Малина нажала кнопку передатчика.
– Я хочу еще несколько мгновений порадоваться этому зрелищу.
Она дошла до одного из самых больших подвалов, в котором тюки со специей громоздились до самого сводчатого потолка. За это количество можно купить планету.
Дом Коррино имел огромные стратегические запасы специи, и Малина не сомневалась, что такие есть и у Космической Гильдии, которая пополняла их в течение многих столетий. Барон Харконнен, конечно, тоже держал сокровищницу специи на случай разорения своего Дома, хотя ур-директор не могла себе представить, как отстранить Харконненов от управления Арракисом.
Что сделают с этим богатством Джалма и Франкос? Она нахмурилась, когда ей в голову пришла совершенно естественная мысль. Что сделает с ним Якссон? Скорее всего, использует для финансирования нового насилия! Надо отрезать пока процветающего мятежного сына от всех активов КАНИКТ и запретить ему доступ к семейным счетам.
Втайне она ему аплодировала. Она любила младшего сына, несмотря на все его преступления. И знала, что с ним пока не смогли покончить.
Джалма прислала матери письмо, в котором шифром сообщила, что брат приезжал к ней на Плиесс. Такое же письмо прислал Франкос, и Малину ужаснуло, что сын открыто передвигается по Империи и подвергает опасности родных, но Якссон, кажется, уверовал в свою неуязвимость. Он пообещал Джалме и Франкосу выступить со следующим смелым заявлением и плеснуть ледяной водой в лица апатичных аристократов.
Малина не сомневалась, что ей снова придется открещиваться от Якссона и выражать сочувствие жертвам. Но Джалма и Франкос нисколько не тревожились об этом. Оба они посещали важные стратегические совещания членов Союза Благородных и знали о подготовительной работе, выполненной их предшественниками за прошедшее столетие. Пытаясь стать голосом разума, Малина изложила собственную стратегию борьбы с Домом Коррино, для исполнения которой предстояло соединить тысячи отдельных точек в единую сеть.
Но даже она стала испытывать нетерпение. Очевидная неспособность Шаддама к управлению, коррупция, разложение, провокации в отношении членов Ландсраада – все это ускоряло его неминуемое падение. Ур-директор всю жизнь организовывала мелкие подвижки, а Якссон предпочел работать дубиной. Однако все больше и больше людей склонялись к его образу действий.
Она скучала по Якссону. О да, они часто спорили и даже ругались, но это были философские поединки, столкновения идей, обмен энергией. Неужели она настолько заскорузла в своих предубеждениях, что неспособна выслушивать чужие мнения? Понравится ли ей окончание правления Коррино – прямо сейчас?
Малина закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Стоял такой сильный запах корицы, что она закашляла, но в голове у нее прояснилось.
Может, ее и Якссона разделяет не столь уж многое. Малина посмотрела на часы и направилась в холодный туннель, легко паря в воздухе – сила притяжения здесь поддерживалась ничтожная. Вскоре она вернулась на судно.
Да, наверное, в конечном счете они не так уж и расходятся во взглядах.
Когда мы ошибаемся, мы должны найти виноватого. Но достаточно ли одного человека для поиска виновного? Я не успокоюсь, пока не дойду до конца, пусть даже путь окажется очень горьким.
Работая в тесном сотрудничестве с доктором Юэ, Сафир Хават послал группы экспертов на производства, где им предстояло опросить рабочих и свидетелей и провести тщательное расследование. Техники брали пробы воды на всех предприятиях, чтобы ученые могли произвести анализ и попытаться проследить происхождение опаснейшего клеща.
Благодаря предыдущему изучению черного рынка наркотика айлара, созданного Ченом Мареком, ментат Атрейдесов смог создать сеть информаторов в рыбацких деревнях, а теперь начал копать глубже из-за сообщения архивикария Тороно. Но трагедия с лунной рыбой представлялась куда большей катастрофой.
Хават работал быстро и раскрыл тайну меньше, чем за неделю. Герцога Лето приятно удивило, когда воин-ментат явился в его кабинет для устного доклада.
– Эти две проблемы взаимосвязаны, милорд, – айлар и смертоносный клещ. – Он сделал паузу, подбирая наиболее подходящие слова. – Это более личное дело, чем вы, вероятно, предполагаете.
Сидя за своим столом, Лето слышал журчание фонтана, струи которого лились на каменную горку, но эта музыка теперь не оказывала на него обычного успокаивающего действия. Герцог собрал волю в кулак, готовясь к худшему.
– В чем заключается эта связь, Сафир?
Гнев давно вызревал в его душе, но огонь вспыхивал с новой силой от известий о темных делах, творящихся непосредственно у него под носом, на Каладане. Он радовался, что Пола нет в кабинете, так как боялся, что не сможет обуздать свою реакцию.
Ментат извлек из кармана кусок высушенного папоротника барра.
– Черный рынок айлара возродился, милорд. – Сафир поднял сухой завиток папоротника. – Архивикарий Тороно говорил правду.
Лето встал из-за стола. По спине его побежали мурашки, когда он взял в руку папоротник. Он тронул его с такой брезгливостью, словно прикоснулся к пауку.
– Но мы же сожгли все поля папоротника. Мы разрушили предприятия Чена Марека.
Хават кивнул.
– Но он сумел бежать, и теперь снова выращивает отраву. – Он указал на сушеный папоротник. – Этот айлар распространяют среди рабочих рыбозаводов; торговцы проникли также в маленькие городки в окрестностях заводов. Но по крайней мере, нет сообщений о смертях. Очевидно, что мы имеем дело с модифицированным видом папоротника.
– Меня не интересует, тот это вид или другой! – воскликнул Лето.
Он брезгливо поморщился и вытер руку о штанину.
В кабинет вошел доктор Юэ и с серьезным видом посмотрел на потемневшее от гнева лицо Лето.
– Я проведу химический анализ нового вида папоротника и сравню его с предыдущим. Полагаю, папоротник выращивают в другом регионе Каладана, а потом контрабандой доставляют сюда.
– Сафир, ты же заверил меня, что уничтожил всех распространителей, – укоризненно произнес Лето.
– Но, как всякая дурная трава, они снова расплодились. Народ Каладана живет хорошо, но порочна человеческая природа. Слабые люди ищут наркотики и стремятся впасть в зависимость от них, а Чен Марек с радостью готов их поставлять.
Лето вскипел. Проблема заключалась не только в слабых или отчаявшихся людях.
– Я знаю.
Он подумал, как много потребителей айлара обнаружилось среди аристократов Ландсраада, в том числе и несчастный сын лорда Атикка.
Потом в его мозгу промелькнула еще одна мысль, завершившая цикл колебания маятника.
– Но ты же расследовал инфицирование лунных рыб клещом. Какое отношение это имеет к контрабанде наркотиков?
– Все это части атаки на Дом Атрейдесов, сир. – Ментат говорил четким армейским голосом. – После тщательного расследования и выявления множества нитей мы обнаружили организатора первичной сети распространения и доставки наркотика. Он же ответственен за инфицирование водоемов клещом. Он выпустил его во все водоемы заводов, где распространял айлар. Этого человека зовут Лупар. – Он натянуто улыбнулся. – Я захватил его и держу под стражей.
Красная пелена застлала взор Лето. Зачем Лупар сделал это?
– Он жив?
– Продолжает цепляться за жизнь, милорд. Нам пришлось развязать ему язык специфическими методами. Благодаря познаниям доктора Юэ в фармакологии и моим ментатским техникам варварское физическое воздействие удалось свести к минимуму.
Юэ смущенно кивнул.
– Есть особая отрасль подготовки в медицинской школе Сукк; она помогает проводить интенсивные допросы. Мне редко приходилось прибегать к таким методам, но я им обучался. Если, например, раскрывают заговор против особы императора, то мы, врачи Сукк, должны использовать любые методы для того, чтобы получить от обвиняемых правдивые ответы.
Хават объяснил:
– Этот человек боялся Чена Марека больше, чем нас. Мне кажется, ему имплантировали что-то, чтобы он ничего не говорил. Он не может сказать нам, где растет новый папоротник барра. Нечто блокирует его речь.
Доктор Юэ помрачнел.
– Я продолжу работу с ним, сир, но блок очень силен. Он не в состоянии отвечать.
Немного остыв, Лето успокоился, поняв, что высоко оценил усилия ментата и врача, но сейчас ему все равно – пусть негодяя разорвут на части, лишь бы он заговорил.
Но даже несмотря на ярость в связи с возвращением так называемого каладанского наркотика, Лето держал на уме другую тайну, требующую разгадки.
– Но что с подыхающей лунной рыбой? Это тоже Чен Марек уничтожает мою рыбную отрасль? С какой целью?
– Нет, Чен Марек не имеет отношения к клещам и лунной рыбе, – пояснил ментат. – Это делается только для того, чтобы причинить вред Дому Атрейдесов.
– Потеря отрасли – страшный удар для нашего Дома, – согласился Лето.
Он попытался представить себе возможного конкурента. Какой еще благородный дом мог проявить такую беспощадность, чтобы выпустить в водоемы инвазивного паразита в экосистему прудов для разведения лунной рыбы? Не стоит ли за этим кто-то из директоров КАНИКТ?
Юэ посмотрел на Хавата, потом на герцога.
– Этот вид клеща не обитает на Каладане. Мы проследили его происхождение. Этот автохтон Ланкивейля, сир.
Дом Харконненов!
Хават продолжил объяснение:
– Очевидно, Лупар уже работал раньше с Тварью Раббаном, для которого он распространял айлар на некоторые планеты Империи. Пользуясь их связью, Раббан нанял этого человека, чтобы он выпустил клеща в наши водоемы ради причинения ущерба. – Взгляд ментата стал жестким. – Просто для того, чтобы навредить лично вам, милорд.
Лето утишил дыхание, стараясь успокоиться. Он чувствовал себя так, словно на него напала стая пираний и рвала его плоть на части, вгрызаясь со всех сторон.
– Раббан… Харконнены… – Он взглянул на Хавата. – Соберите все полученные вами данные и немедленно отошлите их графу Фенрингу. Это атака и на него.