― Люди создают семьи по любви или по расчету, никакой магии.
― Мы тоже ориентируемся на то, что вы называете любовью. Сначала появляется симпатия, потом она перерастает в желание, а потом магия решает, заключать союз или убить интерес двух. Аниту я любил. И мне казалось, что она тоже любит. А потом она пришла ко мне и сказала, что ее любовь прошла и я ошибся.
― Она ушла?
― Я не имел права ее держать. Связь между нами действительно исчезла.
― А если дело было не в ошибке?
― На что ты намекаешь?
― Янубу была привязана к вашему источнику нерушимыми нитями. Дворец, интриги. Ее нити могли оборвать и с их помощью привязать паразита.
Тиран
Рената быстро заснула в постели короля. Дневные тревоги измотали девушку так сильно, что она сама не осознавала, как сильно нуждалась в отдыхе. Король, осторожно, чтобы ее не разбудить, перебирал рыжие волосы и рассуждал над словами женщины. Янубу был привязан к источнику нерушимыми нитями.
Рената предполагала, что кто-то лишил Аниту связи с королем. И с помощью этих самых нитей внедрил в его источник паразита. Это многое объясняло. Когда-то давно он слышал истории о том, что подобным способом некоторые народы вплетают в магические источники супругов обереги. Мираты северных регионов тоже иногда так делали. Этот ритуал обозначал полное доверие мужа к жене, и заботу жены о муже. Но соль этой традиции заключалась в том, что только жена знала, что вплетала в магический источник. Какое заклинание оберегало мирата.
Вдруг, из глаз Тирана покатились слезы. Он вспомнил лицо Аниты. Память нарисовала его так четко, как будто он вернулся на девять лет назад. За неделю до того дня, когда жена от него ушла.
Это было раннее утро. Она встречала его в цветочном зале. Весеннее солнце заливало комнату теплом, напоминая о том, что через несколько дней наступит праздник Явления. День, когда Ифтарий спустится к магическим источникам, чтобы благословить своих детей.
― Мой король! ― Анита, увидев мужа, присела в глубоком поклоне.
Ее смирение, желание соблюдать традиции дома Мардаров, мягкая покорность, вызывали в груди волны нежности. Он был готов на все ради нее. Даже отдать жизнь, закрывая глаза на последствия для королевства. Сейчас это желание угодить жене казалось не только глупым, но и преступным.
― Я соскучился, ― признался мират когда обнял жену.
Они не виделись всего сутки. Ему нужно было посетить восточные провинции, но он уже чувствовал себя чуть-чуть обязанным за то, что заставил ее ждать. Анита улыбалась, отводя глаза в сторону. Бриллиантовые капли, которыми был украшен капюшон королевы, сверкали на солнце. Это было так красиво, так трогательно, что руки Тирана тряслись от трепета.
― Моя любовь, ― Анита посмотрела ему в глаза и дотронулась тонкими пальцами до щеки.― Скоро праздник Явления, разрешите мне сделать вам подарок!
― Ты мой подарок. Но, если это сделает тебя счастливой, разрешаю.
Он вспомнил, как в ночь священного Явления, разделил с ней силу, а потом, сам разрешил ей вплести оберег в свой источник. Оберег. Он сам разрешил ей это сделать. И это был их секрет. А потом она ушла. Но он ничего не помнил о том, что произошло в священную для всех миратов ночь.
Злость на нее, злость на себя, отчаяние, переполняли тело короля. Он не замечал, как потоки магии поднялись над кроватью и закружились в огненном вихре ненависти и обиды. Эмоции были такими сильными, что он не заметил, как Рената проснулась.
Девушка чувствовала его боль, его эмоции, понимала, что они связаны с Анитой. Вихрь гнева с каждой минутой становился сильнее. Рената испугалась, что тело и психика короля не выдержат такого напряжения. Она резка села, положила руку ему на грудь, и что было сил, потянула гнев на себя.
Облегчение к Тирану пришло моментально. Он не понимал, что происходит, но эмоции уже перестали так давить и у него шаг за шагом начало получаться усмирять магию. Медленно, очень медленно буря в груди стихала. Единственное, о чем король думал, что оставалось его якорем, была Рената. Он боялся ее разбудить. Единственное, о чем думала Рената, это Тиран. Она боялась, что источник короля не выдержит магической бури, и он умрет. Она бросила все свои силы на то, чтобы снова спасти короля. И вот, спустя то ли десять минут, то ли час, дыхание мирата выровнялось. Король мутными глазами посмотрел на нее и сказал:
―Анита…
Тиран потерял сознание. Уснул. Леди несколько минут смотрела на мирата, пытаясь справиться со всем, что только что с ней произошло. А потом, тихонько слезла с кровати на пол, и в одной сорочке, босыми ногами, пошла в сторону гардероба. К той самой потайной двери, с помощью которой ушла из этой спальни в первую ночь их знакомства.
Глава 26.
Рената
Охрана, которая в этот раз стояла у дверей, удивилась увидев меня босую и в одной сорочке. Правда, задавать вопросов никто не осмелился. Переглядываясь стражники открыли дверь. Я молча вошла в комнату и осмотрелась. Внутри было тихо и чисто. Как будто несколько часов назад здесь ничего не произошло: все вещи на своих местах, сундки, которые принесли от короля ― разобраны, даже постель заправлена.
Я стояла растеренная, возле двери, борясь с желанием расплакаться от обиды и ревности. Держалась из последних сил, убеждая себя в том, что это всего лишь усталость и стресс, а не настояще чувства. Ничего удивительного, что король мне понравился: богат, красив, влиятелен. А я за этот год, надо признаться, даже дружеских объятий не видела. Жила среди змей и монашек. А тут сам король прибежал спасать. Хотя, мог бы не допустить того, чтобы убийцы ходили где попало. С безопасностью здесь объективно были проблемы.
И вроде, мне уже удалось себя убедить в том, что ничего страшного не произошло. Могла бы и без руки остаться, или без лица, или вообще умереть. А то, что у Тирана случился приступ из-за первой любви… Это вообще ничего не значит для меня. Он взрослый. Она была его истинной. Может, и осталась? Если нити действительно разорвали без ее согласия. Кто я вообще такая, чтобы вмешиваться?
В собственной голове это звучало разумно и убедительно. Даже вспомнила давно забытый инстаграмм, синдром спасателя и то, что созависимые отношения никого до добра еще не доводили. Но тут из под кровати появилась недовольная голова Бухтенвиля:
― От тебя одни неприятности, женщина! ― зло выплюнула черепаха. ― Судьи Ифтария! Где это видано, чтобы судей вызывали для бабских разборок! А король! Как ты могла позволить королю себя заброать, бесстыжая?! Ты позоришь свой род! Свой монастырь! Кем ты вырастишь своих воспитанниц?! Шлюхами?!
К такому повороту событий я была не готова. Точнее, слова статуи сорвали внутренний предохранитель.
― Я выращу тех, у кого хватит духа и мозгов не оживлять статуи со змеиными головами! Или вовремя возвращать их на место!
То ли сказала резко, то ли вид у меня был не самый дружелюбный, но голова тут же трусливо спряталась под кроватью. А у меня из глаз покатились слезы. Правда, несмотря на магическую усталость, сил дойти до кровати и упасть лицом в подушку мне хватило.
Плакала долго. Кажется, это бли мои первые искренние слезы за все время: страх, боль, обида, ревность. В какой-то момент пришлось признаться себе в том, что если бы ни эта чертова Анита, мне бы не было так паршиво. Точнее, если бы не те чувства, которые испытывал к ней мират.
― Все хорошо, ― всхлипывала, пытаясь себя успокоить. ― Может, я вообще в этот мир попала только для того, чтобы спастикороля? И потом все. Миссия выполнена и меня вернут домой, к стиральной машине и благам цивилизации?
Но тут случилось еще одно, не менее ошеломляющее для самой себя открытие. Домой взвращаться мне не хотелось. Я не была уверена в том, что хочу прожить жизнь в обители, но и прошлая жизнь уже не привлекала.
Признавшись самой себе в этом, я вдруг почувствовала странное облегчение. Слезы высохли, а в районе живота вдруг обнаружилась Юна. Паразит свернулась клубком и тонкой неуклюжей лапой гладила меня по руке. Бухтенвиль продолжал прятаться под кроватью, а я начала по чуть чуть засыпать.
Проснулась от холода. Не открывая глаз подумала о том, что неплохо было бы залезть под одеяло. Вот только проведя рукой по кровати обнаружила, что ни одеяла, ни кровати нет. Сквозь сон я еще не понимала, что произошло. Тяжелые веки не хотели открываться, но замерзшее тело требовало как-то решить проблему.
Еще раз провела рукой и ладонь наткнулась на ледяную корку. Лед? В спальне? Только после этого резко открыла глаза и поняла, что лежу лицом в грязи непонятно где. Вскочила на ноги и от испуга еще несколько секунд стояла в оцепенении. Что происходит?
Вокруг было поле. Бескрайнее, безлюдное поле. Погода была осенней. Той самой осенней, когда на лужах появляется первая корка льда, а красивые желтые листья превращаются в мерзкую гниль. Вокруг не было ничего: ни леса, ни зданий, ни каких-нибудь ориентиров.
― Что происходит? ― спросила сама у себя, без особых надежд на ответ. И тут откуда-то сверху раздался знакомый голос распорядительницы отбора.
― Наложницы! ― прогремел голос словно небесный гром, ― настоящая королева всегда найдет своего короля и свое королевство. Те, кто из вас не вернутся во дворец до полуночи ― покинут отбор!
― Что? ― вырвалось у меня.
Ответа, естественно не последовало. А через секунду, поняв в какую дрянь я еще раз вляпалась, рассмеялась. Собственный смех поднялся над полем, и прозвучал настолько зловеще, что у самой побежали мурашки по спине. Кажется, теперь я понимала, как нормальные женщины превращались в злобных ведьм.
Я осмотрелась еще раз, но ничего нового не увидела. Только грязь и подмерзшие лужи. Поле было настолько огромным, что казалось, пройти его за день просто не получиться. Как и добраться до дворца.Я даже не могла решить, в какую сторону нужно идти, чтобы хотя бы двигаться в правильном направлении? И нужно ли вообще куда-то двигаться? Может, гораздо проще было бы дождаться полуночи и вернуться домой? Исочник короля вполне уже может функционировать самостоятельно, а я… Надо признаться, мне будет гораздо проще уйти по-английски и хотя бы самолюбие сохранить.