Я никого не встретила на пути и добралась до нужного места чуть раньше назначенного времени. Огляделась. Дверь скрипнула, когда я взялась за нее. И этот скрип словно ножом прошелся по моему сердцу.
В огромном, заставленном доспехами и увешанном оружием зале, было уже темно, и подсвечника с горящей свечой, что я держала в руках, было явно мало, чтобы осветить помещение настолько, чтобы я могла его осмотреть. Но, с другой стороны, в точно таком же положении окажется и шантажист. Он тоже не сможет увидеть, что творится в дальних углах комнаты.
Серебряный шлем, лежавший на бархатной подушке на постаменте в центре зала, был одним из самых ценных экспонатов коллекции. Он относился ко времени войны Алой и Белой розы.
Тут скрипела не только дверь, но и дубовый паркет на полу, и каждый мой шаг отдавался эхом по всему залу. Дрожащей рукой я подняла тяжелый шлем и положила под него конверт.
Я только сейчас подумала о том, что если деньги сюда принесет и кто-то еще, то он увидит мой конверт и поймет, что шантажировали не его одного. Хватило ли ума у тайного отправителя, чтобы это учесть?
Бархатная подушечка была довольно пыльной (у слуг не хватало времени, чтобы поддерживать идеальную чистоту во всём особняке), и я громко чихнула. Вернулась к дверям и открыла их с прежним скрипом. Но в коридор решила не выходить.
Спрятаться там было бы негде, и вряд ли шантажист был сейчас где-то рядом. После пятичасового чаепития у слуг было немало работы — убрать со стола, привести столовую в порядок к ужину. Если в такое время Чандлер заметил бы, что кто-то из его подчиненных праздно шатается, то тот получил бы взыскание.
Нет, скорее он придет сюда позже, уже после того, как все Кросби и гости разойдутся по своим комнатам, и у слуг появится свободное время. И я была не уверена, что смогу досидеть в зале до этого момента.
Но на всякий случай я решила найти место поудобнее и выбрала широкий подоконник в дальней от входных дверей части зала. Тяжелые парчовые шторы позволили бы мне остаться незамеченной.
Я погасила свечу, села на подоконник, прислонилась к стеклу. Первые несколько минут дежурства дались мне легко, но потом меня стало клонить в сон, и я сама не заметила, как задремала.
Проснулась я, когда дверь снова заскрипела, и через щель в неплотно задернутых занавесях я увидела пламя дрожащей в чьей-то руке свечи.
Глава 24. Герцог Стенфорд
Отправленный за леди Кэтрин лакей вернулся ни с чем — горничная сообщила ему, что ее сиятельство неважно себя чувствует и прилегла отдохнуть.
Тогда я пригласил в гостиную инспектора Мэдисона и дал ему поручение, о выполнении которого он пришел доложить мне уже через час.
— Полагаю, инспектор, нам стоит обменяться мнениями по поводу этого преступления. Мне хотелось бы как можно скорее завершить расследование и вернуться в Лондон.
— Вполне согласен с вами, ваша светлость! — с готовностью кивнул Мэдисон.
А после этого замер и подобострастно посмотрел в мою сторону. Так оно обычно и бывало. Все полицейские, с которыми мне доводилось работать, смотрели мне в рот и напрочь лишались способности принимать собственные решения, даже если таковая прежде у них была. Мои титул и должность оказывали на них слишком сильное влияние.
Вот и этот маленький инспектор не осмелился первым высказать свои предположения. А ведь мне были интересны именно его наблюдения, и я вовсе не хотел, чтобы на его мнение повлияли мои собственные выводы.
А потому я предпочел задать прямой вопрос:
— Буду благодарен вам, мистер Мэдисон, если вы назовете мне того человека, который вызывает у вас наибольшие подозрения. И будет просто замечательно, если вы поделитесь со мной своими соображениями не только по поводу убийства лорда Кросби, но и по поводу кражи его табакерки. А потом мы сверим наши наблюдения.
Инспектор кивнул с еще большим волнением и приступил к рассказу.
— По моему разумению, ваша светлость, эти два преступления не связаны между собой напрямую.
— Вот как? — сразу заинтересовался я. — И что же послужило основанием для такого вывода.
Я и сам полагал именно так, а потому мне было особенно любопытно, каким путем к этому самому выводу пришел Мэдисон.
— Прежде всего, ваша светлость, я посчитал, что это преступления совсем разного уровня. И человек, совершивший кражу, не мог не понять, что его сиятельство не намерен был обращаться в полицию. Ведь за те два дня, что прошли после кражи, полицейские так и не были вызваны. А значит, опасаться ареста вору не приходилось. И максимум, что ему грозило в случае его разоблачения — это изгнание с позором из Кросби-холла. Так зачем же идти на куда более страшное преступление?
Теперь кивнул уже я. Это звучало достаточно убедительно.
— И хотя убийство его сиятельства вору оказалось на руку, я полагаю, что совершил его не он. Более того, мне кажется, что это дело рук не кого-то из прислуги.
— Даже так? — усмехнулся я.
Инспектор чуть смутился, но кивнул:
— Если бы графа Кросби убил кто-то из слуг, то этот человек уж как-нибудь бы сообразил отвести подозрения и от себя, и от всех остальных обитателей дома. Всего-то и нужно было, что выйти через окно в комнату его сиятельства на улицу, дабы на клумбе остались следы. А потом просто избавиться от той обуви, которая эти следы оставила.
Теперь кивнул уже я — с одобрением. Эта странность в поведении преступника мне и самому казалась весьма красноречивой. Если бы на клумбе были следы, то убийство можно было бы списать на стороннего грабителя, который пробрался в дом снаружи, и которого застал проснувшийся хозяин. Так почему же преступник не посчитал нужным оставить эти следы?
— Но ведь точно так же могли поступить и хозяева — они тоже могли выйти на улицу, наследить на клумбе и вернуться в дом.
— Сделать это им было бы гораздо труднее, — улыбнулся инспектор. — Особенно дамам. Даже если бы они вздумали надеть мужскую обувь, по силе нажатия ее на грунт можно было бы определить, что в этой обуви большого размера находилась куда более маленькая по размеру нога. Да и где бы взяли дамы такую обувь? Сыну покойного провернуть этот трюк было бы проще, но даже он сильно рисковал бы, оказавшись во внутреннем дворе в такой поздний час. Достаточно было бы кому-то выглянуть в окно, и лорда Сэмюэля наверняка узнали бы в любой одежде. Он высок и худощав. А вот отличить с большого расстояния одного слугу от другого было бы куда трудней. Да и вряд ли преступник осмелился бы вернуться в дом через парадный вход, а вход для прислуги находится в другой части дома — там же, где и спальни горничных и лакеев, и если бы кто-то из хозяев вошел через него, то его мог увидеть кто-то из слуг.
— Слуги ночью обычно спят, — заметил я. — Впрочем, я думаю, что вы правы. Если бы у какого-нибудь лакея оказалась бессонница или бы он отправился в уборную, то встреча с ним оказалась бы для преступника крайне нежелательной. Поэтому я вполне согласен с вашими рассуждениями.
Надо признать, этот маленький инспектор меня приятно удивил. Я был уверен, что он-то как раз сосредоточится на поиске преступника среди прислуги — хотя бы из уважения к статусу семейства, в котором произошло преступление.
Он покраснел от похвалы и вернулся к рассуждениям.
— Что же касается выбора преступника среди членов семьи Кросби, то уже гораздо сложнее, ваша светлость! Судя по тому, что я слышал и от вас, и от слуг, всё указывает на леди Кэтрин. Именно у нее была самая весомая причина для убийства супруга. Но она кажется мне очень милой дамой, и мне бы не хотелось, чтобы убийцей оказалась именно она.
Я разделял и это его мнение. Именно у ее сиятельства был самый явный мотив для того, чтобы избавиться от десятого лорда Кросби. Ведь только потому, что ее супруг так вовремя скончался, она до сих пор продолжала носить титул графини.
— Удалось ли вам что-то выяснить насчет кулона с магией, который граф Кросби всегда держал при себе?
Именно в этом и заключалось то поручение, которое я дал Мэдисону час назад.
— Да, ваша светлость! Дворецкий подтвердил, что его сиятельство с этим кулоном не расставался. Но поскольку кристалл имел довольно острые грани, и во сне ими можно было пораниться, на ночь граф снимал цепочку с кулоном и оставлял ее на прикроватном столике. Но в то утро, когда было обнаружено тело, кулона на столике не было. Камердинер его сиятельства, который пришел, чтобы разбудить хозяина, утверждает, что столик был пуст.
— Это его не удивило?
— Ничуть, ваша светлость! Тогда он и подумать не мог, что смерть его хозяина была насильственной. Он решил, что тот просто забыл снять цепочку перед сном.
— Что он сделал, когда обнаружил своего хозяина мертвым?
— Побежал за Чандлером. А уже сам дворецкий известил о случившемся членов семьи и слуг.
Ну, что же, поведение камердинера выглядело вполне естественным. И всё-таки мы не могли исключать того, что кулон мог взять и он сам. Хотя вероятие этого было слишком мало, чтобы всерьез отвлекаться на эту версию.
— Совершенно согласен с вами, ваша светлость! — сказал Мэдисон, когда я высказал эту мысль вслух. — Зачем бы ему потребовался этот кулон? Насколько я понял, сам камень не имел большой ценности, он использовался лишь как магический накопитель. А поверьте мне, слуги обычно предпочитают держаться подальше от всяких там магических штучек.
Наш разговори был прерван стуком в дверь — дворецкий пришел, чтобы сообщить нам о том, что ужин подан.
Это было весьма кстати. Я изрядно проголодался. К тому же за ужином я надеялся увидеть леди Кэтрин.
Глава 25
С такого расстояния мне было трудно разглядеть, кто именно вошел в оружейный зал. А раздвинуть шторы я не решилась, боясь выдать себя.
Я поняла только, что это была женщина. Темная фигура, старавшаяся двигаться осторожно. И всё-таки паркет в зале был уже стар, и он отзывался скрипом на каждый ее шаг. А потом она еще задела и стоявшие у стены рыцарские доспехи, и какая-то их часть с громким звуком упала на пол.