— А еще вы надеялись, что в убийстве могут обвинить вашу невестку, — сказал Стенфорд, — ведь оно случилось сразу же после того, как лорд Джейкоб объявил о желании с ней развестись.
— Да, и этот вариант меня бы тоже устроил, — не стала отрицать Розмари. — Кэтрин так и не стала настоящей Кросби, так что, если бы суд признал виновной именно ее, это не бросило бы тень на нашу семью.
Мне снова стало тяжело дышать. Я так долго пыталась быть хорошей женой и мачехой, а оказалось, что все в Кросби-холле не считали меня своей. И не стеснялись теперь в этом признаваться.
— Вы были уверены, что легко справитесь с Джейкобом?
— Да, ведь я знала, что он как обычно принял снотворное. Всё, что мне было нужно, это добраться до его комнаты и подержать подушку у его лица. На это моих сил вполне хватило.
— Но, к вашему сожалению, у этого преступления оказались свидетели.
Тень набежала на лицо Розмари, а ее тонкие пальцы впились в подлокотники кресла.
— Да, я понятия не имела, что моя горничная по ночам находилась отнюдь не в своей постели, — тут она бросила укоризненный взгляд на Чандлера, и дворецкий виновато опустил голову.
— И когда она вздумала вас шантажировать, вам пришлось ее убить.
— Да! — подтвердила она без каких-либо сожалений. — Мне пришлось ее убить!
Глава 52
В гостиной горел камин, но после слов свекрови я задрожала. На ее лице застыло выражение холодного равнодушия. Она рассказывала о совершенном бесстрастно, не вкладывая в свои слова никаких чувств. И это тоже было страшно.
— Она сунула свой нос туда, куда ей не стоило влезать. Я столько сделала для этой девицы, а она отплатила мне черной неблагодарностью. Однажды она уже увольнялась из Кросби-холла, и я не должна была принимать ее вновь. Но я пожалела ее и вот поплатилась за это. Я повысила ее до личной горничной, потому что она казалась мне весьма смышленой. Но она оказалась глупой курицей. Впрочем, наверняка ее подтолкнул к этому ее любовник, — а вот произнося это слово, она не смогла скрыть брезгливой усмешки. — Надеюсь, этот лакей ответит за свои преступления — и за кражу, и за шантаж. Я и прежде замечала, что любовь лишает людей рассудка. А уж слугам такое чувство и вовсе ни к чему, оно для них непозволительная роскошь.
А я впервые подумала о том, была ли влюблена хоть когда-нибудь сама леди Розмари? Ее брак с лордом Кросби наверняка был договорным, как и большинство браков в Англии. Смогла ли она полюбить своего супруга хоть чуть-чуть? Или старалась быть ему хорошей женой исключительно из чувства долга?
— Значит, мисс Дженкинс писала записки не только леди Пауле и леди Кэтрин, но еще и вам?
— Да, именно так! — Розмари затрясла седой головой.
— Должно быть, получение первой записки стало для вас шоком? — предположил его светлость.
— Да, пожалуй. Но я не испугалась. Я подумала, что кем бы ни был шантажист, он не решится передать эту информацию в полицию. Ведь ему нужны были деньги, а если бы меня арестовали, он не смог бы их получить.
— Но как вы поняли, что это делала именно она?
— Я заметила следы чернил у нее на пальцах, — уголки губ старой графини чуть дернулись.
— Но что необычного в этом было? — удивился Стенфорд. — Она могла писать кому-то из своих родных.
— Она никогда и никому не писала прежде. С чего бы ей было начинать именно тогда, когда свои мерзкие письма стал писать шантажист? Ее семья жила неподалеку, и ей проще сходить в деревню, чем отправлять туда письмо. Но на всякий случай я спросила Чандлера, не отправляла ли Шейла какую-то корреспонденцию за последнее время. Он сказал, что нет. А еще сказал, что она брала несколько листов бумаги с кухни, где их всегда держат для кухарки, которая составляет списки необходимых продуктов.
— Вы выполнили ее требование?
— Разумеется, нет! Не хватало еще того, чтобы леди Кросби шла на поводу у какой-то горничной! Более того, когда я поняла, что это Шейла, я еще более укрепилась в мысли, что она станет обо всём молчать. Иначе она не только не получила бы денег, но еще и лишилась работы.
— Вы сказали ей о своих подозрениях?
— Нет. Я не собиралась спускать ей это с рук и не хотела, чтобы она насторожилась. К сожалению, тогда я не знала, что она действовала не одна.
Шантаж мисс Дженкинс напугал и меня саму, но мне всё равно было жаль эту девушку. Расплата оказалась куда более жестокой, чем то преступление, что она совершила. Но леди Розмари, кажется, думала по-другому.
— Как вам удалось заставить Шейлу напиться? — спросил герцог Стенфорд. — Насколько я понимаю, слугам запрещено употреблять спиртное в стенах этого дома.
Старая графиня улыбнулась:
— О, она была предсказуема! Она никогда не могла устоять перед тем, что свидетельствовало о принадлежности к высшему обществу. Она никогда не стала бы пить на работе дешевое вино, но оказалась не в силах устоять перед дорогим. В тот день я попросила ее принести мне бутылку французского вина и обмолвилась, что оно стоит целых сто фунтов. Когда еще она смогла бы позволить себе попробовать что-то подобное? Я выпила рюмочку — якобы от головной боли. А остатки попросила ее вылить. Сказала, что мне не понравился его вкус. Я была уверена, что она выпьет всё до дна. Более того, что она сделает это именно в тот же вечер. Я даже отпустила ее пораньше, сказала, что хочу лечь спать.
— В вино вы добавили снотворное.
— Да, я не могла рисковать. Ведь одной бутылки могло не хватить для того, чтобы свалить ее с ног. А я должна была быть уверена, что она не окажет сопротивления. И когда я пришла в ее комнату, она уже валялась в кровати и даже не пошевелилась, когда я тронула ее за плечо. На ней было форменное платье, но она была босой. И да, я подумала, что в таком виде она точно не могла принимать гостей. Если бы она встречалась с мужчиной, то скорее сняла бы одежду, чем носки и обувь.
Я словно наяву представила эту картину — как она входит в комнату мисс Дженкинс, как душит ее подушкой, как после этого надевает на нее носки. Дрожь сотрясала мое тело, и Нэйт снова успокаивающе сжал мою ладонь.
— Да, я не заметила, что эти носки были разного цвета. Потом я забрала пустую бутылку — Шейла выпила в ней всё до последней капли — и ушла.
— Бутылка выдала бы вас — такое дорогое вино у горничной могло оказаться только от вас.
Леди Розмари кивнула. Кажется, добавлять что-либо она не считала нужным. Она и без того сказала достаточно.
Я надеялась, что теперь, когда убийца сделал признание, нам с Нэйтом позволят покинуть Кросби-холл прямо сегодня.
Но, как ни странно, когда цель, к которой я стремилась так много лет, оказалась близка, я подумала об отъезде почти с сожалением. Несмотря на то, что семья мужа так меня и не приняла и среди них я всегда чувствовала себя чужой, сам этот дом почему-то был мне дорог. Я привыкла к его старым, овеянным историей стенам, к скрипучим полам. И к четвертому графу Кросби, что до сих пор бродил по его длинным коридорам.
Перед ним я чувствовала себя виноватой. Мы ведь так и не нашли ничего, что подтвердило бы нашу догадку. И даже если я теперь расскажу об этой догадке Пауле или Сэмюэлю, они вряд ли придадут этому значение. Сейчас им будет совсем не до того, чтобы обелять память далеких предков.
Этот разговор тяготил уже всех собравшихся в гостиной, и я не понимала, почему его светлость медлил. Что еще он хотел услышать?
— Отличный рассказ, леди Розмари! — вдруг громко сказал он. — Не сомневаюсь, что вы не раз отрепетировали эту речь, чтобы не сбиться, когда будете произносить ее перед слушателями.
Я посмотрела на него с изумлением. Даже несмотря на то, что моя свекровь была убийцей, говорить с ней сейчас в таком тоне показалось мне недостойной джентльмена и мужчины. Ведь она была леди и женщиной.
— Перестаньте, ваша светлость! — воскликнула Паула. — Разве вы не видите, что бабушка устала? Позвольте ей отдохнуть!
Понимала ли она, что полиция должна будет арестовать леди Розмари?
— Простите, леди Паула, но мне кажется, нам нужно выяснить еще один вопрос — что именно послужило причиной убийства вашего отца. Да-да, ваша бабушка озвучила нам то, что посчитала нужным. Но дело в том, что она сказала не всё. Вернее, она не сказала самого главного!
Глава 53
Я вздрогнула, совершенно не понимая, о чём он говорит. Для убийства Джейкоба была еще какая-то причина? Но если так, то почему старая графиня умолчала о ней?
— Довольно, ваша светлость! — Розмари решительно поднялась и обвела всех надменным взглядом. — Я сказала уже достаточно для того, чтобы вы могли предъявить мне обвинение. Всё остальное не имеет никакого значения.
— О нет, ваше сиятельство, — возразил Стенфорд, — как раз имеет! И огромное значение. Это настолько важно, что побудило вас сделать вас то признание, которое мы услышали. Вы надеялись, что, сделав его, вы побудите нас передать дело в суд и не искать более никаких объяснений тому, что мать, любившая своего сына, вдруг решилась лишить его жизни.
— Это переходит уже всякие границы, ваша светлость! — Сэмюэль тоже вскочил и встал рядом с бабушкой. — Перед вами старая женщина, имейте уважение пусть не к ее титулу, но хотя бы к ее возрасту. Она не желает более разговаривать!
Мы с братом переглянулись. Он, как и я, пребывал в растерянности. Такая настойчивость со стороны герцога казалась слишком странной.
— О, вашей бабушке и не нужно ничего говорить! — вдруг заявил его светлость. — Остальное могу рассказать я сам. Если вы желаете слушать меня стоя, то это ваше право. Но я бы всё-таки посоветовал вам присесть, потому что рассказ может занять немало времени.
Не слишком охотно, но Розмари и Сэмюэль всё-таки опустились на свои места.
На протяжении пары минут установившуюся в комнате тишину нарушал только звук горевших в камине дров.
— Мне придется начать издалека, — сказал Стенфорд, — и вернуться к тому времени, когда леди Розмари еще не стала женой Джеймса Кросби.