Архивикарий снова улыбнулся.
– Герцог наш друг и навсегда им останется. Его народ рад служить усилению Каладана.
Пол в сопровождении Гарни и Дункана зашагал к деревне, улыбаясь и кивая встречающим его людям. Среди них попадалось много его ровесников, которые гостеприимно махали и хлопали в ладоши. Пол тоже приветствовал их, он увидел среди встречавших несколько знакомых лиц – он встречал их во время церемонии очищения и сосредоточения, свидетелем которой стал во время прошлого посещения этого места вместе с родителями.
Как недавно это было…
Тогда он принимал «нормальное» как само собой разумеющееся.
Архивикарий остановился в дверях храма Муадха и жестом указал на сад камней, где среди лишайниковых роз возвышались извилистые светло-зеленые кусты папоротника барра.
Гарни глухо и гневно прорычал:
– Папоротник барра! Герцог уничтожил поля, где выращивали этот наркотик. Вам следовало бы подумать! Это вызов?
Тороно внезапно насторожился, но примирительно покачал головой.
– Эти растения санкционированы герцогом Лето, они предназначены только для церемоний. Наши люди пометили все естественно произрастающие в лесах папоротники барра, но мы не собираем их. Мы за ними наблюдаем. Мы никогда больше не повторим прежней ошибки, обещаю вам.
Гарни не скрыл скепсиса, и Дункан напустил на себя суровый вид, но Пол проявил большую терпимость.
– Мы знаем, какое священное значение вы придаете этим папоротникам. Они служат вам для очищения и сосредоточения. В течение многих и многих поколений Муадхи проводили безвредные ритуалы, но теперь мы с вашей помощью должны проявить бдительность, чтобы защититься от людей, злоупотребивших вашей драгоценной святыней.
– Да, молодой мастер. – Архивикарий поклонился и снова свел кончики пальцев. – Ваше благословение так же дорого нам, как благословение самого герцога.
Пол и его спутники провели еще три дня среди этих мирных людей, убедились, насколько неукоснительно соблюдают они законы, посетили их молитвы и ритуалы, поняв, насколько Муадхи послушные, лояльные и мирные граждане.
Посетили они и живописные рисовые поля, расположенные на крутых террасах. Пол бродил по колено в темной грязной воде, помогая сеяльщикам риса, а на другой террасе присоединился к рабочим, обмолачивающим стебли риса, чтобы добыть зерна и ссыпать их в большие корзины. Гарни и Дункан стояли неподалеку, сохраняя бдительность, но сами в работе не участвовали и рук не пачкали. Юноша же очень серьезно отнесся к репутации отца и очень радовался тому, что смог сделать.
В последний вечер в честь высокого гостя устроили прощальный пир, а Пол и его спутники готовились отбыть в Каладанский замок на следующий день. Архивикарий Тороно подошел к юноше. С печальным видом религиозный лидер прикоснулся к вышитой эмблеме папоротника на своей коричневой шапочке.
– Я обещал, что мой народ не позволит опять разгуляться бичу айлара, молодой мастер. Мы наблюдаем и прислушиваемся, и просим людей сообщать о всех признаках нового появления страшного наркотика. Муадхи не хотят быть запятнанными подозрением в связи с айларом.
– Спасибо вам, архивикарий, – ответил Пол, чувствуя, что Тороно сказал не все, что хотел. – Я верю вам.
Тороно нахмурился.
– Несмотря на то что мы не имеем к айлару никакого отношения, мы слышим толки; до нас доходят слухи, и мы знаем, что есть те, кто предлагает к продаже айлар. Он вернулся.
Пораженный Пол оглянулся и посмотрел на Дункана и Гарни, которые осматривали орнитоптер, готовя его к полету. Он понизил голос и подошел к архивикарию ближе.
– Как же так? Ведь все поля уничтожены!
– Кто-то высадил новые плантации, но я не знаю где. Точно не в северных лесах, но где-то далеко эти делянки есть, – сказал Тороно. – Кто-то пытается снова начать распространение айлара, а Каладан – единственное место в Империи, где произрастает папоротник барра и где из него можно извлечь прибыль. – Он склонил голову так низко, что борода почти скрылась за воротником. – Муадхи не желают обагрять руки кровью. Прошу вас, доложите об этом нашему герцогу.
Пол выпрямился и расправил плечи.
– Я доложу ему. Вы будете здесь нашими глазами и ушами, сообщайте обо всем, что узнаете. – Он тяжело вздохнул. – И я скажу отцу, что вы не имеете к этому никакого отношения, только стремитесь защитить Каладан.
Даже у хищников есть правила, и если ты проживешь достаточно долго, то успеешь их узнать.
Фейд бежал по производственным туннелям столицы со своими поджарыми молодыми псами. Подземные ходы освещались резким светом длинных ярких светильников. Ревела принудительная вентиляция, наполняя туннели низким гулом, но Фейд слышал только повизгивание новых питомцев.
Животные рвались вперед, и Фейд, потея, с трудом поспевал за ними. Эти звери помогали ему ощутить азарт охоты, свободу преследования, напряжение мышц, азарт поиска жертвы для убийства. Он дал своим остистым собакам соответствующие клички – Вампир и Скелет. Он уже обожал их.
В прошлом его брат охотился здесь на заключенных, отпуская их в туннели и давая им иллюзорную надежду на свободу, если они сумеют уцелеть. Вместе с целой ватагой охранников и охотников Раббан гонялся за отчаявшимися людьми – мужчинами, женщинами и даже за храбрыми детьми. Некоторым удавалось уцелеть, но бежать отсюда не получилось ни у кого.
Ур-директор КАНИКТ снабдила Фейда инструкциями и дополнительной информацией о его новых питомцах, и он внимательно изучил их. Он прочитал сведения о техниках дрессировки и об усовершенствованном импринтинге зверских псов.
Однажды Вампир и Скелет по ошибке разорвали в клочья слугу, принесшего обед в квартиру Фейда. После этого щенки лизали хозяину руки и скулили, понимая, что поступили неправильно. Конечно же, он простил их и позволил им сожрать растерзанного.
С тех пор он стал больше хвалить их, когда они понимали и исполняли команды. Иногда они отвлекались, но все же их поведение становилось все лучше. Вампир и Скелет всюду следовали за хозяином, верные, спокойные, но настороженные. Они были энергичны и немного пугливы, громкие звуки их сильно расстраивали. Двумя днями раньше, поздней ночью, Скелет проснулся от собачьего кошмара и набросился на хозяина, но тотчас одумался и пополз к Фейду на брюхе, виновато скуля.
Юноша часто брал собак с собой на прогулки в открытой машине, которые регулярно совершал по Харко-Сити, питомцы сопровождали его, и когда он появлялся на ристалищах посмотреть гладиаторские бои. Иган Саар жил пока на Гайеди Прим в ожидании начала своей миссии.
Сейчас Фейд тренировал зверей в туннелях. Остистые собаки не знали, куда бежали, но устремлялись за воображаемой жертвой. Он несся следом, прислушиваясь к их сопению и к стуку когтей по полированному полу туннеля.
Впереди яркий свет озарял переход к левитационной шахте, по которой двигались экипажи, перевозившие материалы, оборудование и рабочие команды. Фейд заметил бригаду, обслуживавшую эти транспортные средства, – мужчину и женщину в тусклой рабочей одежде, которые устраняли поломку на силовой подстанции.
Увидев их, остистые псы взвыли и ускорили бег. Фейд видел, что они не спускают глаз с рабочих, которые остолбенели, заметив несущихся к ним чудовищ. В руках люди держали тяжелые инструменты, но зрелище слишком ошеломило их, чтобы сопротивляться.
Фейд прекрасно понимал, что произойдет дальше, но осознавал и то, что ничего не сможет сделать. Тем не менее он крикнул собакам:
– Стоять!
Вампир приостановился, услышав голос хозяина, и повернул назад, но Скелет бросился на женщину. Остистый пес вцепился в жертву и перегрыз горло до того, как она успела упасть на землю.
Мужчина замахнулся на Скелета ломом, но вторая остистая собака бросилась на защиту сородича. Вампир убил рабочего за долю секунды.
Через несколько секунд Фейд схватил их за ошейники, но животные уже успели разорвать жертв на куски. Разочарованный Фейд отругал собак.
– Я же сказал, стоять!
Вампир и Скелет тут же присели на хвосты, прижали уши и уставились на хозяина с преувеличенным вниманием. Морды их были вымазаны кровью. Истерзанные тела рабочих валялись возле механизмов подстанции.
Фейд решил еще раз перечитать инструкции тлейлаксу по дрессировке и углубить ее. Пока же он не сомневался в одном: эти милые животные, обладая кровной связью с ним, никогда не нападут на хозяина. Это успокоило его, но не вполне. Он хотел, чтобы собаки нападали только на тех, кого требовалось убить.
Человеческую красоту можно уподобить паутине, соблазнительной и привлекательной, хотя на самом деле она скрывает смертоносную цель.
Насколько могла судить Джессика, шел десятый день ее одиночного заключения. Она лежала на жестком матрасе, глядя на темный угол, где паук плел в тени паутину, двигаясь, словно хорошо отлаженный автомат, взад и вперед, тщательно выделывая сложную сеть – смертельную ловушку для своих жертв.
Она сама попалась в сеть Ордена сестер. Что ее ждет теперь? Сказала ли Лезия что-то еще? Ум старухи помрачили спутанное предзнание и ненависть к Бинэ Гессерит. Продержат ли Сестры Джессику здесь до смерти, убьют ее или придумают другое наказание?
Ей страстно хотелось еще хотя бы раз увидеть Пола, встретиться с Лето, все ему объяснить, воззвать к его чувству справедливости, освободиться от тайн, которыми она владела… Даже рассказать ему, как она зачала сына – для него, для своего возлюбленного герцога. Она поклялась сделать все, чтобы вернуться к ним, пойти на все, чтобы только убедить Сестер отпустить ее.
Лето и Пол.
Безмерно одинокая, Джессика неотступно видела в тишине их лица, темные волосы и зеленоватые глаза сына, волевой подбородок Лето, взгляд его строгих серых глаз. Но шли монотонные, похожие один на другой дни, и черты любимых лиц расплывались, теряли четкость, все труднее становилось цепляться за реальность, ускользавшую в смазанный и неопределенный туман. Джессика с собачьим упрямством пыталась применить все, че