Я отвернулась и посмотрела в окно. В черные жалюзи, которые отгораживали меня от буйства танирского солнца. Да, я тоже такая. Наверное, тоже боюсь смерти. Только у меня этот страх трансформировался в жажду кипучей деятельности. Поэтому, едва оправившись после издевательств Энстона, я стала искать работу в полиции, а не устроилась секретаршей в крупную корпорацию.
— Работа, — беззвучно напомнила я. — Работа, карьера — все это тоже сиюминутное.
— Да, — согласился Август. — Это мой «напиток забвения».
«И мой», — подумала я.
— Но я не хочу, чтобы ты считала меня трусом, который собственному страху в глаза посмотреть не способен. Я просто очень ответственный. Я не имею права взять и умереть. Я слишком много должен сделать. Поэтому борюсь не со страхом, а с равнодушием. А смерти я не боюсь. — Подумал и добавил убежденно: — Да. Совершенно не боюсь. Мне было четырнадцать, когда дед привел меня в наш фамильный склеп, показал место и сказал: «Оно твое. Когда умрешь, тебя положат сюда». Он показал и свое место, и место для моих родителей. Они хотели бы быть похороненными в Бостоне, но дед и слышать о том не желает. Для них все готово в Шотландии. Я долго рассматривал плиту, на которой уже выбиты мое имя и дата рождения. Потом спросил деда: а что будет, если я не совсем умру и очнусь в гробу? Дед не засмеялся. Он ответил: «Хорошо. Тогда мы проведем в гроб датчики движения, освещение и тревожную кнопку, а рядом поставим робота, который в случае чего сдвинет крышку и плиту надгробия. Если ты очнешься, то сможешь выйти». Через год он показал мне эту систему и предложил проверить. Мне понравилось. Я даже некоторое время играл в вампира, тайком от деда, конечно. Но три ночи я в гробу проспал. С тех пор я ни капельки не боюсь умереть. Смерть страшна своей безвыходностью, а когда у тебя уже приготовлен выход — чего же тут бояться?
Я поняла, что по щекам льются слезы. Стараясь только не выдать себя голосом, скомканно извинилась и вышла. Я больше не могла слушать Августа.
Значит, я права. За его неустроенностью, жизненной неприспособленностью стоит одно — тяжелое, безнадежное чувство. К какой-то неизвестной вертихвостке, которая даже не почесалась позвонить в госпиталь, узнать, выжил ли он. Я заранее ненавидела ее. На таком фоне даже Джиллиан Фергюсон казалась достойной дамой. Ей хоть что-то нужно, хоть что-то она дает взамен. А той, которая сломала замечательного парня, я пожелала бы только сотню бед в жизни. Пусть поймет, что можно отвергнуть — нельзя не замечать.
Когда я, успокоившись, заглянула к Августу, он наконец-то спал. Тихо, как дитя. Ночник оставил. Я улыбнулась и пошла к себе — ужинать пиццей, которую Тед благоразумно заказал на всех. Перед сном я снова проведала Августа, он приоткрыл один глаз, попросил воды. Я напомнила, что от воды может быть рвота, но все-таки принесла. Август сделал несколько небольших глотков и снова уснул — едва ли не раньше, чем вернул мне стакан.
Я легла в соседней комнате, но уснуть не смогла. Стоило мне задремать, как казалось, будто Август за стенкой хрипит в агонии. Я проверяла его, разумеется, он спал. Зайдя в полночь, я случайно разбудила его, уронив на пол тот самый стакан с водой. Счастье, что он был пластиковый и не разбился.
— Делла, — сонно позвал Август, — ты чего не спишь?
— Зашла посмотреть, как у тебя дела.
— Ты каждый час проверяешь. Тебе тоже нужно отдохнуть.
— Не волнуйся.
— Нет-нет, это неправильно. Ты действительно беспокоишься? Может быть, тебе лучше лечь здесь? Тогда не придется ходить, ты и сквозь сон услышишь, тем более что слышать нечего, я уже почти здоров…
На мне был только халат на голое тело. Я помнила, что с некоторых пор женская нагота лишает Августа душевного равновесия. Впрочем, и сам он был раздет. Он чуть подвинулся на широкой постели, освобождая место для меня. Да, он хочет, чтобы я легла рядом… под одно одеяло с ним. А чему удивляться? Люди, выздоравливая после тяжелой болезни, обычно испытывают бешеную жажду жизни — и всего, что эту жизнь утверждает. Августу нужно мое тепло, и наготы он сейчас не боится, наоборот. Но как мы будем смотреть в глаза друг другу с утра?!
— Делла?
У меня внезапно ослабели ноги. Я видела его взгляд — уже совершенно ясный, хотя еще усталый. Легкое одеяло сползло, обнажая широкую грудь… и я попятилась к двери.
— Нет-нет, я пойду к себе, — с глупым нервным смешком, который едва удалось задавить, произнесла я. — Вижу, что ты уже почти в порядке, надо только выспаться. Наверное, у тебя была не серьезная болезнь, а следствие переутомления, да, это бывает… Пойду к себе, не стану мешать.
— Спокойной ночи, — пожелал мне Август.
Я плотно закрыла за собой дверь и почти вбежала в свою комнату. Сердце колотилось как сумасшедшее. Это все дурацкие воспоминания, твердила я себе. Разволновалась, расчувствовалась и расклеилась, как дура. А теперь я возьму себя в руки и лягу спать. Просплю до самого утра и буду свеженькой и с ясной головой.
Так и сделала.
Снилось мне такое, что я даже психотерапевту не стала бы пересказывать.
А чего удивляться? Я тоже переутомилась.
Раз все считают, что женщина по природе своей существо, сотканное из капризов и алогичных поступков, надо капризничать и выкидывать фортели. Потому что женщина нуждается в социуме куда сильнее мужчины, то есть зависима от мнения общества. Из этого следует вывод: женщина должна оправдывать ожидания окружающих. Если, черт возьми, меня считают непоследовательной, я такой и буду. Получайте, кушайте-не-обляпайтесь.
Конечно, будь у меня от той самой природы хоть малейшая склонность к капризам, я обошлась бы без таких мозговых вывертов для самооправдания. И вообще, это был нисколько не каприз, а что было, я сама себе признаваться не хотела. Строго говоря, меня утомили все мои мужчины, вечно попадающие в дурацкие переделки по собственной вине, и я жаждала мести. Козлом отпущения назначила Августа. Во-первых, минувшие сутки меня доконали. И не надо объяснять, что вот это отравление он заработал исключительно ради моей безопасности. Пусть так, но какая связь между заботой и отказом ехать в клинику?! А во-вторых, Август банально был ближе всех остальных.
Месть была чисто женской — то есть глупой и бессмысленной. Я сбегала в дом, благо мои комнаты пострадали если только от вони пожара, нашла в запасах комплект из юбки и майки. Комплект я приобрела из-за безумного зеленого цвета — в жизни бы не стала такое носить, но взгляд как приклеился, что делать, пришлось купить… — и твердила себе, что когда-нибудь использую для оперативной работы. Ну вот мало ли, придется мне вырядиться проституткой. А что? Был у меня в Эльдорадо эпизод, когда я неделю танцевала шестовой стриптиз. Что характерно — не умея танцевать в принципе. Ничего, никто и не заподозрил подвоха… Миссия, главное дело, простая — всего-то передать сообщение. Но за клиентом плотно следили, вот мне и пришлось устроиться стриптизершей. Спасибо, клуб хоть приличный был, не какой-то публичный дом.
Короче говоря, я этот комплект даже не примерила, и год он пролежал в коробке нераспечатанный. А сегодня я его надела и офонарела. Ей-богу, с таким же успехом я могла бы ходить голышом. Но за «голышом» Август мне устраивает выволочки — пусть только попробует придраться, потому что формально я полностью одета. И никого не волнует, что подол юбки заканчивается там, где начинаются ноги, а майка-минималка мне мала. Добавив к костюмчику туфельки на бесконечном каблуке, подобрав волосы в небрежный узел на макушке, я похихикала и пошла готовить завтрак.
Походную кухоньку я оборудовала под навесом у входа в бытовку. Тут же стоял и столик для еды. Я жарила яичницу и напевала под нос, когда из бытовки на запах выполз Август. Шагнул под навес и застыл, глядя мне куда-то явно ниже лица. Я вызывающе подбоченилась, предвкушая его растерянность и даже, чем черт не шутит, гнев, а Август жестом попросил меня повернуться, чтобы рассмотреть со спины. Спина у меня была, считай, голая — пусть смотрит.
— А что, — изрек Август, — курортненько так. Забавный имидж. Я бы посоветовал изменить прическу — заплети волосы в две косы. Тогда образ будет законченным. Кого это ты работать собралась?
— Ты у меня спрашиваешь? Кого скажешь, того и буду, — недовольно фыркнула я.
— Ах да, — спохватился Август и с удрученным видом слегка потер лоб. — Наверное, я еще не проснулся. Совсем забыл, что это я должен поставить тебе задачу.
Я не удержалась и ехидно хохотнула. Август удивленно воззрился на меня, но не стал уточнять, что именно вызвало мой смех.
— Теоретически оперативной работы на сегодня нет, — признался он. — Тебе надо зайти в управление полиции и вернуть липовый чип. Делал его тот самый федерал, на которого жаловался Крюгер. Зовут его Сайрус Вит, думаю, тебе будет несложно отыскать его. Советую наведаться в полицию именно в таком виде, — Август глазами показал на мою грудь. — Это простой способ узнать, чего стоит человек. Если он так плох, как уверяет Крюгер, не вмешивайся в его отношения с полицией. Если же, по твоему мнению, он достойный человек, то добейся от Крюгера, чтобы он передал на экспертизу и второй чип, полученный от Даймона.
— Принято, — кивнула я. — Ну и заодно, полагаю, тебе понадобятся материалы по арбалетчику?
— Зачем? — Август плотно уселся за столик, оглядел еду и подвинул к себе тарелку. — Арбалетчик может рассказать только про своего заказчика, а был им, вероятнее всего, Грант.
— А Грант тебе уже не интересен? — Я тоже села.
— Нисколько. Делла, он исполнитель.
— Но если его поймают, он выведет на главаря, — меня раздражало, что Август внезапно поглупел.
— Да. Но нам совершенно ни к чему ждать поимки Гранта, чтобы снять голову банды. Делла, банда парализована. Обе действительно опасные боевые единицы нейтрализованы — Марио Лоретта убит, Даймон ведет свою игру. Бейкер заперт в клинике — его партия с полицией завершилась патом. Его не могут арестовать, пока он симулирует психическое расстройство, а он не может «выздороветь», потому что тогда его арестуют. Таким образом, банда в целом лишилась транспорта. Но для нас важнее, что из-за Бейкера временно бездействует Простолюдин — у него на Танире было всего два агента, Бейкер и Даймон. Таким образом, Аристократ приобрел неожиданную свободу действий. В его распоряжении остался Грант c орками, в его окружении нет арестов. Будь он капельку умнее, он залег бы на дно. Но, судя по его нападению на меня, особым интеллектом он похвастаться не может. Поэтому он будет действовать. Его наконец-то не сдерживает необходимость согласовывать свои поступки с Простолюдином, возможно, при этом он в стрессе — дело ведь вот-вот сорвется.