— А мисс Кросби уже подтвердила, что ее тоже шантажировали?
— Нет, я еще не разговаривал с ней об этом. О шантаже я узнал только этой ночью, а допрашивать леди Паулу или какого-то другого члена семьи в такой печальный день было бы вопиюще неприлично.
— Но ты же не думаешь, что девушка может быть замешана в таких страшных преступлениях? — Берроуз посмотрел на меня в большом волнении.
Он, как и многие другие, искренне полагал, что убийцы выглядят как-то по-особому и уж точно не могут принимать личину молодой и красивой девушки.
— Я не могу исключать ни одной возможности, — тактично ответил я.
— Но факт самого шантажа ты под сомнение не ставишь? — уточнил он.
— Разумеется, нет. Леди Кэтрин отдала мне все три письма, что получила от шантажиста. Конечно, она могла написать их сама, но зачем бы ей это было делать? Эта история с шантажом принесла ей куда больше вреда, чем пользы.
— Надеюсь, ты привез эти письма с собой?
Я передал ему написанные от руки записки, и он принялся изучать их самым тщательным образом, вооружившись лупой. По истечение десяти минут он оторвал взгляд от них и посмотрел на меня.
— Я надеялся, что мы сможем понять что-то по почерку шантажиста, но все слова написаны печатными буквами.
— Да, именно так, — усмехнулся я. — Но, надеюсь, ты обратил внимание на одну весьма красноречивую деталь?
— Какую же? Отсутствие знаков препинания? Их, должно быть, писал не слишком грамотный человек.
— Да, — согласился я. — Или человек, который хотел показаться таковым. Хотя я склонен поддержать твою версию. Более того, я уверен, что третью записку писал не тот, кто написал первые две. Потому что если в первых посланиях бросается в глаза лишь отсутствие запятых и одна неправильная форма слова, то в третьем имеет место сразу несколько орфографических ошибок.
— Значит, шантажистов было двое! — воскликнул Генри.
— Полагаю, что так. Если леди Кэтрин не солгала, то третью записку в ее комнату не могла подбросить мисс Дженкинс — к тому времени она, должно быть, была уже мертва. Да и вряд ли она бы решилась пойти на шантаж в одиночку. Она была личной горничной хозяйки дома, и ей было, что терять. Она не могла не понимать, что ее могут изобличить, и в таком случае ей грозило увольнение безо всяких рекомендаций, а то и полицейское преследование. Скорее, она отважилась на это потому, что чувствовала чью-то поддержку. И это наверняка был мужчина, ее тайный возлюбленный, ради которого она готова была рискнуть своим местом.
Берроуз вызвал слугу и велел ему принести кофе и восточные сладости, которые ему недавно прислали из Индии.
— Так, может быть, убийца как раз и есть второй шантажист? — предположил он. — Допустим, именно он украл у лорда Кросби табакерку, а когда тот вычислил его, пошел на убийство. А потом испугался, что его сообщница может выдать его, и убил и ее.
— Что касается убийства мисс Дженкинс, то, вполне возможно, ты прав. Но я не думаю, что ее кавалер мог убить и лорда Кросби. Если бы это было действительно так, то он не стал бы ввязываться в аферу с шантажом. Это было слишком опасно. Если бы он убил хозяина из-за табакерки, то в его интересах было вести себя как можно более незаметно и, дождавшись окончания расследования и уехать из Кросби-холла. Он же до сих пор наверняка думает, что эта табакерка стоит больших денег. Нет, я уверен, что его сиятельство убил кто-то из членов его семьи, как бы прискорбно это ни звучало. И вполне возможно, что этот же человек убил и мисс Дженкинс.
— Но почему? Из-за писем, которые она посылала? Из-за того, что она видела его в ту ночь возле спальни графа?
— Быть может, на самом деле она никого и не видела. Даже если она и была в той гардеробной, вряд ли она осмелилась бы выглянуть в коридор, чтобы посмотреть, кто по нему прошел. Насколько я понимаю, слуг с плохой репутацией в Кросби-холле не держат, и если бы ее застали ночью в обществе мужчины, ее рассчитали бы в тот же час. Поэтому, я думаю, она и ее возлюбленный лишь слышали чьи-то шаги и могли лишь предполагать, кто это был.
— И всё-таки и леди Кэтрин, и леди Паула согласились ей заплатить, — напомнил Генри. — А значит, им было, что скрывать.
Я усмехнулся:
— Думаю, в этом семействе каждому есть, что скрывать. И вполне возможно, что в комнату к графу Кросби входили не только они. Но как бы там ни было, мисс Дженкинс могла посылать эти анонимки наугад.
— И поплатилась за это, — вздохнул он.
— Да, потому что убийца, получив такое письмо, не на шутку испугался и заставил ее замолчать. Но у нас по-прежнему нет никаких следов, что привели бы к нему. Поэтому, прежде всего, я хочу отыскать второго шантажиста — возможно, он знает об убийстве лорда Кросби больше, чем мы.
Глава 32. Герцог Стенфорд
— Ваша светлость, разве с учетом обстоятельств вы не должны задержать мою мачеху?
Такими словами меня встретил Сэмюэль, когда на следующее утро я вернулся в Кросби-холл. Теперь молодой человек выглядел немного по-другому. Мне показалось, он стал уверенней в себе, словно наконец осознал себя одиннадцатым графом Кросби.
— Не беспокойтесь, ваше сиятельство, — ответил я, — я приму решение относительно леди Кэтрин, как только посчитаю, что собрал достаточно доказательств.
— А разве их недостаточно? — резко возразил он. — Ее обнаружили у тела убитой служанки. А в ее комнате нашли кулон, который пропал из спальни отца. Неужели вы полагаете, что всё это можно истолковать как-то по-другому?
— Мне кажется, ваше сиятельство, что вы пытаетесь вмешаться в дела полиции? — усмехнулся я. — Поверьте мне, вам не стоит этого делать. Не забывайте, что вы и сам всё еще остаетесь в числе подозреваемых.
Его подернутые светлым пушком щеки запылали от гнева, но он всё-таки оказался достаточно благоразумным, чтобы не вступить в спор, из которого не смог бы выйти победителем.
Я же расположился в гостиной и отправил горничную к леди Пауле с сообщением, что я буду ждать ее для приватного разговора.
Она появилась спустя четверть часа. На ней было нарядное, хоть и выдержанное в спокойных тонах платье. И она явно потратила немало сил, дабы выглядеть здесь особенно милой.
— Надеюсь, ваша светлость, вы не станете упрекать меня за то, что я не надела темный наряд? Вчера я целый день носила черное платье, а потом почти до утра не могла заснуть. А моя бабушка просто помешана на соблюдении правил приличия. Ей слишком важно, что о нас могут подумать другие. Но хотя бы в Кросби-холле я могу позволить себе надевать то, что я хочу?
— Разумеется, можете! — кивнул я.
— Благодарю вас за поддержку, ваша светлость! — воскликнула она. — А вот бабушка вообразила себе, что мы должны пропустить этот бальный сезон в столице и должны остаться в Кросби-холле. А ведь мне уже восемнадцать! Ох, простите, ваша светлость, вы же хотели со мной о чём-то поговорить!
Она взмахнула своими длинными ресницами и улыбнулась. Наверно, будь на моем месте Генри Берроуз, он уже был бы сражен. Но на меня подобное оружие не действовало.
— Да, я хотел задать вам один вопрос. Скажите, леди Паула, получали ли вы после смерти своего отца анонимные письма с угрозами?
— Что? — она посмотрела на меня с возмущением, но я видел, как она напряглась от моего вопроса. — Не понимаю, о чём вы говорите. Почему кто-то стал бы присылать мне такие письма?
— Может быть, потому что этот кто-то видел вас в ночь убийства вашего отца возле его комнаты?
— Но я там не была! — резко сказала она. — Простите, ваша светлость, но ужасно бестактно с вашей стороны даже предполагать такое! С чего бы мне разгуливать по дому поздней ночью?
Ее щеки пылали гневом, но тонкие пальчики при этом так сильно сжимали ткань юбки, что та совсем измялась.
— Может быть, вам просто не спалось? Или вы хотели поговорить с отцом? Или у вас было назначено свидание с кем-то — скажем, в художественной мастерской, что находится в том же крыле, что и спальня вашего отца?
Румянец мгновенно схлынул с ее щек, сделав их пугающе-бледными, и я понял, что угадал — она ходила в ту ночь на свидание!
— Будет лучше, леди Паула, если вы сами расскажете мне о той ночи. Если я узнаю это от других, то я вынужден буду подозревать вас в убийстве.
— Я думала, сэр, что вы прибыли в Кросби-холл, чтобы нам помочь, — произнесла она дрожащим голосом, — но понимаю, что ошибалась. Вы столь же бесцеремонны, что и полицейские ищейки! Вы не джентльмен!
Я невозмутимо пожал плечами. Мне было всё равно, что она обо мне думает. В желании узнать правду я часто бывал слишком настойчив и груб. Но я давно уже лишился тех эмоций, что испытывают большинство мужчин при виде красивой женщины. Возможно, я уже вообще разучился чувствовать. И во многом причиной того была именно работа. Когда ты каждый день общаешься с людьми, которые только и думают о том, как тебя обмануть, ты поневоле перестаешь доверять даже самым близким людям.
— Я прибыл в Кросби-холл, мисс Кросби, чтобы найти убийцу вашего отца. И я полагал, что в этом заинтересованы и вы сами. Пока же я вижу, что вы лишь пытаетесь воспрепятствовать мне в этом. Но чтобы помочь вам принять правильное решение, могу сказать, что в комнате мисс Дженкинс мы нашли черновик адресованной вам записки, в которой вам предлагалось оставить определенную сумму денег в оружейном зале. Там же мы нашли и брошь, которую вы ей отдали вместо денег.
Мне опять пришлось солгать, но я не испытывал по этому поводу ни малейшего угрызения совести.
И стоило мне сказать это, как девушка вздрогнула и посмотрела на меня с изумлением.
— Значит, это была мисс Дженкинс? Это она писала те записки? Наглая дрянь!
Тут она поняла, что выдала себя и горько разрыдалась. Я не стал ее утешать, а просто позволил ей выплакаться. И когда она чуть успокоилась, мне уже не потребовалось подталкивать ее к рассказу.
— Когда я получила первую записку, я ужасно испугалась. Поверьте, я не убивала своего отца! Но я действительно в ту ночь была в мастерской, и кто-то мог видеть меня в том крыле. Да, у меня была назначена встреча.