ительница озера – такое даже в этом мире только в сказках бывает.
Но честно говоря, и этот промах Ойгена с рыбой меня немало порадовал. Чтобы заключить новые договоры на продажу рыбы, потребуется моя подпись или согласие Вильгельма. Чисто теоретически, мою можно подделать, но нужно угадать, какую именно ставить, ещё и сделку можно оспорить через суд. Я специально в письме, переданном через Горста, предупредила Вангера о том, что никакие документы насчёт сиприн и охотничьего домика подписывать не собираюсь. Ойгена же продажи в малых объёмах не удовлетворят. Ушла рыба и ушла. С аптекарями до конца весны все отношения всё равно поставлены на паузу, так как они в последний раз уехали, выкупив сиприн с расчётом на холодный период.
Не знаю, что случилось, но получив сегодня утреннюю почту, Ойген сорвался даже на Доротею. Кричал так, что я из своей комнаты услышала, жаль, без подробностей. Но решила всё-таки быть настороже, потому что последний раз бывший муж бушевал, когда обнаружил обгоревший кусок расписки. Я уж было подумала, что всё обошлось, но ближе к полуночи стул, подпиравший смежную дверь, загрохотал, подпрыгивая на месте. Вскочив с кровати, я набросила на себя домашнее платье и отскочила к окну, повязывая на ходу пояс. Со второго сильного удара несчастный предмет мебели отлетел в сторону, а дверь распахнулась, громко стукнув об стену.
На пороге, сильно покачиваясь, стоял Ойген в полурасстёгнутой рубашке. Трясущимися руками я со второй попытки смогла попасть спичкой по коробку и зажечь свечу, а потом и вторую.
– Что тебе здесь нужно?!
– Ты... – Ойген тыкнул в меня указательным пальцем. – Ты никуда не поедешь!
Не понимая, о чём речь, я осторожно произнесла: – Я и не собиралась. Если хочешь что-то обсудить, лучше проспись, а утром поговорим.
– Э-нет, Кристин... Я тебя отсюда никуда не выпущу до тех пор, пока не понесёшь! – обдавая всё вокруг мерзкими до тошноты винными парами, оскалился Ойген.
– Зачем тебе это, ты ведь ждёшь появления наследника от Линды! – обхватив основание канделябра, я смотрела на приближающееся подобие мужчины и прикидывала, куда лучше ударить, чтобы случайно не прикончить, но при этом успеть убежать.
Набравшийся горячительными напитками по самые брови Ойген скривился: – Ещё неизвестно, чем всё закончится. Если доносит до срока, уже чудом будет. Я очень рассчитывал на твою чудодейственную рыбу, но и здесь ты смогла мне подгадить, тварь! А ведь речь идёт о ещё неродившемся ребёнке! Могла бы и пожалеть... Линда одного уже по твоей милости потеряла, перепутав от волнения лекарства... Но не о ней сейчас речь, а о тебе, Кристина! Одни проблемы с тех пор, как ты появилась в моей жизни! Что в первый раз, что сейчас! Одного не пойму, чего король в тебя так вцепился... Ещё и любовничек твой воду мутит, не давая ничего сделать ни с озером, ни с охотничьим домиком... Прошения какие-то пишет...
Новость о том, что Вильгельм всё-таки усложнил Ойгену жизнь в отношении моей земли, согрела душу, но моё внимание в первую очередь зацепилось за другое.
– А при чём здесь король?
– Мало того что аннулировал наш с тобой развод и брак с Линдой, так ещё и запретил даже пальцем трогать! Пообещал устроить тщательное расследование, если с твоей головы хоть волос упадёт без Его ведома! – промахиваясь пальцами мимо пуговиц, Ойген принялся расстёгивать рубашку.
– Тем более уходи отсюда, раз король запретил меня даже пальцем трогать.
Похабно ухмыльнувшись, бывший муж сделал ещё один неуверенный шаг вперёд: – Так я и не пальцем собираюсь...
Держа обеими руками ножку канделябра, я приподняла его до уровня груди: – Ойген, если тебе поставили такие условия, тем более уходи!
– Не-е-е-т, Кристин, я выполню то, что задумал! Ты будешь сидеть дома и растить пузо, а не по дворцам шляться! Не знаю, зачем ты понадобилась королю, но никуда тебя не пущу! Сам одной ногой в могиле стоит, а всё чужих жён требует!
У меня внутри всё похолодело: неужели и на этот раз наши с Марго предположения попали в точку? До этого король уезжал на воды... Потом аннулировал наш развод... А теперь хочет меня видеть во дворце? Явно не для того, чтобы пофлиртовать на смертном одре с женой какого-то мелкого барона, не имеющего никакого веса на политической арене.
– О каком дворце ты говоришь, Ойген?
– А то сама не знаешь?! Не заговаривай мне зубы, бесстыжая дрянь! Кто подал в королевский суд прошение о разводе?! Захотела в фаворитки метнуться? Не выйде-е-е-ет! Король уже давным-давно никого к себе даже за стол не берёт на завтраки и ужины, не говоря уже о постели!
Что же, за Софи теперь могу быть спокойна: значит, Горст добрался с ней до Марго и передал письма! Готовясь к побегу Софи и краже расписок из сейфа, я написала прошение о разводе, не особо надеясь на успех, но попытка не пытка. Всё лучше, чем сидеть сложа руки. Настоящая Кристина уже «посидела», надеясь на любимого мужа, что тот сможет защитить её от нападок свекрови.
– Если Его Величество аннулировал развод, имея какие-то свои интересы в сохранении нашего брака, то почему ты так уверен, что не проигнорирует это прошение?
– Да потому что не позднее чем через две недели мы должны явиться во дворец на заседание о рассмотрении дела! Я не дам тебе наставить мне рога! Я должен быть уверен, что мне не придётся воспитывать чьего-нибудь ублюдка! К тому же на первых месяцах путешествовать опасно... И кто посмеет удовлетворить твоё прошение о разводе, если нас будет связывать ребёнок? Даже присланный из столицы лекарь подтвердит, что моё заявление не голословно, а имеет основание! Веское... – Ойген сбросил с себя рубашку и кинул на пол.
– Не подходи! Последний раз предупреждаю!
Этот хмельной мерзавец сделал ещё один шаг, и тогда я ударила наотмашь. А потом ещё раз.
Глава 83. Лиха беда начало
Крик Ойгена потом ещё долго стоял в моих ушах. Во время первого удара я не только опалила его, но и немного облила горячим воском обнажённый торс, Так что вторым лишь добавила страданий, попав тяжёлым канделябром на свежие ожоги. Но холёному изнеженному телу Ойгена и этого было достаточно, чтобы мужчина повалился на пол и заорал так, словно я всю «мужскую гордость» открутила. Пока бывший муж корчился на полу, я кое-как перебралась через него и побежала в его спальню, заперев смежную дверь на торчащий из замочной скважины ключ. Канделябр пришлось бросить сразу после второго удара, потому что даже для моего окрепшего тела ноша была тяжеловата, но с тумбочки возле кровати Ойгена прихватила подсвечник и метнулась к входной двери. Привычка бывшего мужа оставлять в ней ключ позволила мне беспрепятственно выскочить в коридор, где сразу же наткнулась на бегущих золовок и свекровь, пытающуюся быстрым шагом догнать дочерей.
– Что здесь происходит?!
Стараясь держаться от них на расстоянии, отдышавшись, я ответила: – Ойген вломился ко мне только что в спальню... В сильном подпитии... Был похож на зверя...
Айталь глумливо хихикнула: – Жена должна принимать мужа любым!
Однако Доротея быстро заставила среднюю дочь замолчать, пихнув локтем в бок: – Быстро принеси мне ключи! Говорила же ему, что не стоит идти в таком виде к Кристине!
Из-за моей двери раздался очередной полухрип-полукрик Ойгена, заставивший свекровь поторопить свою старшую дочь. Прибежавшая обратно Айталь трясущимися руками не сразу смогла попасть в замочную скважину, а как только замок щёлкнул, все ринулись в спальню.
– Убила! Убила! Она его убила! – заверещала Эрсель, падая в обморок, при этом нисколечко не промахнувшись мимо кресла.
– Замолчи, дура! – рявкнула Доротея на неё, бросаясь к сыну. – Если ты, мерзавка, покалечила его, то берегись! Твоя жизнь в моём доме до развода покажется мёдом!
Да плевать, мне бы только как-нибудь дотянуть до того, когда настанет срок отъезда во дворец, а там видно будет. Даже если Ойген пойдёт на гнусность и привяжет к кровати, ничего у него не выйдет: перед отъездом из охотничьего домика я приняла меры, на месяц действия должно хватить, а потом ещё один пузырёк в запасе есть. Потом уже придётся решать проблемы по мере поступления. Но я всё-таки надеялась узнать, чего от меня хочет король, и добиться повторного расторжения брака. Главное, чтобы ему не взбрело в голову выдать тут же меня снова замуж.
Доротея было сунулась к сыну, но только отлетела в сторону, когда тот пытался подняться. На деле же он не был настолько пьян, как прикидывался, больше играл на публику, изо всех сил изображая пострадавшего. Прямо как маленький мальчик, привыкший, что все вокруг него ходят на цырлах при малейшей жалобе. Весь этот цирк продолжился, когда появился сонный мэтр Жилло и начал оказывать первую помощь пострадавшему. Хорошо хоть уговорил весь этот кудахчущий курятник переместиться в комнату Ойгена для большего удобства.
Два дня бывший муж отлёживался, зализывая раны, а потом, наконец, покинул свою комнату. Я же старалась спать урывками, чтобы не пропустить появления кого-нибудь из Майеров у себя. С едой тоже стала предельно осторожна, пробуя с помощью дара проверять хотя бы фрукты. Одного раза хватило, чтобы понять, что отказаться от своего плана удержать меня в поместье, Ойген не готов. Но теперь в моём распоряжении были оба ключа от смежной двери и плотно вогнанный упор, вбитый в паркет и мешающий открытию двери. Пришлось, правда, потрудиться, чтобы аккуратно разломать один из стульев и получить пригодные гвозди и доски.
Ещё дня через четыре Ойген всё-таки решил появиться у меня снова. Как и в прошлый раз, я старалась держаться от него подальше, а к подоконнику, на котором лежала ножка стула с торчащими из неё гвоздями, поближе.
– Чего тебе нужно? Последнего визита ко мне было мало?
Ойген мрачно глянул на меня из-под бровей: – Погорячился, с кем не бывает. Долго собираешься свою голодовку продолжать?
– Столько, сколько потребуется. Лучше тебе ко мне не приближаться, всё равно найду способ, как тебе воспрепятствовать! Хоть всю мебель вынесите, оставив голый матрас, меня это не остановит, – я едва не добавила, что в случае чего и сердце ему остановлю, если дело зайдёт настолько далеко, но сдержалась. – Убирайся прочь!