трактира испачкана чем-то красным, а фартук покрыт бурыми пятнами. Заперев за нами дверь, Марго предупредила: – Только никому! Слышишь, ни-ко-му ни слова!
– Считай, что меня здесь не было. Всё-таки за мной должок, что передала письмо через Хэрба, сама знаешь кому.
– Добро.
Я аккуратно сняла с плеч мешок и поставила в угол, чтобы находящийся внутри горшок никто не разбил. На том самом столе, где в прошлый раз были лебёдки, лежал без сознания раненый черноволосый мужчина, прикрытый до пояса одеялом.
– Горст?
– Он самый. Кто-то сдал его лежбище... С ночи вожусь, вроде всё сделала как надо, а кровотечение всё не останавливается... – с этими словами Марго откинула край и показала на широкую повязку на животе разбойника, по которой стремительно растекалось алое пятно.
– Кристин, опять! – крикнула Марго и начала разрезать бинты.
– Похоже, что какие-то крупные сосуды задело... Есть что-нибудь, чем на руки полить можно?
Марго махнула рукой на большой кувшин, стоящий рядом с тазом, набитом окровавленными тряпками. Я закатала рукава, а потом принюхалась к содержимому сосуда: пахло чем-то спиртосодержащим. Годится. Тщательно обработав руки, порадовалась тому, что сохранила привычку обрезать ногти максимально коротко, и избавилась от подобия маникюра, как только приехала в охотничий домик.
Подбежав к Горсту, возле которого хлопотала Марго, замерла в ступоре, наблюдая за тем, что она делает. Я-то думала, что предупреждение, чтобы хранила молчание, касается личности мужчины, вернее, рода его занятий, а дело было совершенно в другом.
– Отойди, тут лучше мне, а ты попробуй остановить кровотечение вон там, – чуть оттолкнув сторону хозяйку трактира, я потянулась пальцами туда, куда стремился мой дар.
Изумлённо уставившись на мои руки, Марго, находившаяся на грани истерики, громко расхохоталась, размазывая тыльной стороной ладони текущие по щекам слёзы:
– Проклятые женщины Вангеров... Да...
Глава 56. Женщины из рода Вербер
Я пыталась добраться до самого крупного кровящего сосуда, так как, к сожалению, не до конца ещё смогла овладеть даром, который пытался одновременно залечить сразу несколько повреждений. – Марго! Ты можешь ещё хоть что-нибудь или уже выдохлась?
– Прости, психанула. Сейчас...
До настоящих практикующих хирургов нам с Марго было далеко, но мы всё-таки как-то смогли договориться и распределить свои действия с учётом сил. Хозяйка трактира сильно вымоталась, пытаясь исцелить раны Горста, а потому больше занималась сдерживанием продолжающих открываться кровотечений.
– Если не можешь больше, попробуй восстановить силы: я там тебе сиприну на пробу принесла. Она должна помочь. Можешь просто руки в воду сунуть, тоже сработает, но чуть хуже.
Марго мазнула предплечьем по покрытому крупными каплями пота лбу, чтобы убрать мешающие пряди, и ошарашенно взглянула на меня: – Кристин, ты серьёзно?
– Абсолютно. Я не знаю, насколько твой трактир считается надёжным местом, но если вдруг нагрянут стражи, лучше к тому времени поднять Горста на ноги, а самим не вызывать лишних подозрений, иначе точно всех повяжут. Нам обеим есть, что терять и кого терять: дети. Твои хоть и почти взрослые, но им тоже нужна мать не меньше, чем моей Софи.
– Да, ты права... – тяжело вздохнула Марго и, «запечатав» ещё одну кровоточащую рану, пошатываясь, отошла от стола.
– Ты мне лучше скажи: есть в трактире ещё люди Горста, которые были с ним неотлучно? Не дозорные какие-нибудь, не наводчики...
– А зачем тебе это знать? – тут же насторожилась хозяйка трактира, перестав развязывать мой мешок.
– Я, конечно, не очень хорошо управляю своим даром, но испытываю ощущения, похожие на те, что возникали после купания в озере. Могу ошибаться, но, похоже, что Горст отравлен. Только не могу понять: с пищей ли яд попал в него или оружие стражей было смазано чем-то. Если с питьём или едой, тогда и остальные члены банды тоже могут быть отравлены. На всякий случай стоит проверить их фляги или остатки припасов, если таковые имеются. В случае с отравленным оружием, думаю, сама догадаешься, кого проверять в первую очередь.
– Поняла тебя, можешь не продолжать. Я сейчас вернусь.
Марго выскочила через вторую дверь, а я сосредоточилась на Горсте. Это надо же так попасть: из огня, да в полымя! Только с озером разобралась, как новая напасть, причём даже если бы не согласилась помочь хозяйке трактира, всё равно попала под подозрение стражей, нагрянь они сюда. За компанию достанется всем, кто когда-либо имел дела с Марго. Многие ругают судебную систему и законы, принятые в моей родной стране за несправедливость, но напрочь забывают, что в раньше дела обстояли намного хуже, особенно в Средние века. А я вот в них практически попала. Грубо говоря, уже не «Тёмные века», к счастью, но и до гуманного суда далеко. Вот посмотришь на одежду и уровень развития промышленности: вроде как эпоха Нового времени, а вспомнишь местные законы и понимаешь, что не во всех статьях «феодализм умер». Помогать разбойнику, конечно, дело последнее, но я согласна на эту «сделку с совестью». Тем более что нельзя забывать, ведь его люди тоже внесли посильный вклад в очистку озера.
С ранами Горста я разобралась самостоятельно, но накладывали бинты уже вдвоём с вернувшейся Марго. Узнавать, помогли ли хоть как-то мои предположения, не стала, равно как и интересоваться результатами. Захочет – расскажет, а нет... Меньше знаешь – крепче спишь.
– Кристин, – обратилась ко мне Марго, как только мы закончили. – Ты точно решила отдать сиприну мне?
– Да. Можешь попросить Юсту её разделать и отварить, тогда Горста можно будет напоить бульоном, а потом и дать немного мяса. Думаю, что рыбину вполне можно будет разделить на несколько человек, чтобы восстановить силы или здоровье, хоть немного. Но тут тебе решать.
– Так и сделаю. Я сейчас у плиты могу только лечь, но никак не стоять. Как раз сиприны на всех хватит. Ты и так потратилась не меньше моего, если не больше, а тебе ещё до дома с дочкой добраться будет нужно.
Я устало отмахнулась от хозяйки трактира: – Мне лучше не рыбой, а информацией.
Марго едва слышно рассмеялась: – Считай, что сегодня информация за счёт заведения! Угощаю!
Тут даже я хихикнула, понимая комичность и даже абсурдность ситуации: – Так накрывай на стол! Хотя он, кажется, занят.
– Пойдём ко мне в кабинет: там хоть посидим по-человечески, а не на полу.
– А как же...
– За ним присмотрят и если что – позовут.
Вдвоём мы дотащили мою сумку до кухни, а там уже отдали свою ношу Юсте, возле которой крутилась Софи. Чмокнув дочь в щёчку, я предупредила, что пока буду занята, и ушла вместе с Марго в её кабинет. Как только мы разместились за столом, хозяйка трактира протянула руку к шкафу и достала из него примерно полулитровый флакон с какой-то жидкостью и два стакана.
– Общеукрепляющая настойка. Чисто травы и немного мёда из сагейтских пасек, – пояснила Марго, разделив между нами весь объём поровну. – Итак, госпожа Вербер, о чём вы хотели поговорить?
Я приподняла левую бровь, принимая свой стакан: – Вот как... Уже не «Кристин», а «госпожа Вербер»?
– Тогда были иные обстоятельства, не до церемоний.
Вспомнив, как тот же Вангер обращался ко мне ночью на озере по имени, вынуждена была согласиться: – Ну да, пока соблюдёшь все правила вежливого обращения, человек может уйти. Причём как в прямом, так и в переносном смысле.
– Именно. Но если обращение просто по имени не будет считаться оскорбительным, то в пределах этого кабинета, можно его сохранить.
– Вполне. Меня в первую очередь интересует то, что нас связывает, и как ты, думаю, догадываешься, я не о рыбе веду речь.
– «Проклятые женщины»?
– Да.
– Ты уже знаешь, что мужчины из семьи Вангер неоднократно обращали своё внимание на женщин, относящихся к роду Вербер: либо дочерей рода, либо тех, кого наследники избирали себе в супруги. Но есть ещё один нюанс, о котором в курсе многие, хотя ты вполне можешь о нём не знать в силу того, что слишком рано осталась сиротой. Целительский дар. Принято считать, что всякая женщина, имеющая отношение к роду Вербер, даже не по крови, а попав в него, выйдя замуж за наследника, приобретает его. Но вот что могу тебе сказать: на самом деле всё гораздо «тоньше». Целительский дар передаётся строго по мужской линии, но наследуется лишь женщинами. То есть, став женой наследника, его жена рожает одарённую дочь, при этом приобетая часть её способностей. Малую часть. Я знаю, какой следующий вопрос ты мне задашь, Кристин, поэтому отвечу сразу: мы с тобой являемся родственницами, так как твой дед согрешил с моей матерью. Эту тайну мне она раскрыла, уже находясь на смертном одре. Остальные выводы я сделала уже сама, основываясь на сплетнях и наблюдениях. Так что сама того не зная, оказалась «женщиной из семьи Вербер», которую выбрал Эгон. Забавно, не правда ли? Увы, мы с тобой, Кристин, последние в своём роде, так как родить наследника, а следовательно, продолжить передачу дара, твоя мать не успела, погибнув, будучи беременной.
– Получается, что Софи уже не получит мои способности?
– Да. Думаю, если бы наш с тобой общий предок не согрешил, об этом нюансе никто бы не догадался. Ведь как принято: выходит девушка замуж, рожает детей, получает дар, который раскрывается не сразу, но со временем, всё выглядит логично. Есть у меня предположение, что спусковым крючком у дочерей для развития дара являются роды, но тут не уверена. Уточнить, как ты сама понимаешь, не у кого, да и кто бы меня допустил в благородное семейство с такими расспросами?
– А твой отец знал?
– Нет. Мать очень любила его, поэтому скрыла, что сразу после свадьбы к ней пристал старый барон Вербер, встретив в лесу во время охоты. Я внешне получилась похожей на неё, поэтому ни у кого вопросов не возникало, почему мы с моей младшей сестрой такие разные. Одна дочь пошла в мать, другая в отца – обычное дело.