— Дедушко — соседушко, помоги старой хозяюшке!
И в самом деле, тяжёлая работа выполнялась как-то сама собой. И за это бабуля всегда ставила за печку блюдце молока и тарелочку махонькую с кусочком булочки и двумя конфетками-подушечками. Иногда угощение исчезало, иногда оставалось, и тогда бабушка вздыхала.
— Осерчал, однако, соседушко, видать, не уважила как-то.
Я несколько раз в детстве караулила, когда придет этот самый дедушко — соседушко за угощением, так хотелось познакомиться с ним. Я честно с вечера садилась на маленькую скамеечку у печки, пучила глаза минут около двадцати, убеждая себя, что вот спать я совсем — совсем ни разу не хочу. Но каждый раз бесславно засыпала и просыпалась в своей постели, а угощение исчезало бесследно.
А здесь, в Шотландии, в средневековье, все эти мистические существа абсолютно серьезно считались реально существующими и живущими рядом с людьми. Самое страшное проклятие, когда ссорились две соседки, было "Да чтоб у тебя брауни из дома ушел навсегда!"
Брауни жили в домах людей, но они отличались от славянских домовых. Брауни — существа своенравные и зависят от настроения, от степени уважения к ним хозяев. Если хозяева, по их мнению, недостаточно уважительно к ним относились, то добрый помощник превращался в злого полтергейста со всеми вытекающими — в доме рвалась одежда, билась посуда, в людей летел невесть откуда взявшийся мусор. И тогда приглашали на помощь местных "знающих". Я думаю, это были потомки некогда живших в этих местах друидов. Они каким-то образом договаривались с брауни, если те были согласны помириться с хозяевами, то последние задабривали их и мир и порядок воцарялся в доме. Если брауни не соглашался, то друид изгонял его прочь при помощи своего колдовства. Пожив в этом мире всего ничего, я тоже постепенно начинала верить во все сверхъестественное. А как не верить, если меня совершенно непонятным образом, неизвестно кто и неизвестно за какие грехи, переместил не только во времени, но и запихнул в чужое тело и теперь мне быть робкой леди Мэри? Да ни за что! Несмотря на чужое тело, мой характер, моя память, мое сознание — были именно моим, земной Людмилы Дубровиной. На том стоим, и сдвигаться не собираемся.
В этот раз из вороха трав, что принесли девчонки, я выбрала несколько и ещё попросила у кухарки шкурки от редкостных фруктов — апельсина и лимона. Удалось получить немного экстракта из этих цитрусовых и получилось очень душистое мыло. В этот раз от шныряющей везде Кристен скрыть не удалось новинку — уж больно ароматно пахло сохнущее мыло. И беда не замедлила показать себя во всей красе.
В этот день, вскоре после обеда, я относила ведра с отходами на свинарник и шла обратно. Неожиданно, когда я уже подходила к замку, меня резко окликнули. Я подняла голову. Из окна второго этажа на меня смотрела леди Ровена и кривила губы.
— Подойди к главному входу, ты мне нужна!
Предчувствие чего-то неприятного колыхнулось внутри, но я молча кивнула и, поставив у хозяйственного двора пустые бадейки, пошла на главный двор. Интересно ко мне обращается хозяйка — вроде, как и к служанке не может, ведь она отлично знает, что Мэри аристократка, но и переломить себя, чтобы отнестись уважительно, тоже никак не может. И ничего удивительного в том, что мне она велела подойти на главный двор, нет — в свои покои пускать такую замарашку вроде невместно, но и пачкать дорогую обувь в грязи на хоздворе тоже не хочется. Поэтому трусим на главный замковый двор и ждём неприятности. Через несколько минут ожидания из парадных дверей выплыла леди Ровена сопровождаемая верной Кристен, которая гаденько усмехалась.
Подойдя ко мне почти вплотную, леди Ровена тоном, не терпящим возражений и отказа, небрежно приказала мне.
— Сделай мне той жидкости для лица и рук!
Я перевела взгляд на ухмыляющуюся Кристен. Так вот кто спёр тот флакон с глицерином вчера. Девочка — кухарка плакала, что у нее украли заветную бутылочку. А ее Кристен умыкнула и тут же побежала докладывать хозяйке. Ровена ещё добавила.
— И не смей такое больше делать для кухарок, ещё не хватало!
Ох, как я не люблю, когда со мной разговаривают подобным образом! Может, запуганная девочка Мэри и стерпела бы, но я не она! Что называется, взыграло ретивое. Спокойно глядя в лицо раздражённой даме, я твердо сказала.
— Нет! Я ничего делать не буду для вас! Нельзя для кухарок — не буду. Но и вам я ничего делать не обязана!
Леди Ровена даже задохнулась от гнева и возмущения.
— Да как ты смеешь! Да я тебя…
— И что мне сделаете? Как вы меня заставите делать, если я не хочу этого делать для вас?
— Да кто ты такая, чтобы перечить мне? — уже визжала Ровена.
Я деланно спокойно удивилась.
— Я? Я леди Мэри Мак-Фергюссон, урождённая леди Мария Кинли, леди по рождению, а вот вы, леди Ровена?
Не иначе, как прошлая память мне подсказала эти сведения — я ухитрилась ударить по больному — Ровена леди была только по мужу, а так она была дочерью богатого купца из Дамфри. Слыла она первой красавицей в городе и в свое время лэрд Мак-Конней потерял от нее голову и женился, несмотря на мезальянс по местным меркам. В общем-то, я не страдаю сословным снобизмом, но тут уже достала эта заносчивая хамка. Скандалистка визжала, от конюшни на помощь ей спешил лэрд Берт. Увидев меня, он даже немного опешил, потом ликующая улыбка появилась у него на лице.
— Сестрица, эта поломойка тебя расстроила? Не огорчайся, говорил же я — отдайте ее мне, я ее научу, как быть покорной! Надо же, не сдохла!
Поскольку я стояла лицом к главным воротам, а они — спиной, то я видела то, что не видели они оба. В главные ворота торжественно въезжали воины с самим лэрдом Мак-Коннеем во главе, за ними тянулась пехота. Я даже не стала слушать, что там визжит Ровена и угрожает ее любовник, я жадно вглядывалась в лица подъезжающих воинов, пытаясь узнать мужа Мэри. По словам Рини, малыш Уилли просто копия своего отца, только маленькая и худая. Значит, надо искать кого-то похожего. Но пока я не видела того, кого искали глаза. Внезапно хлесткая пощёчина обожгла мне лицо, а следом я увидела летящий в мою сторону конец хлыста. Увернулась я на автомате и тут, наконец, из-за спин этой парочки раздался сердитый голос лэрда Мак-Коннея.
— Что здесь происходит? Ровена? Берт? Объяснитесь! На каком основании вы ударили леди Мэри?
Глава 5
Ожегши меня напоследок ненавидящим взглядом, леди Ровена сладким голосом нежно пропела.
— Добро пожаловать домой, господин мой!
И присела в глубоком реверансе, стараясь продемонстрировать содержимое декольте как можно глубже, надеясь, что супруг потеряет интерес к первым вопросам. Но все ее начинания напрочь испортил не вовремя вылезший со своими претензиями сводный брат.
— С возвращением тебя, брат! Твои слуги совсем распустились, а леди Ровена слишком добра, чтобы их наказывать, душа у нее нежная. Вот я и помог ей в деле управления со слугами. Эту уже раз самолично выпорол кнутом, думали, не выживет, так ведь ничего не поняла, опять дерзит твоей жене, не повинуется ее приказам. А леди Ровена расстраивается. В ее положении это опасно, ты же сам понимаешь! Так что, если позволишь, я сам накажу эту непослушную служанку!
По мере произнесения этой речи, Ровена то бледнела, то краснела, стояла, прикусив губу, хоть и потупила взгляд, но по ее лицу отчётливо читалось.
— Ой, дурааак!!!
Зато лэрд Мак-Конней, чем дальше, тем больше выказывал заинтересованность, брови его в изумлении поднимались все выше. И в самом деле, дурак братец! Не удосужился даже узнать, когда старший лэрд уехал из дому. А ведь прошло более восьми месяцев тому. То есть, если бы лэрд имел отношение к беременности леди Ровены (о которой никто и не подозревал, только возможно Кристен знала), то сейчас она уже была бы на сносях. А почти девятимесячную беременность не скрыть никаким платьем или корсетом. Но пока что лэрд Мак-Конней решил оставить щекотливую тему на более узкий круг людей, а пока вернулся к предыдущей.
— Леди Мэри, что у вас за странный вид? У нас уже перестали стирать одежды? И у вас нечего надеть? Почему вы не обратились к леди Ровене? Она, с ее доброй душой охотно помогла бы вам!
Я хмыкнула на это заявление, насчёт доброй души, не стала отвечать, но промолчать не смогла. Поделом этой стерве и ее любовнику, они должны ответить за смерть тихой девочки Мэри, я не она, и молчать не буду. Вежливо, как смогла, присела в быстром книксене и негромко сказала.
— Простите, лэрд, за мой неподобающий леди вид, но я, по приказу леди Ровены работаю служанкой на кухне и проживаем мы с сыном вон в том сарае — я махнула рукой в направлении казармы для слуг — а сейчас я относила отходы на свинарник, когда леди Ровена окликнула меня.
Я замолчала, выжидательно смотря на лэрда Мак-Коннея. Теперь ход за ним. Тот вначале оторопел от моих откровений, но потом задал ещё один уточняющий вопрос.
— Скажите, леди Мэри, по словам лэрда Берта, вас уже один раз он выпорол кнутом. Почему вы не сказали, что вы леди и никто, кроме мужа, не имеет права вас наказывать? И за что, собственно, вас наказали?
— Я отказала лэрду Берту в его…мм… пылкой страсти. Я женщина замужняя и порядочная, такое противно моей природе. То, что я леди, знала ваша супруга, леди Ровена. Она была в тот момент рядом, но ничего не сказала.
Наконец начавший что-то соображать братец хозяина, переводил растерянный взгляд с Ровены на меня, потом на Мак-Коннея. Побледневшая супруга лэрда явно раздумывала — а не грохнуться ли ей в красивый обморок, тем самым отложив разбор полетов на потом, а там, глядишь, или ишак сдохнет или шах. Сам лэрд тоже пребывал в раздумьях — здесь разбираться необходимо без свидетелей, поскольку рядом сурово взирали на происходящее его соратники, поодаль толпилась челядь. И всем было интересно. А мне было интересно — где же мой так называемый супруг? Я вглядывалась в лица воинов, но никого похожего не находила.