Сдержать улыбку Амина не смогла. Тиран почувствовал волну новых эмоций. Только теперь они принадлежали не мирате, а его леди. Ему очень хотелось взять ее за руку и сказать, что все будет хорошо, успокоить, рассказать наконец-то о своих чувствах. Но ни места, ни время, были неподходящими.
― Я буду покорна судьбе, ― заверила Анита.
В этот момент в обители вспыхнула золотая печать. Тиран и Рената синхронно подняли глаза. Источник короля был полностью восстановлен. Контракт между женщиной и королем завершен. В следующую секунду Тиран увидел, как его жена растворилась в воздухе. Он пытался это остановить и не видел ликующей улыбки мираты.
Глава 28.
Обитель святой Ифтарии
Уже второй раз подряд в кроватке одной из воспитанниц нашли одеяло из императорского дворца. Девочка была укрыта стеганой тканью с золотой вышивкой и императорским гербом. Одеяло было чуть больше кроватки, и откуда оно здесь взялось, никто не знал.
Настоятельница стояла рядом с кроваткой вместе с няньками. Девушки клялись, что посторонних в спальне не было. По крайней мере, без сознания никого не находили, с криками никто не выбегал, и смеха Леди, который раздавался каждый раз, как кто-то пытался похитить ребенка, никто не слышал.
Настоятельница была растеряна и не знала, как поступить. Нужно было написать во дворец. Но, если это кто-то из высокопоставленных нагов, проникает в обитель без ее ведома, неплохо было бы узнать кто этот неизвестный, чтобы не вызвать императорский гнев на свой дом. А если… Рисковать ребенком она тоже не хотела.
― Сообщи всем, что с этого дня в детских должны постоянно находиться не меньше двух монахинь. Сон в ночное время запрещен.
Она еще хотела что-то добавить, но в спальню ворвался стражник. Перепуганный мужчина, в застиранном мундире и сбившемся на затылок берете.
― У нас в портальной комнате амразары!
― Заблокировать детские! Собрать нагов!
Няньки испуганно переглянулись и бросились к защитным артефактам. Настоятельница, пряча собственный страх, вышла в коридор за мужчиной. Она понятия не имела, что делать, но уверенно шла в сторону портальной комнаты. Через несколько минут ее догнал мэй Шайра. Наг быстро поравнялся с настоятельницей и прошипел:
― Вам нужно спрятаться.
― Вам нужно двигаться быстрее, капитан. Амразары могут вырваться.
Новость о монстрах, проникших в монастырь через портальную комнату, разнеслась в считанные минуты. Обитель погрузилась в хаос. Даже самые дальние комнаты и молельные были заперты, послушницы возносили свои молитвы Ифтарии и просили о защите. Самые отважные, на богиню надеялись, но свои надежды решили подкрепить подсвечниками и металлическими фигурками святой.
К тому моменту, как настоятельница подошла к дверям комнаты, отряд нагов уже стоял у дверей. Мужчины заняли оборону вдоль сен. Все знали, что люди против амразаров беззащитны.
― Откуда вы знаете, что там монстры? ― спросила настоятельница, взглянув на деревянную дверь. Ничего, кроме скопления нагов, о проникновении в обитель тварей не говорило.
― Так воют только они, ― ответил кто-то из воинов. Кто именно, мать настоятельница не увидела.
В подтверждение ее слов коридор заполнил жуткий, замогильный вой. И тут же прекратился.
― Фу! Фу! Я сказала! ― голос Леди прервал симфонию. ― Плохие собаки!
Наги растерянно переглянулись, мужчины попятились назад, настоятельница бросилась к двери, чтобы открыть комнату. В центре комнаты стояла женщина. Белоснежная сорочка, словно саван, облегала женскую фигуру, рыжие волосы взъерошены, глаза возбужденно сверкали, тонкие пальцы вцепились в шкуру монстров.
― Леди? ― выдохнула настоятельница. ― Как вы добрались?
― Комфортно, ― женщина растянула губы пробуя улыбнуться, но даже капитану Шайра от этой улыбки стало не по себе. ― Вы не будете возражать, если я сначала приведу себя в порядок? И искупаю своих питомцев?
Настоятельница перевела испуганный взгляд на амразаров. Твари огромных размеров тяжело вздохнули у ног леди. Видимо, мысленно они уже смирились с тем, что из монстров полей превратились в ее питомцев.
Рената. Два часа спустя
Волки послушно сидели в корыте с пенной водой, и терпели, пока я пыталась отмыть их от грязи, проверить на наличие блох, почистить зубы и подстричь когти. Хотя, какие к черту блохи в этих полях? Откуда им там было взяться? Но все это я делала только ради того, чтобы не думать о Тиране.
Вот почему, нормальным попаданкам достаются настоящие тираны, которых они перевоспитывают и превращают в нежных кроликов, а мне… Мне вообще никто не достался. Да и черт с ним! Попыталась отогнать от себя образ короля.
― Поболит и перестанет! ― философски заметила я.
Волк осторожно лизнул меня в щеку. Я улыбнулась, но легче не стало. Чувство несправедливой потери оказалось сильнее, чем я думала. Тело вдруг вспомнило теплые объятия змея, его тихое дыхание и всепоглощающее спокойствие.
― У него семья. Ребенок. И вообще, мы не пара. Он змей, я… В общем, Бухтенвиль был прав.
― Ыыыы… ― протянул второй волк и прислонил свой лоб к моему.
― Вам тут понравится. Будем девочек защищать. Поживем тут годик, потом, может, император мне выдаст ключи от особняка. Переберемся. Или здесь останемся. Горы, лес. Знаете, как здесь красиво?
Волки синхронно вздохнули. Я почувствовала дикую усталость и желание просто поспать. Без снов, без испытаний, без Тирана.
******
С момента моего возвращения в обитель прошла неделя. Или больше. Дни слились в одно единое пятно, и я уже не различала грань между сегодня и вчера. Все силы уходили на то, чтобы не думать о Тиране. Днем сделать это было проще. Любая мама знает, что даже один ребенок огромное количество сил. А когда на твоем попечении их дюжина, то дни пролетают незаметно.
А вот вечерами становилось совсем тоскливо. Нет, я не плакала, не ждала его, даже не надеялась на то, что он появится в портальной комнате обители. Я была взрослой девочкой и хорошо знала, что надеяться глупо. У него жена, сын, наследник Мардаров. А мне нужно было взять себя в руки и перетерпеть несколько недель, или месяцев, пока боль и отголоски магической связи не стихнут.
Успокаивала себя еще и тем, что все было не зря. Я спасла целое королевство, а не только десяток сирот от посягательств нагов. Впрочем, мои девочки были даже более ценны, чем мираты. Я осмотрела детскую, залитую солнечным светом, и улыбнулась.
Трое малышей, вцепившись в жесткую шерсть амразара, впервые встали на ножки. Байрон, так я назвала самца, мужественно терпел детские выходки, и осторожно подставлял заднюю лапу под попу младенцев, когда те пытались упасть. Его подруга, Соня, была более изобретательной барышней. Она присматривала за детьми лежа, прикрыв морду тяжелой лапой, и иногда прихватывая длинным хвостом кого-нибудь из малышей, решивших покинуть импровизированную стаю. Дети, к слову, такому обращению с собой были только рады. Большой красивый монстр, которого можно было жмякать за теплые бока, стал их любимой игрушкой.
Надо было признаться, что амразары это немного не то, что на земле было принято считать волками, я поняла только на третьи сутки после возвращения в обитель. Сначала внимание привлекли непропорционально длинные лапы. Потом вызвал сомнения размер хвоста, который в длину был больше тела животного. И вот только в тот момент, когда счастливый лорд, словно лабрадор, полез вылизывать мне лицо, я смогла по достоинству оценить ряд острых зубов. Но бояться уже было поздно.
― Леди, ― робко обратилась ко мне одна из послушниц.
Ее звали Дайра, и кажется, раньше она служила во дворце, но из-за неудачного романа с кем-то из нагов была сослана в обитель. Маленькая, робкая, пугливая, похожая на воробья, Дайра все никак не могла привыкнуть к местным порядкам. Жизнь в обители для нее была невыносима скучна, и бессмысленна. Правда, она искренне старалась хорошо исполнять свои обязанности, но удовольствия от малышни, к сожалению, не получала.
― Иди, ― кивнула на невысказанную просьбу сбегать в сад. ― По пути загляни на кухню.
Она кивнула и побежала в сторону двери. Байрон недовольно фыркнул. Если у амразаров был бы гороскоп, то этот экземпляр обязательно родился бы под знаком девы. Он ненавидел, когда кто-то отлынивал от своих обязанностей, или делал что-то не идеально. Иногда мне казалось, что в следующий раз он подойдет к кому-нибудь из нянечек и научит ровно складывать детские пеленки и правильно сортировать белье. Оплошности он прощал только своей подруге. А та этой слабостью бессовестно пользовалась. Иногда, я даже завидовала этой парочке.
― Леди, ― в этот раз от размышлений меня отвлекла настоятельница.
Ее появления в детской я не заметила, а волки на нее не реагировали. Хотя сама женщина еще пока с опаской посматривала на монстров, обвешанных младенцами.
― Простите, ― я поднялась на ноги и присела, ― я не заметила, как вы вошли.
― Ничего страшного, ― женщина, которая еще неделю назад казалась мне монстром воплоти, сегодня уже воспринималась как любящая тетушка. ― Пойдем за мной, ты должна на это взглянуть.
― Ыыы! ― проворчала Соня.
Она почему-то не любила, когда я пропадала из поля ее зрения. На ее голос тут же отреагировал Байрон, и повел детей к подруге, чтобы передать малышню, а самому пойти со мной.
― Никогда не думала, что этих зверей, можно приручить, ― ежась, сказала настоятельница.
― Это невозможно. Мы просто дружим.
― Ы! ― волк осторожно толкнул меня головой в сторону двери.
― Что-то случилось?
― Не знаю, ― монахиня поджала губы. ― Я не хотела тебя беспокоить.
― Я в порядке.
― Я хочу в это верить.
Мы шли вперед, к одной из дальних спален. Шли молча. Даже мое любопытство молчало. Мне было совершенно не интересно то, что собиралась показать настоятельница.
― Леди, ― женщина обратилась ко мне, когда мы подошли к высокой двери, ― я не буду спрашивать у тебя, что произошло на отборе. Но помолюсь Ифтарии, чтобы твоя боль отступила.