После встречи настоятельница сказала что-то про интриги. Я только кивнула и ушла к себе. К счастью, присутствие армазаров остудило пыл нагов и охраны. К детям больше никто не лез, и можно было беспрепятственно вариться в пучине собственных переживаний.
Появление Бухтенвиля и новости из дворца подарили надежду, что все-таки я не безразлична королю. Что он придет и… Впрочем, на что я надеялась, сказать было сложно. Но самое плохое в этой ситуации было то, что кажется, я теряла саму себя. Частичку своей души, натуры, характера и стремилась превратиться в страдающую деву. Сделать это, к слову, было гораздо проще, чем заставить себя подняться с постели.
Я несколько раз спотыкалась о мысль пойти в детские, или проверить, как справляются с детьми нянечки, просто побыть с младенцами. Но каждый раз оставалась лежать в кровати, пока не уснула.
― Я вас ждал, Леди, ― прозвучал спокойный мужской голос.
Я стояла на площадке, парящей над зеленой долиной. Внизу суетились наги, мираты, люди. Площадка парила довольно высоко, но я с легкостью могла разглядеть лица мужчин, о чем-то спорящих на окраине какого-то городка, мирату, укладывавшую детей спать, пару нагов, впервые почувствовавших связь.
― Вам нравится?
Засмотревшись, я совсем забыла о мужчине, стоявшем в центре площадки. Он был одет в строгий костюм тройку, с очками в тонкой круглой оправе, и волосами, аккуратно зачесанными назад.
― Кто вы?
― В этом мире меня зовут Ифтарий, или Ифтария.
― В храмах вы выглядите несколько иначе.
― Насколько я помню, вы побаиваетесь змей. Я решил, что вам будет проще разговаривать с человеком.
― Это вам я обязана своим чудесным переселением?
― Я открою вам секрет, Рената. Но попрошу оставить его между нами.
Вместо ответа кивнула. В воздухе тут же вспыхнула печать нерушимого договора.
― Глупость собственных созданий иногда меня поражает. Этот мир держится на силе источников. Но, вы и так это знаете, верно? ― снова кивнула. ― Но вы не знаете, Леди, что если один источник обретет свободу, избавившись от правителя, за ним последуют и другие. И тогда божественная сила, питающая мир, вырвется наружу и все уничтожит.
― Магия разумна?
― Как подросток, который стремиться вырваться из-под родительской опеки.
Я снова посмотрела вниз. Под платформой, словно в киноленте, страны, континенты, дома и глухие пустоши. Я видела радость, боль, счастье, горечь утраты, красоту и уродство, которые удивительно гармонично сочетались друг с другом.
― Мне пришлось много времени потратить на то, чтобы найти ту, которая не просто сможет принять магию этого мира, но и сумеет ей воспользоваться. Год назад, мне пришлось пойти на некоторые хитрости, чтобы забрать вас из вашего мира, и перенести в обитель.
― С обителью вы немного промахнулись, ― вспомнила, как шла по горам, в надежде когда-нибудь попасть в замок на горе.
― Это была вынужденная мера. Я должен был убедиться, что мир вас принял. И дать вам время освоиться, прежде чем отправить на отбор к Тирану.
― Стрелы… Это….
― Вы не спешили попасть во дворец, и мне пришлось ускорить процесс. Но ни одна стрела в вас бы не попала.
Это многое объясняло.
― Рената, я пришел сюда, чтобы дать вам выбор. Я признаю, что поступил с вами немного не честно, но хочу это исправить.
― Каким образом?
― Я предлагаю вам вернуться домой. Вы вернетесь в ту же минуту, когда потеряли сознание в офисе. Здесь о вас забудут: Тиран будет связан с достойной миратой, черепаха вернется на постамент, армазары в поля.
― А Юна?
― Паразит тоже вернется домой. Даже та деревянная змейка в гардеробной короля исчезнет. Вы, Рената, вернетесь домой и обо всем забудете. Встретите будущего мужа. Он будет вас любить, и вы ни в чем не будете нуждаться. Родите сына, увидите внуков. Все, как было предначертано судьбой изначально. До моего вмешательства. Вы не будете ни о чем жалеть.
― Вот так просто? Все отмотать назад?
― Это щедрое предложение. Как сложится ваша судьба здесь, я не знаю, ― пожал плечами Ифтарий. ― Тирана лишили пары. Я не могу гарантировать, что он захочет связать свою жизнь с вами, Леди. Не могу обещать, что ваша жизнь с монастыре, или за его пределами, сложится счастливо. Даже не уверен, что я всегда смогу услышать ваш голос, среди их голосов, ― он показал куда-то вдаль.
Ну что ж, хотя бы честно. Я задумалась. С одной стороны, предложение и правда, было неплохим. Вернуться, все забыть, прожить хорошую земную судьбу и уйти. Но… От одной мысли, что меня будет касаться кто-то чужой, посторонний, ни этот чертов Мардар, стало противно. Отказаться от собственной памяти, от глупых страданий, казалось заманчивым, простым и невозможным. Как окончательно сдаться и потерять часть собственной личности.
― Ваше время на исходе, Рената. Я жду ответ.
― Я хочу остаться, ― глядя вдаль неизвестного мира, произнесла я.
В этот момент я почувствовала что задыхаюсь. Начала хватать воздух ртом, не понимая, что происходит, упала на колени. Последнее, что я видела, было обеспокоенное лицо Бога. Последнее, что я слышала:
― Надеюсь, он сделал такой же выбор, Рената.
В следующий миг я открыла глаза и поняла, что меня душат. Крупный мират с желтыми глазами вцепился мне в горло. Я была настолько растеряна, что забыла про магию, про помощь, вообще про все. Только вцепилась когтями в его руки пытаясь хоть что-то сделать, но силы явно были не равны. Он продолжал меня душить, я всеми силами цеплялась за жизнь. В тот момент, когда смерть показалась неминуемой, случилось чудо. В легкие ворвался воздух.
Обитель святой Ифтарии
О том, что в монастыре посторонние, охрана узнала по вою армазаров и звуку рушащихся каменных перегородок. Армазары, почуяв неладное, выломали дверь детской спальни и бросились к комнате Ренаты. Бухтенвиль, не понимая, что происходит, причитал на то, что глупые твари разбудили детей и теперь их придется полночи успокаивать. И даже отряд нагов в коридоре, не навел его на мысль о том, что в обители происходит что-то плохое.
К тому времени, как капитан мэй' Шайра с отрядом добрался до нужного коридора, помещение уже больше напоминало помещение для убоя скота, чем монастырский коридор. Армазары терзали тело неизвестного мирата. Только в этот момент Шайра по-настоящему понял, почему этих зверей так боялись. Стараясь не беспокоить зверей, капитан осторожно подполз к комнате с выломанной дверью. Сердце нага сжалось в предвкушении ужаса. Он даже задержался в нескольких метрах, чтобы набраться смелости, заглянуть внутрь. И про себя молился Ифтарии, чтобы женщина осталась живой.
Второй раз Шайра замер, когда поравнялся с дверным проемом. В этот раз он застыл от облегчения и удивления. На полу монашеской кельи, в золотых доспехах Мардаров, сидел король. Он осторожно прижимал к себе плачущую леди и что-то ей шептал на ухо. Шайра побоялся их беспокоить. Бесшумно отполз, чтобы его не было видно.
К этому моменту уже появились люди, и настоятельница в ночном халате. Капитан жестом приказал всем остановиться, а его солдаты, на всякий случай, встали так, чтобы женщина не видела амразаров и то, что они делали с миратом. Звука было вполне достаточно, чтобы вселить во всех ужас.
Глава 31.
Тиран
Мират сидел на полу, прижимал женщину к себе, и молча прислушивался к происходящему снаружи. Рената, перепуганная, тихонько всхлипывала. Он боялся, что переборщил с жестокостью и это навсегда разрушит их связь. Но Рената его не оттолкнула. Она прижималась к королю, как к последнему шансу на выживание.
Он качал ее на руках, хрипло напевал колыбельную, которую помнил от матери, и внимательно следил за тем, что происходит за дверью. К этому моменту в коридоре собрались не только наги, но и появились Инфанты. Судьи должны были забрать убийцу, но, судя по недовольному рыку амразаров, его пришлось не забирать, а собирать по частям.
― Ваше Величество, ― в дверном проеме показалась фигура настоятельницы. Худая, высушенная временем женщина, поклонилась и тихо сказала: ― мы рады принимать вас в обители святой Ифтарии. Для вас будут подготовлены комнаты. Его императорское Величество будет радо принять вас у себя во дворце, или встретиться с вами на территории монастыря.
Тиран молча кивнул и чуть сильнее прижал к себе Ренату. Она перестала всхлипывать и, кажется, уснула. А он провалился в воспоминания.
Чуть больше недели назад ему передали письмо. Оно было написано ровным женским почерком и пахло сыростью. Король был уверен, что его написала Рената. И то, что передали послание через советников, его не смутило. Себе Тиран это объяснил тем, что женщина просто не хочет демонстрировать магические способности. Простую сургучовую печать монастыря, он ломал дрожащими пальцами. И не сразу понял, что было написано в послании. А когда понял, мир на мгновение перестал существовать.
В письме женщина просила ее оставить. Забыть и дать ей спокойно жить вместе с детьми. Они нуждались в ней больше чем он.
«Мое предназначение ― жизнь в обители. Я приняла постриг и теперь могу посвятить себя служению и своим воспитанницам. Верю, что именно для этого великая Ифтария сохранила мою жизнь» ― сообщала Рената в письме. И поздравляла Тирана с воссоединением с настоящей семьей.
«Я рада, что ваш сын и супруга вернулись домой, Ваше Величество. Надеюсь, юный принц станет гордостью дома Мардаров!» ― писала девушка, каждой буквой нанося сердцу мирата болезненные раны.
«И прошу вас, ваше Величество о мудрости. Сохраните мир для наших общих детей. Будьте счастливы! Леди Эмилия Радон»
Сейчас он пытался вспомнить почему не обратил внимание на странности в письме сразу. Почему дал снова себя обмануть. Но в тот момент эмоции были такими сильными, боль настолько осязаемой, что даже подпись его не насторожила. И потом, когда он снова и снова перечитывал это послание, тоже не заметил нестыковок.
Это письмо было единственным, что у него осталось от Леди. Письмо, и ее магия, которая теперь жила в его теле. Возможно, если бы в письме не было строчки о том, что Рената приняла монашеский постриг, он бы отправился в монастырь раньше. Вот только слуги Ифтарии замуж не выходили и миратов к себе не подпускали. Да и закон нагов строго следил за тем, чтобы эти женщины оставались неприкосновенными. Ворваться в монастырь было все равно, что объявить войну. Ту самую войну, которую Рената просила не начинать. Он чувство