Блейна, и, когда появилась, охая и причитая, миссис Робинс, почувствовала, как он поднял ее на руки.
— Боже мой, опять заныли зубы, милорд?
— Да, причем в странном месте, в лодыжке. Принесите горячей воды и бинты, миссис Робинс.
Блейн отнес Сару в библиотеку и положил на широкий кожаный диван, приятно теплый от горевшего ярким пламенем камина. Боль в ноге немного утихла, но потом, когда Блейн, расшнуровал, стал снимать ботинок, сделалась едва терпимой. Почти профессионально касаясь пальцами, он быстро ощупал ступню и лодыжку.
— Ничего особенно страшного, мне думается. Обыкновенное растяжение, мисс Милдмей. Но оно, уверен, избавит вас от зубной боли.
Теперь он, несомненно, еще и насмехался над ней, стоя на коленях рядом с диваном, вровень с ее лицом. В глубине его черных глаз мелькали озорные огоньки. Сара почувствовала слабый запах виски и поняла, что он слегка пьян. По крайней мере, выпил больше, чем обычно.
— Итак, вы упали с лестницы, — сказал Блейн, насмешка в его голосе уже звучала явственнее. — Можно было бы поинтересоваться, что вы делали на лестнице как раз в тот момент. Или, например, почему у вас разболелись зубы именно тогда, когда мне понадобилось ехать в Лондон.
Сара призвала на помощь все свое достоинство.
— Если уж вам непременно нужно знать, то я направлялась к миссис Робинс за каким-нибудь средством, чтобы успокоить зуб. Он по-прежнему ужасно ноет.
— Но, милая девушка, за лекарством вам следовало обратиться ко мне. Я только что вылечил извозчика, который привез меня домой из клуба. Он почти примерз к своему сиденью, бедняга. Я привел его в дом и угостил горячим ромом. Вы получите точно такую же микстуру. Ах, это вы, миссис Робинс, давайте все сюда. Вы умеете обращаться с вывихами ног?
— Я бы не стала утверждать, милорд.
— Ну, горячую ванну сделать нетрудно. Вы пока займитесь этим, а я приготовлю кое-что посущественнее. Наш бедный пациент страдает от вывихнутой ступни и зубной боли. Как вы полагаете, быть может, нам следует взглянуть и на расходившийся зуб?
— Милорд! — пробормотала шокированная миссис Робинс.
— Очень хорошо. Будем исходить из того, что зубной врач мисс Милдмей действительно крупный специалист, раз уж она ради него проделала долгий путь до Лондона.
Блейн возвышался над лежащей девушкой — в руке стакан с ромом — и смотрел на нее с откровенным цинизмом. Сейчас он был в своей привычной роли. Промелькнувшие в его лице натянутость и жестокость можно было бы отнести за счет игры воображения. Но Сара знала, что это не так. Он ей совершенно не доверял.
Однако в данный момент Сара была неспособна особенно задумываться над этим обстоятельством. Ее мучила сильная боль в ноге, и, кроме того, она была слишком зла на себя за собственную глупость и на Блейна за его внезапную фальшиво-любезную заботливость.
— Если ром поможет быстро встать на ноги, то я лучше выпью немедленно, — проговорила она, выхватывая из его рук стакан, и тут же вскрикнула от боли: миссис Робинс коснулась ее ноги не столь деликатно, как перед тем Блейн.
Выпив огненную жидкость, Сара с трудом перевела дух и уже почти не обращала внимания на слова миссис Робинс, которая, с напускной строгостью сказала:
— Могу я попросить вас, милорд, оставить нас на минутку, пока я сниму с мисс Милдмей чулки?
— Конечно, конечно, — ответил Блейн, дерзко поднимая брови. — А потом мы здесь поужинаем, го единственная теплая комната во всем доме.
— Вам придется извинить меня, лорд Маллоу. Я предпочитаю лечь в постель.
— Как бы не так. Вы хоть понимаете, что самостоятельно вам не подняться по лестнице и вас нужно нести? А потому должны смириться и подождать, пока я не соблаговолю сделать соответствующее распоряжение.
— О Боже, — пробормотала миссис Робинс его ухода. — Он в игривом настроении; вот что значит быть вдали от своей жены. А еще, конечно, ром. Просто удивительно, как стаканчик взбадривает.
— В игривом настроении! — повторила Сара слабым голосом. — Вы это так называете, миссис Робинс?
— Уж не увидели ли вы за всем этим что-нибудь более серьезное? Лорд Маллоу себе такое не позволит!
Откуда ей известно, что он настоящий лорд Маллоу, хотела спросить Сара. Возможно, у того человека вообще нет никаких правил хорошего поведения. Ему было так приятно видеть ее практически в своей власти.
В конце концов, ром возымел действие, и боль сделалась терпимой. Но щиколотка распухла, увеличившись почти вдвое, и было ясно, что придется лежать на диване, пока кто-нибудь не поможет ей перебраться в собственную комнату.
В кабинет вошла испуганная и смущенная Люси, чтобы накрыть стол для ужина.
— Послушайте, мисс Милдмей, он удерживает вас здесь на диване?
— Не говори глупостей, Люси.
— Но как же вы собираетесь жевать оленье мясо с вашим больным зубом?
— А я и не намерена его есть. Ты принесешь мне чашку бульона.
Но вот вернулся Блейн, и Люси быстро исчезла. Держа в руке стакан с ромом, он подошел к дивану и остановился, в упор глядя на Сару.
— Уже лучше, мисс Милдмей. Щечки снова порозовели. Нога уже меньше болит? А зуб? Быть может, боль совсем утихла?
— Мне кажется, ром помог, лорд Маллоу.
С непривычки от крепкого напитка кружилась голова. Во всем теле было странное ощущение легкости и свободы.
— Выпейте еще.
— Нет, благодарю вас.
— А я советую повторить. Очень полезно в холодную погоду. Разве вы не заметили, как ожил мой друг извозчик?
— Вы всегда приводите незнакомых людей на выпивку, лорд Маллоу?
— Да, когда холодно и одиноко. Сегодня я и не знал, что вы составите мне компанию. А теперь позвольте мне взглянуть на повязку миссис Робинс.
Прежде чем Сара успела воспрепятствовать, он откинул плед, которым миссис Робинс укрыла ее, и уже исследовал чуткими пальцами больную лодыжку.
— Ну и ну. Необходимо перевязать заново. Разрешите мне. Почему у вас такой возмущенный вид?
— Мне кажется, вы просто развлекаетесь! — воскликнула Сара. — Повязка в полном порядке.
— Напротив! Она еле держится и обязательно спадет ночью. Поглядите, вот как нужно накладывать повязки.
Вне всякого сомнения, он великолепно знал свое дело.
— Могу я спросить, где вы этому научились, лорд Маллоу? Быть может, вывихнутые лодыжки — профессиональная болезнь моряков?
— У них бывает все, что угодно, от растянутых связок до разбитых сердец. Иногда бубонная чума и даже порой убийство.
— В сравнении нынешние удобства должны казаться вам особенно приятными.
Из его поведения нельзя было заключить, что он уловил в ее словах какой-то особый смысл.
— Приятными, но однообразными и скучными. Жизнь моряка — для настоящих мужчин. Возможно, вам не очень понятно, почему я все-таки нахожусь здесь, но я уже неоднократно говорил всем, что делаю это ради своего сына. И моей жены.
Между упоминанием сына и жены была небольшая, но все же заметная пауза.
— Ваша жена не тоскует по жизни в тропиках?
— Жизнь в тропиках бывает разная. Моя жена была замужем не за губернатором, вы понимаете. Она, по крайней мере, заслужила нынешние удобства. И мальчик, конечно. Между прочим, как будет чувствовать себя в ваше отсутствие Тайтус?
— Так же хорошо, мне думается, как и до моего появления в вашем доме.
— Ну, тогда с ним было не все в порядке, мисс Милдмей. Вы сами говорили об этом вполне определенно. Но мне кажется, он сильно привязался к вам.
У Сары сжалось сердце, когда она вспомнила, как ребенок обнимал ее своими тонкими ручками за шею.
— Вы особенно настаивали на том, чтобы я не портила ребенка, лорд Маллоу.
— И вы не должны! Ну а теперь вы чувствуете себя лучше?
Сара вынуждена была признать, что ей стало значительно легче.
— Тогда допивайте свой ром, и мы кое-чем подзаправимся.
Люси поставила на стол зажженные свечи. Шафрановые огоньки дрожали и мерцали, как живые. Сара в полном замешательстве чувствовала, как у нее горит лицо. Она должна и дальше ненавидеть этого человека. Его дружелюбное отношение — всего лишь притворство, нужное ему для того, чтобы легче разоблачить ее игру. Ей нельзя ни на секунду забывать об этом. Не следует также больше пить крепкие напитки, поскольку она была вынуждена ограничиться лишь жидким бульоном.
— Надеюсь, вы успешно закончили свои дела? — заметила Сара учтиво.
— Вовсе нет. Получилось так, что человек, с которым я должен был встретиться, подвел меня. Подожду еще один день, а потом пусть катится ко всем чертям. — Его взгляд был совершенно открытым и ясным. — Вероятно, нам предстоит вместе вернуться в Маллоу. Вам придется терпеть мое общество, с больной ногой вам не обойтись без посторонней помощи.
Удобный предлог не спускать с нее глаз? Если это именно так, то она вполне заслужила. Но, по крайней мере, ей, по-видимому, не грозит увольнение.
Однако сидеть с ним за одним столом и смотреть на него сквозь желтое пламя свечей, было тяжелым испытанием. Еще тяжелее было, довольствуясь жидким бульоном, видеть, как Блейн с огромным удовольствием насыщается сочным куском отлично приготовленного оленьего мяса.
Время от времени Сара заставляла себя морщиться, словно от боли. В своем усердии она едва не перестаралась. Бросив на нее очередной острый взгляд, Блейн заметил:
— Мне кажется, этот ваш дантист не справился со своей задачей. Сходите-ка завтра к моему зубному врачу.
— Нет необходимости. Завтра я уже буду в порядке.
— Хотел бы надеяться. Боюсь, что Тайтус будет сильно переживать в случае вашего продолжительного отсутствия.
Эту реплику можно было истолковать двояко. Она могла означать, что он не сомневался в правдивости ее объяснений или что он не верил ни одному ее слову и не увольнял ее только потому, что это болезненно отразилось бы на Тайтусе. Хотя трудно было предположить, что он способен на столь тонкие чувства.
К ужину Блейн откупорил бутылку бургундского. Неполный бокал, который позволила себе выпить Сара, усилил в ней ощущение нереальности происходящего. Лицо человека, сидящего напротив, как казалось ей, превосходно вписывалось в окружающую обстановку. С ней необыкновенно гармонировали и суровые складки и выражение решимости и даже запомнившаяся Саре неистовая ярость. Однако эти впечатления она не должна упоминать в записках для Амброса. То было неожиданное открытие, которое следовало навсегда изгнать из памяти. То был мимолетный мираж; завтра уже она буд