И точно: в закутке, оборудованном под чайную комнату, я нашла двух инженеров, трех лаборанток и незнакомого мужчину в штатском без беджа. Ишь ты, выделывается, беджик снял, вроде как он тут не гость, а хозяин. Он что-то с покровительственной улыбкой рассказывал девочкам, те восхищенно внимали, мальчики слушали, тщательно скрывая то ли скепсис, то ли недовольство. Ситуация банальна до пошлости: девочки сладко глядят на столичную птичку, птичка мнит себя соколом, выделываясь перед провинциальными курочками, а мальчики, у которых то ли не хватает образования уесть федерала, то ли хватает воспитания этого не делать, молча копят злость. Один обернулся, кивнул мне:
— О, Делла, давно не виделись.
— Привет, Курт. В отъезде была. Привет, привет… — я поздоровалась со всеми, благо была знакома. Потом посмотрела на столичного гостя: — Агент Сайрус Вит, не ошибаюсь? Офелия ван ден Берг.
Он не встал. Только чуть переменил позу, мол, готов уделить внимание. Окинул меня взглядом с головы до ног. Да пусть смотрит, мне не жалко. Я ни капельки не сомневалась, что федерал мигом разглядел все, что я хотела показать, и даже угадал то, что скрывалось под жакетом. Решил небось, для него так разделась. Ну-ну.
— О, миз ван ден Берг, — отозвался он, явно не понимая, чего мне нужно. — Рад видеть, рад видеть.
— Мисс Берг, пожалуйста, — поправила я. — Вам говорил обо мне мистер Торн, Алистер Торн.
Федерал переменился в лице. Тут же вскочил, засуетился, но опомнился, вернул себе солидный вид. Ага, поняла я, Алистер — фигура дико серьезная и влиятельная.
— Я искала вас на рабочем месте, в лаборатории, — на всякий случай добила я. — Собиралась уже уходить…
— Пойдемте, пойдемте, — федерал насупился и пошел в коридор. — Очень тяжелый день, к тому же я никак не могу привыкнуть к этим танирским суткам… Вы сами отсюда?
— Нет. Я родилась на Арканзасе, в нашем родовом поместье… наша семья, разумеется, и рядом не стоит со звездными принцами, но кое-какими владениями похвастаться может…
— Арканзас, да, — энергично перебил меня федерал. — Бывал там. Чудесный климат. Прекрасные люди. С достоинством, знаете ли.
— Этого у нас всегда хватало. Известно ли вам, что разрешение на постоянное проживание в колонии можно получить лишь через общественный совет?
— О как? Не в мэрии и не в канцелярии губернатора?
— Разумеется, сначала соискателю надо обратиться туда, потому что без соблюдения формальностей тоже никак. Затем испытательный срок, три года, после которого общественный совет выносит вердикт: нужен в колонии такой человек или нет. Нам, видите ли, дорог наш образ жизни.
— Да, да. А купить землю там, верно, и вовсе невозможно, только для старожилов?
— Ну что вы. Хотя, разумеется, смотря о каких площадях речь. Если для дома — без проволочек и в хорошем месте. На Арканзасе есть земля, выделенная конкретно под застройку.
— А если к дому хочется садик там, может быть, лужайку?..
— Ну разумеется. Как же без садика? До пяти квадратных километров — это считается «владение, не приносящее дохода».
— А-а, пять километров… И что, никто действительно не извлекает доход? Земли ведь достаточно, можно и скотину какую-никакую держать, да и поле…
— Для себя — пожалуйста. На продажу запрещено законодательно. Если вы торгуете сельскохозяйственной продукцией как производитель, владея землей категории «для личного пользования», вас оштрафуют. После второго штрафа может пойти речь о конфискации той части земли, которая используется для бизнеса.
— Сурово.
— Ну что вы. Деловой земли на Арканзасе тоже много. И на ней разрешена застройка. Поэтому бизнесмены обычно не берут землю для личного пользования — они покупают деловую, строят на ней дом и все, что хотят. Да, она немного дороже, зато никаких ограничений. Правда, для такой покупки у вас должна быть рекомендация от местного старожила либо вы должны прожить на Арканзасе не менее десяти лет и не иметь правонарушений.
— А ваша семья?..
— Что вы имеете в виду?
— Ваша семья тоже соблюдала эти унизительные требования?
О как. Уже унизительные.
— Нет. Нам рекомендовали эту покупку трое друзей моего деда — мэр, губернатор и сенатор от Арканзаса.
— Ах вот оно что…
Мы уже стояли перед дверью лаборатории.
— Вы не хотите впустить меня? — осведомилась я.
— Да-да, — спохватился федерал, — у вас же нет беджа.
Беджа — нет, правда. Зато есть постоянный пропуск, выданный Крюгером, о чем федерал и не подозревал. Федерал распахнул передо мною дверь, явно изо всех сил подражая где-то увиденным галантным манерам. Получилось у него вульгарно и некрасиво. Я промолчала, хотя на заметку взяла.
Если честно, мне глубоко безразлично, что мужчина думает о разнице полов и как корректирует свое поведение. Хочется ему каждым жестом подчеркивать, что он считает себя сильным, а меня слабой, — пусть. Но вообще-то приятно, когда мужчина следует обычаю, понимая, откуда он взялся. Большинство мужских услуг растут из тех времен, когда женщины носили длинные платья с турнюрами или юбками на обручах. В таком платье действительно трудно без опоры сойти по лестнице или распахнуть себе дверь. Тем не менее если мужчина продолжает «помогать» женщине, которая носит брюки или короткую юбку, он должен сам держать такую дистанцию, словно она в наряде восемнадцатого века. А когда он дверь открывает, но сам остается на проходе, это не галантность, а плебейская подделка.
В лаборатории я положила на стол свой временный чип. Федерал убрал его в карман, даже не проверив. Уставился на меня…
— Благодарю, — сказала я. — Надеюсь, вас не очень утомила эта дружеская услуга.
— Да ну что вы, — он покровительственно засмеялся. — Пустяк. Рад быть полезным. Постарайтесь больше не терять свой чип, а то ведь я скоро уеду…
— Терять? — я удивилась. — Это вы от мистера Торна услышали?
— Мм… ну, если честно, он ничего такого не говорил, да я и не спрашивал. И так понятно. Да ничего, ничего. Я понимаю, вам неловко, но я не из тех, кто выболтает ваши секретики. Ваша оплошность останется нашей тайной, не беспокойтесь.
— О, — только и сказала я. Подумала и светски улыбнулась. — Конечно.
— Передавайте привет мистеру Торну.
— Обязательно.
Он все стоял и глядел на меня. Взор был отчетливо масляным. Я сделала шаг к двери.
— Мисс Берг, а чем вы занимаетесь вечером? Мой рабочий день заканчивается в пять, и я вчера разведал тут в окрестностях неплохой клуб… Не желаете составить компанию?
— Нет, спасибо. У меня рабочий день ненормированный, я хожу на свидания только по выходным.
— Ненормированный? Впервые слышу, чтобы секретарша работала больше положенного. Тем более вы ведь секретарша не комиссара, а инквизитора. Неужели босс будет так жесток, что не отпустит вас на вечерок-другой? Думаю, ему самому пригодится дружба с федеральными агентами. А если вы опасаетесь за свою честь — заверяю, я получил отличное воспитание, с женщинами исключительно вежлив. Даже на курорте.
— Я не секретарь, а ассистент инквизитора, — проверку я закончила, все было ясно, и меня начал раздражать этот столичный хлыщ.
— Да неважно, как это называется… — федерал засмеялся. — Право, в любом случае у вас не может быть много работы. Танира спокойное место, ну какая работа тут может быть для инквизитора… небось, в лучшем случае слежка за неверным мужем. Мисс Берг, ну что вы кокетничаете, честное слово. Сами, небось, хотите провести вечер в приятном обществе. Просто цену себе набиваете.
— Если мне захочется приятного общества, к моим услугам всегда мой бывший муж — Максимиллиан ван ден Берг, князь Сонно, — резко сказала я. — Агент Вит, если бы я ходила на свидания со всеми зазнайками, мне не хватало бы времени даже на еду, не говоря уж про сон. Каждый, кто мнит себя значительной фигурой, отчего-то пялится на мои колени и пытается осчастливить своим вниманием. При этом никто не задумывается, каков мой обычный круг общения и как любой заносчивый мужлан смотрится на этом фоне.
— Ах вот как вы заговорили.
— Любезность за любезность. Агент Вит, всего хорошего.
Я ушла, мысленно хихикая и строя предположения, в каких выражениях федерал постарается меня очернить перед сотрудниками инженерного отдела — а с кем еще ему тут болтать? Однако Крюгер точно прав: человек он гниловатый. Трудно сказать, какой специалист, но как работник плох. Нашел о чем думать на рабочем месте. Ей-богу, Бейкер и то воспитанней.
От Крюгера я отправилась в госпиталь, проведать нашего повара. Он шел на поправку и мечтал поскорей вернуться к работе. Мне пришлось дать слово, что в его отсутствие я прослежу, как бы Август не слопал какую химическую бяку. Меня душил смех, потому что Август лучше поголодает трое суток, чем станет есть концентраты.
Выйдя на улицу, я задумалась. Совершенно не хотелось домой. Вчерашние прыжки вокруг Августа окончательно выбили меня из колеи. Меня тянуло в парк, я бы даже на аттракционе каком-нибудь покаталась. Да что там аттракцион, я бы с удовольствием провела остаток дня на пляже, в гордом одиночестве, подставив кожу ласковому солнцу. Крюгер прав, я остро нуждалась в бездумном отдыхе.
Мысль о пляже затейливым образом ассоциировалась с фоновыми размышлениями о банде, и меня осенило: знаю, как погулять с пользой для дела. Идея показалась мне столь блестящей, что я даже не стала уведомлять Августа. Ничего страшного, вечером отчитаюсь. Если я ему понадоблюсь раньше — позвонит, не маленький, чипом пользоваться умеет.
Я тут же вызвала живое такси и назвала адрес: поместье «Белая гора».
Наземная дорога вилась между живописными холмами. Узкая лента покрытия была первозданно гладкой, навстречу не попадалось машин, да и с попутчиками не повезло. Казалось, эта часть планеты совершенно безлюдна.
Я любовалась зелеными, испещренными белыми прожилками стволами местных сосен. Здесь деревья были старые, лет по семьдесят, нижние ветви давно отпали, и лишь на головокружительной высоте ровные колонны увенчивались перистой шапкой молодой хвои. Солнечные лучи пронизывали лес, порхали крупные осенние бабочки, собирая дань с цветов. Несмотря на ровный климат в этой зоне, смена времен года все-таки давала о себе знать, и цветы виднелись лишь на южных склонах. Скоро пройдет и их жизнь, и до самой весны глаз будет радовать темно-зеленая трава.