-то из гвардейцев.
Тут же два крепких нага подползли к шари, схватили его под руки и потащили огромного в больничное крыло. Леди удовлетворенно вздохнула, как вздыхают благородные шали, когда им преподносишь желанный алмаз, или сапфир, и пошла в сторону детского крыла, напевая себе под нос шуточную песенку, про какой-то синий трактор. Что такое трактор, почему он синий, капитан спрашивать боялся. Вдруг это было какое-то запретное заклинание, которое даже обычной женщине давало магическую силу для сражения с нагами.
Глава 2.
Рената
Залом правосудия в приюте святой Ифи гордо именовали небольшое, круглое помещение без мебели, в котором помещалось не больше пяти взрослых змеиных хвостов и пара человек. Раньше здесь была комната исповедей для особо важных шари. Потом здание отдали под детский приют и школу, при горном монастыре, а исповедальню переименовали в «зал правосудия».
Из украшений здесь был только древний витраж, изображающий местную богиню. Он был вмонтирован в потолок, достаточно высоко, чтобы кривые линий и изуродованное лицо той самой Ифтарии нельзя было рассмотреть. В общем, на месте неизвестного мне автора, я бы этот древний позор тоже спрятала куда-нибудь подальше от глаз. Хотя, может быть, я слишком строга к художнику? Или это такой своеобразный религиозный авангард? Как картины Пикабиа, только не на выставке, а…
- Леди, что вы скажете в свое оправдание? – от приятных размышлений об искусстве меня отвлек голос настоятельницы.
- Только после того, как многоуважаемый шари эл' Бадрах расскажет, что он делал ночью в спальне моих воспитанниц?! – чтобы смягчить разговор, я мягко улыбнулась.
Ладно, не хотела я ничего смягчать. Мне просто нравилось наблюдать за тем, как невинная женская улыбка способна взбесить обитателей монастыря, привыкших к благодетельной скромности местных женщин.
Старая грымза свела тонкие, выщипанные в едва заметную нить, брови и сжала бесцветные губы. В такие моменты глава обители становилась похожа на престарелую гюрзу. Глаза женщины сужались до размера мелких бусин, морщинки на тонкой коже углублялись, ноздри крохотного носа раздувались, демонстрируя все презрение и ненависть, которую она испытывала в этот момент.
Женщиной настоятельница монастыря святой Ифтарии, была пожилой. Она росла в таком же монастыре и пугала меня своей фанатичностью. Но, несмотря на религиозность и преданность своей вере, она гнушалась золотых монет, благодаря которым на некоторые запреты закрывала глаза. Например, на присутствие посторонних нагов в детских спальнях. Как говорится, для закона почти все равны.
Сам шари восседал на своем хвосте, по правую руку от настоятельницы, и предвкушал момент своего триумфа. Ну да, ну да. Не ты первый, не ты последний, гад бледножопый.
- Я не знал, что там спальня! – уверенно заявил эл' Бадрах.
Я удивленно вздохнула, грудь картинно качнулась в такт дыханию, присутствующие наги тут же забыли, зачем мы здесь собрались. Все внимание змей сосредоточилось на белоснежной коже идеального декольте.
- Вы просто гуляли? – наклонила голову к правому плечу и не без удовольствия заметила, как два нага из охраны шари повторили за мной этот жест.
- Мне не спалось.
- И вы решили унять бессонницу прогулкой?
- Именно!
- Выползли из своей спальни в северном крыле, добрались до восточного корпуса, который закрыт для нагов, договорились с охраной, чтобы она вас пропустила, совершенно случайно, на третьем этаже, нашли детские спальни? И поняв, где находитесь, вы решили, что терять уже нечего, и нарушили один из главных указов императора Ламбира, который запрещает нагам преодолевшим рубеж первого совершеннолетия, приближаться к девочкам, не достигшим двадцати лет? Я правильно поняла?
Глаза настоятельницы посерели. Вот только сказать она ничего не могла. Все присутствующие наги посмотрели на эл' Бадрах. Этот змей привык, что все проблемы решаются деньгами и никто, абсолютно никто не может ему перечить. Особенно жалкая женщина.
- Вы не имели права нападать на благородного шари! – вступилась за змея настоятельница.
- У него на хвосте не стоит благородного клейма, - посетовала я. – Кто, как не вы, мать – настоятельница, должны меня понять! – сложила руки в кулаки и прижала к груди. Кажется, во мне умерла какая-нибудь великая актриса третьего плана. - В комнату к моим воспитанницам проник неизвестный наг! Я обязана защищать детей, а не изучать чужую родословную!
- Милена моя пара! – встрепенулся шари, полагая, что его слова вообще хоть что-то сейчас значат.
- Пара? – Снова «удивилась» я и повернулась лицом к проходимцу. – Это прекрасно! Значит, Милена обрела пару?! Будьте любезны, шари! Продемонстрируйте нам метку! И я принесу вам свои глубочайшие извинения!
От количества меда в моем голосе можно было с легкостью получить диабет. Аж самой стало противно от этого сахара. Но почти все присутствующие наги млели от восторга, едва удерживая длинные языки за зубами.
- Леди, вы знаете, что метка появится только в день совершеннолетия девочки! – снова попыталась заступиться за шари настоятельница.
- О! Мне так жаль! Так жаль! – защебетала я. – Тогда мы ничего не в силах сделать. Но как только у вас появится метка! Я вам клянусь, достопочтенный шари! В тот же день! В тот же день я лично представлю вас малышке Милене! А до тех пор я позабочусь о том, чтобы ваша пара росла в безопасности и получила лучшее образование в империи!
- Я имею право следить за судьбой своей пары! – лицо нага покрылось красными пятнами.
- Конечно, многоуважаемый шари! Мы ни в коем случае не откажем вам в этом праве! Я лично буду писать для вас письма с отчетами об успехах вашей пары! Как она кушает, хорошо ли ходит в туалет, как режутся зубки! Поверьте, вы не упустите ни одного дня из жизни Милены. А если вы будете так щедры и выделите средства на магические сферы, то мать – настоятельница обязательно даст нам разрешение высылать для вас изображение Милены! Вы же не против?