Трудно решить, что самое приятное – планирование, исполнение или плоды восхитительно сложного замысла.
Судя по выражению туповатого лица, Раббан изо всех сил пытался привести в порядок беспорядочные мысли; Питер де Врие видел это совершенно отчетливо. Толстый племянник барона старался словами выразить то, что его мучило, и ментат спокойно ждал, стоя перед ним в тесном помещении.
После того как барон вернулся к делам со специей на Арракисе, Раббан остался в штаб-квартире Харконненов и страшно удивил бракованного ментата просьбой о приватной встрече. Харконнен выбрал уединенную комнату с мощными каменными стенами, которую Питер часто использовал для слежки за другими. Ментат поразился, что Раббан знал об этом потайном месте.
Несколько раз сжав и разжав кулаки, великан внимательно посмотрел на де Врие и наконец сумел облечь мысль в слова.
– Дядя говорит, что мне надо научиться решать проблемы не только грубой силой.
Он тяжело перевел дух, и де Врие уловил, что Раббан на самом деле… говорит это неохотно? неуверенно?.. Челюсти его двигались, словно пережевывая идеи, как жесткое мясо.
– Умный человек демонстрирует силу, когда просит других о помощи, – сказал Раббан и смущенно отвел близко посаженные глаза.
Ментат удивленно выгнул брови.
– Раббан, вы просите меня о помощи?
Он уже прикидывал, как с выгодой воспользоваться этой ситуацией и обуздать Раббана так, чтобы он этого не понял.
Казалось, в сумрачном помещении стало еще темнее. Питер провел здесь множество часов в молчании, созерцании и анализе, наблюдая за скрытыми действиями других. Теперь же он вдруг осознал, насколько близко от него находится Тварь, и как он опасен. Хотя Раббан носил вполне культурный титул – графа Ланкивейля, – культурным этого человека не назвать при всем желании.
Эти двое часто соперничали. Временами ментат провоцировал Раббана, доводил его до белого каления, но зверь тем не менее никогда не приводил угрозы в исполнение. Вот и сейчас Питер почти физически чувствовал, как внутри Раббана бушует огонь борьбы с природными наклонностями.
Племянник барона наконец сумел успокоиться, взял себя в руки и испустил громкий вздох.
– Ты же ментат Дома Харконненов, разве нет? Дядя дал мне трудное задание – навредить Дому Атрейдесов, чтобы доказать мою полезность. Ты можешь помочь.
Питер постарался ничем не выказать удивления.
– Мой дорогой Раббан, это доставит мне большое удовольствие!
Великан просиял, услышав такой ответ, он даже словно помолодел, получив неожиданный подарок.
Но Питер не собирался работать за Раббана.
– Я присутствовал при вашем разговоре с бароном. Разве он не предложил вам самому составить план мести?
– Я прошу об этом от себя. Мы ничего не скажем барону. – Раббан заметался по комнате, словно зверь, запертый в тесной клетке. – Я, конечно, могу собрать войска и атаковать Атрейдесов, уничтожить их, стереть с лица земли, но это будет слишком очевидно. Дядя предполагает, что я сделаю именно это, но я хочу, чтобы он ошибся в ожиданиях. – Питеру показалось, что Раббан сильно озабочен. – Он недооценивает меня. Но я не просто его кулак. Помоги мне доказать, что и я тоже могу стать бароном.
Бракованный ментат провел пальцем по окрашенным сафо пунцовым губам. Эту ситуацию, несомненно, можно и нужно использовать к собственной выгоде.
– О да, я могу устроить такое, что вызовет сильное замешательство в Доме Атрейдесов, нечто очень интересное. – Он улыбнулся, проигрывая в уме возможные проекции. – Да, мне это по силам.
– Хорошо, – сказал Раббан, облегченно вздохнул, вырвался из тесноты и стремительно вышел в коридор. – Ознакомишь меня с подробным планом к концу дня.
Раббан мог тешиться мыслью, что своим заданием поставил Питера в затруднительное положение, но тому хватило и половины дня, чтобы проанализировать мириады возможностей. Ментат думал о чем-то большем, чем грубое кровопролитие и массовая бойня.
Отбирая идеи, ментат вспомнил о владении Раббана на Ланкивейле, китобойных и рыболовных промыслах… и это натолкнуло Питера де Врие на мысль о рыболовной отрасли Каладана, которая переживала бум в связи с ловом лунной рыбы. Благодаря многократно возросшему экспорту в казну Дома Атрейдесов стали притекать огромные средства.
Питер составил план, который причинит большие неприятности Лето, и теперь оставалось убедить в своей правоте Раббана. Требовалось, правда, сохранить свое участие в тайне, чтобы не разозлить и не расстроить барона.
Но Питер отчетливо понимал, что делать. Для начала Раббану стоит посетить Ланкивейл.
Бойцы Дома Атрейдесов использовали в схватках оригинальную технику, которая остается главной даже после того, как они познакомились и с другими способами и стилями ведения боя. Атрейдесы легки и подвижны и полагаются на безошибочные инстинкты. Это выводит противников из равновесия.
На плечи Пола легла огромная ответственность по управлению Каладаном, из-за чего ему пришлось уделять меньше времени занятиям с Дунканом и Гарни. Он не имел связи с матерью, находившейся в Школе Матерей Бинэ Гессерит, а герцог продолжал заниматься делами на Кайтэйне. Юноше пришлось учиться новым обязанностям в ситуации, когда от его решений зависели судьбы многих людей. Спарринги и воспитательные беседы могли подождать.
Уроки, полученные им ранее, не исчерпывались физической подготовкой; его учили истории, искусству управления, политике, различным наукам и умению быстро думать, готовя к исполнению обязанностей правителя, но тем не менее Пол понимал, что это не повод для самоуверенности. Он держал советников рядом и ежедневно встречался в отцовском кабинете с Сафиром Хаватом, обсуждая с ним вопросы безопасности и петиции подданных. Он не имел намерения занять место отца, но хотел показать, что деятельно учится быть герцогом. Однако ноша, оставленная ему Лето Атрейдесом, пока оставалась слишком тяжелой.
Вся жизнь – непрерывная учеба.
Для встреч, которые проходили во второй половине дня, Пол надевал светло-зеленый мундир с эполетами и гербом Атрейдесов – красным ястребом – на груди. Лето посоветовал ему облачаться по форме при отправлении герцогских обязанностей, чтобы не забывать, что он решает важные задачи. Свою форменную одежду Пол повесил рядом с мундиром отца. Юноша надеялся, что со временем дорастет и до него. Это был лишь вопрос времени.
Пол сидел за массивным деревянным столом, а старый ментат, выпрямившись и расправив плечи, стоял перед ним. Они обсуждали отчаянную мольбу женщины выпустить ее сына из тюрьмы. На столе лежала написанная от руки петиция.
Сына просительницы осудили за убийство отца, который в присутствии соседей нанес молодому человеку десять ударов плетью по обнаженной спине, оставив кровоподтеки и унизив его. После порки юноша убежал в ярости. Через несколько часов вернулся с дубиной и забил обидчика насмерть. Мать просила о милосердии, но суд заключил, что убийство явилось несоразмерным ответом на телесное наказание, и оставил приговор в силе.
Вникнув в подробности прошения, Пол увидел, что преступный сын его возраста, но они находились в разных положениях. Он поделился сомнениями с Сафиром.
– Истинной жертвой здесь является мать. Она уже потеряла мужа и хочет сохранить жизнь сыну независимо от того, что он сделал. Но если юноша настолько склонен к насилию в четырнадцать лет, то не станет ли он патологическим убийцей, когда повзрослеет? Мы не должны отпускать его ради безопасности других.
Ментат поджал окрашенные соком сафо губы.
– На Каладане действует уважаемая всеми судебная система, милорд, и судьи уже приговорили его к пожизненному заключению. Мать хочет, чтобы вы проявили милосердие и освободили его. Если вы сейчас вмешаетесь, то ослабите силу закона. – Он взял со стола петицию и пробежал ее глазами. – Интересно еще и то, что мать написала это прошение о помиловании только после того, как герцог Лето отбыл на Кайтэйн.
– Потому что она думает, что я проявлю большую мягкость?
– Да, но это еще не все, молодой мастер. Ее муж был офицером, и ваш отец собирался повысить его в должности. Герцога сильно расстроила его смерть. Он не стал оспаривать решение магистрата, отправившего молодого человека в тюрьму. Мать не случайно решила дождаться отъезда герцога.
Пол, задумавшись, долго молчал.
– Сердцем я жалею ее и сына, но это преступление ужасно по всем меркам. Юноша должен был отреагировать по-другому – убежать или подать жалобу герцогу. Но он предпочел прибегнуть к насилию. Если я сейчас проявлю мягкотелость, то на меня посыплется дождь таких прошений. – Он покачал головой и отодвинул петицию в сторону. – Она просто воспользовалась возможностью, что я выкажу слабость. Скажите женщине, что ее прошение рассмотрят, но ей придется дождаться возвращения герцога.
– Это мудрое решение, молодой мастер.
Пол посмотрел на стопку бумаг, испытав одновременно облегчение и страх – со вчерашнего дня они успели рассмотреть только половину документов. Он встал из-за отцовского стола.
– Гарни сегодня сопроводит меня в поездке в деревню, чтобы я мог узнать, о чем говорят люди. Многие меня не знают, и мне хочется инкогнито поговорить с ними, как это не раз делал отец.
Сафир окинул взглядом мундир Пола, эполеты на его плечах и герб на груди.
– Если вы намерены смешаться с городской толпой, то я бы посоветовал вам снять форменную рубашку и китель.
Пол кивнул.
Ментат продолжал рассуждать:
– Если вы хотите услышать, что говорят люди на самом деле, то вам надо немного запачкаться. Наденьте старую простую одежду и рыбацкую шапочку, и пусть так же просто оденется Гарни. Он фигура достаточно заметная, но умеет становиться невидимым. – Ментат позволил себе улыбку, что случалось с ним очень редко. – Это полезно для герцога и даже для молодого наследника – держать руку на пульсе народной жизни.