Иган Саар пришел один; он не нуждался ни в эскорте, ни в телохранителях. Он надел свою привычную поношенную одежду, прикрывавшую оружие. Мастер меча презирал тех, кто использовал силовые щиты.
Они стояли на крыше. Фейд подумал, что этот человек спас ему жизнь на охраняемой лесной станции. Последние два дня он испытывал странное чувство оттого, что находился в спальне один. Ему не хватало остистых собак у изножья кровати. До этого Вампир и Скелет сопровождали его всюду, куда бы он ни шел.
Но когда он вспоминал их хищные глаза, кровь на мордах, клыки, которые звери обнажили, чтобы убить его, по спине Фейда бежали мурашки. Внезапное осознание собственной смертности окатило его, словно ледяным душем, и потрясло до глубины души. Егерь погиб, и никто, кроме мастера меча, не знал, что на самом деле произошло в лесу. Фейд не собирался рассказывать об этом никому, особенно брату или барону. Он с нескрываемым раздражением посмотрел на Саара.
– Ты еще не извинился за то, что убил моих остистых псов. Это очень редкие и ценные животные.
Мастер меча окинул Фейда равнодушным взглядом.
– Вы хотите сказать, что мне надо извиниться за то, что я спас вам жизнь?
Он вскинул брови и в конце фразы не добавил «милорд».
– Ну, это неортодоксальное извинение, – произнес Фейд.
Он, впрочем, и сам не знал, что хотел услышать.
Саар продолжил:
– Я понимаю, что ур-директор КАНИКТ дорого заплатила тлейлаксу, чтобы подарить вам сделанных на заказ собак, но считаю, что ваша жизнь намного дороже. – Он помедлил и добавил: – Милорд.
Фейд улыбнулся.
– Это хороший ответ.
Он подумал, что надо бы связаться с тлейлаксу и выразить возмущение тем, что собаки набросились на него, заявить, что их привязанность оказалась опасно испорченной, и потребовать еще пару псов.
Но подумав еще, Фейд отказался от этого намерения.
Он снова вернулся к делу, испытывая некоторую неловкость.
– Для того чтобы добраться до Каладана, – пустился в объяснения Фейд, – ты отправишься отсюда на Хагал, потом с Хагала на Кайтэйн, с Кайтэйна на Икац, и наконец, оттуда на Каладан. – Юноша ухмыльнулся. – Да, это неудобно, но прямого сообщения между Гайеди Прим и Каладаном по понятным причинам не существует.
Он рассмеялся, но мастер меча остался серьезным.
– Терпение – залог правильного планирования, – сказал Саар. – Я не собираюсь наносить поспешный и неуклюжий удар; это станет точечным хирургическим уколом. Это самый надежный способ причинить боль, в чем вы и заинтересованы.
– Можешь действовать, как сочтешь нужным, – разрешил Фейд. – Ты отбываешь завтра.
Мастер меча равнодушно посмотрел на Фейда.
– Я готов с момента, когда прибыл сюда, когда убил вашего чемпиона на арене. И теперь я более чем готов.
– Хорошо.
Фейд-Раут заложил руки за спину и посмотрел на высокие дымовые трубы, высившиеся над оружейными заводами. По задымленному небу рыскали патрульные и транспортные суда, как жуки, сновавшие между трубами. Люди внизу выглядели как кролики, боящиеся хищных птиц. Барражирующее рядом военное судно внушало Фейду ощущение безопасности и уверенности.
– Ты должен нанести идеальный удар, чтобы я мог претендовать на победу в ответ на вызов дяди, – сказал он. – Мой брат очень гордится тем, что смог устроить саботаж на рыбных предприятиях Каладана, он убил рыбу, рыбу! – Когда Фейд нахмурился, его лицо стало похоже на сморщенную мордочку. – Это совсем не то, что имел в виду дядя, когда давал нам трудное задание. К тому же за действия моего брата последует возмездие. Ландсраад может наложить санкции на Дом Харконненов! Вред, нанесенный торговым операциям, разойдется по всей Империи, как круги по воде. Другие Дома покупают лунную рыбу на Каладане, и многие аристократы отдают должное этому блюду, хотя сам я терпеть его не могу.
Он брезгливо поморщился. На самом деле он никогда не пробовал лунную рыбу, но сама мысль об Атрейдесах уже вызвала неприятный вкус во рту.
– При большем масштабе можно вообразить, что герцог Лето каким-то образом сумеет блокировать поток специи с Арракиса! Да все имперские аристократы накинутся на него, как стая голодных шакалов.
Аристократы и без того уже роптали из-за дополнительного императорского налога на специю, но не могли ничего сделать против Дома Коррино.
– Но это совсем не то, чего вы ждете от меня, милорд Фейд, – заметил Саар.
Он тоже внимательно рассматривал небо.
Фейд кивнул.
– Мы очень мало знаем о внутренней жизни Дома Атрейдесов. Поезжай на Каладан, смешайся с людьми. Присматривайся и наблюдай. Я не хочу смерти приближенных Атрейдеса или его советников – это пустая трата твоих способностей. Надо найти способ причинить боль… Тяжкую, сокрушающую душу боль.
– Я слышал о герцоге Лето, – задумчиво произнес Саар. – Он очень любит своих женщину и сына. Это его уязвимые места.
– Меня не интересует, как ты это сделаешь. Убей наложницу, или убей сына, или обоих, если это окажется возможным.
Саар кивнул.
– Не в моих привычках оставлять дела на полпути.
Самым разрушительным оружием может стать друг, которому доверяют.
Когда весть о новой террористической атаке достигла Каладана, Лето отреагировал не так, как ожидал Якссон Ару.
Являясь на встречу с герцогом и его спутниками на открытый двор замка, Сафир Хават представил голографические кадры объятого пламенем крыла Шествий императорского дворца, мертвых тел, распростертых на площади перед ним.
– Убито не меньше двух тысяч человек, милорд. Среди них несколько десятков высокородных аристократов и больше ста представителей Малых Домов.
Сафир спешно прибыл из космопорта Кала-Сити с этими известиями, доставленными экстренным курьером. Стояла пасмурная послеполуденная погода. К ним присоединились Пол и доктор Юэ, а за ними подоспели Дункан и Гарни.
Ментат покачал головой, глядя на сменяющие друг друга страшные кадры.
– Со времен атомной бомбардировки Салузы Секундус имперская столица не переживала такого разрушительного нападения.
Лето выглядел ошеломленным.
– Почти то же самое было и на Оторио. И Якссон Ару думает, что вот это убедит меня присоединиться к его движению?
Гарни Холлик издал негодующее восклицание:
– Господи мой! Якссон Ару – бешеный пес, и его давно пора усмирить.
Лето опустил голову, сжал и разжал кулаки.
– Это правда, что Шаддам высокомерен, что он решил надменно похвастать количеством денег, собранных благодаря его закону о дополнительном налоге на специю. – Он медленно перевел дух и посмотрел на Пола. – Но он все равно Император, а Империя в любом случае лучше хаоса, который станет результатом ее разрушения. Имперское законодательство – это страховочная сеть, сплетающая воедино человеческую цивилизацию, и никакому маргинальному движению нельзя позволить разорвать ткань общества. Якссона Ару надо остановить. Я твердо в этом убежден.
Пол побледнел и поднял глаза на отца.
– Я рад, что вы не присоединитесь к нему, сэр.
Лето продолжил:
– Он назовет этот акт смелым выступлением против тирании. Он ослеплен одержимостью и не заботится о погибающих при этом невинных людях. Считает их побочными потерями.
Пока Хават проигрывал голографическую запись, Лето обратил внимание, что в проекции на фонтанных струях Якссон использовал свою прежнюю наружность, а не новое лицо. Значит, никто не знает, как он выглядит сейчас.
Дункан принялся расхаживать по двору с обнаженным мечом, хотя никаких врагов поблизости не наблюдалось.
– Я не могу поверить, что этот человек явился на рынок у рифа, чтобы завербовать вас! Нам не стоило оставлять вас одного, милорд. Этот человек мог убить вас и исчезнуть. Он как скользкий угорь во время брачных игр.
– Ну, мы с тобой занимались воспитанием Раббана, – напомнил Гарни.
От его улыбки распрямился шрам на лице.
Хават сурово сдвинул брови и посмотрел на герцога.
– Я же предупреждал вас, просил не выходить в город без надлежащей охраны, сир. Я настаиваю, что отныне…
Лето поднял руку.
– Отныне мы меняем тактику. Как говорит Дункан, Якссон Ару скользок, как угорь. Император Шаддам и его сардаукары после Оторио ищут его по всей Империи, но тщетно. Никто не знает его новой личины. У Якссона обширные ресурсы и богатство, несмотря на то что мать официально отреклась от него. У его последователей из Союза Благородных тоже есть немалые сокровища, а число мятежников продолжает расти. Шаддам никогда его не найдет.
Воин-ментат задумался.
– Он совершает вылазки очень осторожно, а все остальное время остается невидимым. Сомневаюсь, что он находился на Кайтэйне во время последней атаки, думаю, что и на Оторио во время бойни он отсутствовал. Он осуществляет террористические акты с безопасного расстояния. Якссон не сделает ошибок и не позволит себя обнаружить.
Гарни ссутулился.
– Нельзя найти тень, принеся свет, – процитировал он Оранжевую Католическую Библию. – Как можно найти такого человека на просторах необъятной Империи?
– И когда состоится следующее нападение? – спросил Дункан.
– Как можем мы предать его в руки правосудия? – спросил Пол. – Кто способен остановить его?
После долгого молчания Лето снова их удивил.
– Это могу сделать я, – сказал он.
Дункан и Гарни обернулись к нему. Доктор Юэ вскинул брови и нервно поправил кольцо, державшее его хвост на затылке.
Лето объяснил:
– Якссон думает, что его новая атака склонит на его сторону многих колеблющихся. Он уверен, что у меня есть мотивы связать судьбу с Союзом Благородных, думать, что переворот станет благом для финансовых и других дел Дома Атрейдесов. Он представил мне аргументы, и он настолько склонен к нарциссизму, что поверит, что я думаю так же, как он; он поверит в это, как не сомневается в том, что ему удалось привлечь на свою сторону многих аристократов. – Лето холодно улыбнулся. – То есть я дам ему понять, что он меня убедил.