Чем больше я узнавала о Марго, тем большим уважением к ней проникалась. Да, кто-то может осудить её за связь с покойным бароном Вангером, но мне её выбор был понятен. Я бы так не смогла.
– Я ценю вашу откровенность. В свою очередь, могу сказать, что моя дочь была не только рождена в законном браке, но и является дочерью своего отца, о чём имеются соответствующие документы, заверенные судьёй. Какие бы слухи ни распускал барон Майер насчёт моих измен – все они лживы.
Марго фыркнула, заправляя длинную прядь себе за ухо: – Тут и безо всяких подтверждений видно, что она ваша общая дочь. Достаточно один раз пообщаться с бароном Майером, чтобы заметить фамильные черты, несмотря на малый возраст Софи. Это Юста на мою покойную матушку похожа, а Хэрб – вылитая копия своего отца в юности. Из моего так, крохи взяли. Но оно и к лучшему, рыжих не везде любят, одно время вообще на кострах сжигали. Меня и то сколько раз ведьмой называли, хотя одарённых, рыжих и знахарок давным-давно прекратили преследовать, а последний костёр лет четыреста назад потух.
Мда... Мир другой, а общего с моим немало.
– Марго, скажите, лежащего перед вами хватит для того, чтобы вы рассказали, если знаете, конечно, что произошло с тем озером, которое сейчас принадлежит мне? Я хочу понять, насколько безопасно рядом с ним жить. Из всех, кого спрашивала, никто так и не смог пролить свет на это.
– Более чем, даже сдачу дам приличную. Не для себя ведь спрашиваете, о дочери беспокоитесь.
Я кивнула.
– В таком случае слушайте.
Глава 37. Старый глупец
Марго откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди, отведя задумчиво глаза в сторону, словно не зная с чего начать. Я её не торопила, хотя и волновалась за Софи: всё-таки её открытость и спокойствие, с которым она рассказала о себе, мне импонировали. Никаких лишних эмоций – просто рассказ о прошедших временах. Значит, пережила те моменты, справилась и не цепляется за них, акцентируя внимание на ошибках или успехах. Просто какие-то этапы, оставшиеся позади. И это тоже немало сказало о личности Марго.
– Скажите, госпожа Вербер, а вы вообще хоть что-нибудь знаете о Зауберерском озере?
– Совсем ничего, кроме того, что вода в нём чем-то отравлена, а рыба вырождается, превращаясь в уродцев.
– Отравлена... – фыркнула Марго, качая головой и сразу как-то темнея лицом. – Вот тут вы не ошиблись, но вначале в двух словах попробую рассказать о его особенностях. Зауберерское озеро считалось некогда одним из самых чистых не только в этих краях, но и во всём Бронхедже, даже когда он именовался Зеенландом. Многие до сих пор ругаются, что из-за смены правящей династии поменялось не только название страны, но и суть. Но да ладно. Главной особенностью являлась вода, но вот ценностью, сделавшей его таким – рыба. Само озеро и так богато было различными видами, водившимися в достатке, а порой даже в избытке, но главное его сокровище – это сиприны. Вы, возможно, даже могли их видеть, хотя встречаются они всё реже и реже, к сожалению. Сиприна – это достаточно крупная рыба золотисто-бурого цвета и парой усиков, но не таких длинных, как у обычного сома.
Сиприны... Так вот кто устроил мне целое представление перед тем, как я отправилась к Марго. Вообще забавно, учитывая, что по-латыни cyprinus – это как раз-таки карп.
Однако Марго сделал верный вывод, бросив мельком на меня взгляд: – Значит, видели... Мне же проще: понимаете, о какой именно рыбе идёт речь. Так вот, основная ценность сиприн заключается в их способности очищать воду, неважно, чем бы та ни была загрязнена. В общем-то, это было достоянием семьи Вангер, которое, к сожалению, сгубил Эгон собственными руками.
– Это как? Если вы сказали, что сиприны способны очищать воду, то каким образом озеро пришло в такой плачевный вид?
Раздался тяжёлый вздох, после чего Марго налила себе из графина воды в стакан: – Согласна, хрустальный графин со стаканами смотрится в трактире нелепо, но бывая в доме Эгона или в его охотничьем домике, всегда хотела иметь у себя такие же. Небольшая слабость к роскоши, которую я могу себе позволить удовлетворить. Но я отвлеклась от темы нашего разговора. Пусть вы не в курсе особенностей озера, зато наверняка слышали, что с годами Эгон Вангер катился по наклонной всё сильнее и сильнее. Бесконечные кутежи, карты, необдуманные поступки, разорившие его в конце концов... А чем любят ещё заниматься подвыпившие мужчины? Верно! Хвастаться, показывая своё превосходство и уникальность. Вот однажды он решил всем доказать, каким поистине удивительным озером владеет. Его хмельные дружки поддержали идею проверить, насколько долго вода способна оставаться чистой и как быстро очистится, если в неё накидать всякой дряни. Двух чанов с помоями, вылитых в озеро, им показалось мало, тем более что не такой уж и серьёзный урон, если посмотреть с обывательской точки зрения: всё это прекрасно со временем уничтожается природой. А надо сказать, что помимо озера Вангеры владели шахтами по добыче различной руды.
Тут уже настала моя очередь схватиться за голову. Я никогда не забывала о первом своём образовании и прекрасно помнила, какой урон экологии может наносить разработка ценных ископаемых.
– Марго... Неужели они вылили в озеро отходы от производства и добычи...
– Именно. И не просто вылили, а сбросили семь огромных бочек, пробив в них предварительно дыры. Я плохо разбираюсь во всех тонкостях горного дела, но Эгон рассказал, что там не только сливы были, но и ядовитые руды, которые являются неизменными спутниками тех, которые нужны для литейщиков. Первое время ничего не происходило: вода оставалась чистой, рыба вела себя как ни в чём не бывало. Эгон даже выиграл тот спор, заполучив кругленькую сумму, которую, впрочем, также быстро прокутил.
– И он решил, что бочки доставать не нужно?
– А зачем? Всё же в порядке! – раздражённо сверкнула глазами Марго, кивая на стоящий позади неё шкаф. – Госпожа Вербер, может, вам чего покрепче плеснуть, а то вы и так бледненькая, сейчас же совсем на смерть похожи стали.
– Нет-нет, – я резко запротестовала. – Мне лучше воды. Нам с дочерью всё-таки ещё домой возвращаться.
– Как знаете, могу попросить Хэрба вас проводить, чтобы не сбились с дороги.
– Всё равно не стоит. К тому же слышала, что тут в округе нет-нет, да и промышляют разбойники. Я себе места не найду, переживая, что с вашим сыном может что-то случиться, ведь возвращаться ему придётся уже затемно.
– Напрасно беспокоитесь: люди Горста не тронут ни моего сына, ни вас. У них хоть и свои понятия о чести и достоинстве, равно как и отношение к букве закона, но женщин и детей не трогают. Собственно, в трактире царит порядок не только одними моими усилиями, – Марго многозначительно несколько раз приподняла, а затем опустила брови.
– Так понимаю, что после ныне покойного барона Вангера вы недолго оставались одна...
Я понимала, что ступаю на скользкую дорожку, но лучше вот так, полунамёками выяснить расстановку сил, чем гадать и случайно ошибиться.
– Сердцу не прикажешь, а сильные мужчины меня всегда привлекали. Тем более что профессия опасная, век недолог, а тихую пристань все хотят иметь. Вечно бегать от королевских стражей не получится, всё равно рано или поздно настигнут... Зато обеспечить себе репутацию и подготовить всё для спокойной старости время есть. Год-два, и осядут у своих женщин. Дети мои подросли, думаю, смогу ещё одного-двух спокойно родить. Возраст позволяет, силы – тоже. А зная, что это места Горста, другие любители лёгкой наживы сюда не сунутся, иначе встретятся со стражами гораздо быстрее, чем того пожелает судьба. Ещё и проживут меньше, чем отмеряно на роду.
Сурово, однако, зато с этой точки зрения могу быть спокойна за нашу с Софи безопасность. Зато понятно, через кого реализуют и мой золотой лом, и камни. Ещё один плюс в пользу Марго: Ойген точно никогда не узнает о моих махинациях с платьями, даже если заподозрит неладное.
– Я вас услышала, Марго, но не слышала.
– Это прекрасно, что мы друг друга поняли, госпожа Вербер. Поэтому, если что-нибудь понадобится, обращайтесь. Свой процент я назвала.
– Буду иметь в виду. Но всё-таки хочу понять, почему Эгон Вангер ничего не сделал даже после того, как стало ясно, что озеро пострадало.
– Потому что самонадеянный пьяный дурак! Мозгов совершить гадость хватило, а вовремя обратиться ко мне за советом – нет. После того, как наши «постельные отношения» прекратились, Эгон всё равно ко мне периодически заезжал, ибо сообразил в своё время, что голова у меня варит как следует. К тому же нам троим это было выгодно: все считали я по-прежнему с Эгоном, а потому ко мне не решались подкатывать, в любовницы Горста не записывали, думая, что просто плачу ему за обеспечение безопасности, а искать моего кавалера в трактире не спешили, потому как повода не видел никто. С облавой, конечно, несколько раз наведывались, но тщетно. У Горста нюх на ищеек и стражей.
Когда рыба в озере начала иссякать, а на шахтах произошли обвалы, Эгон не придумал ничего лучше, как приказать вылавливать сиприн. Знала бы – съездила к нему и промыла оставшиеся заспиртованные мозги! Но у нас с ним был уговор не вмешиваться в дела друг друга без серьёзной на то причины.
Я опустошила уже второй кряду стакан, и пока Марго его наполняла, потёрла занывшие виски: – Зачем он это сделал, если сиприны очищают воду? Это же не просто выстрел себе в ногу, а прямо в голову!
Глава 38. Крах Вангеров
Марго громко расхохоталась, а потом с досадой махнула рукой: – Вот-вот. Я ему то же самое сказала, когда Эгон приехал ко мне, чтобы исповедоваться перед тем, как преставиться. Совесть его, видите ли, замучила. Лучше бы она его придушила года на три пораньше, когда умудрился сбросить бочки с отравой во время очередной своей попойки.
– Три года назад? Всё началось ещё три года назад, а не два?
Утвердительный кивок. – Ходили слухи, что Эгон что-то натворил, но масштаб бедствия не был ясен почти до самого конца. Свидетелей попросту не осталось: участники того безумного пари в кои-то веки умудрились удержать свои языки за зубами до последнего, видимо, надеялись сорвать куш и хорошенько посмеяться над главным спорщиком, а вскоре после уплаты проигрыша угорели в охотничьем домике Готфридов. Туда им